— Да, но ведь в этом не ты виноват, — возразила я.

— Вина умрёт со мной.

— Поди думаешь, что и в том, что с Атиласом случилось, тоже ты виноват, — буркнула я. Он опять перешёл в режим лорда фей, хотя его рука по-прежнему слегка приобнимала меня за плечи.

— В судьбе Атиласа также виноват я, — ответил Зеро, — его продали моей семье, чтобы подарить мне при рождении.

— Но ведь не ты же превратил его в старого заядлого чаепийцу.

— Это… Пэт.

— Чего? Ты же не станешь меня переубеждать в том, что он старый неисправимый чаепиец?

Зеро быстро моргнул, и его глаза поголубели:

— Не стоит называть его так в лицо.

Я ухмыльнулась:

— Ну я ж не совсем дурная. Ты же понимаешь, что не несёшь ответственности за то, кто в кого превращается и кем становится?

— У Атиласа не было выбора. Его продали, когда ему было пять лет. И с тех пор мой отец учил его убивать, защищать и служить.

— Но ты в этом всё равно не виноват.

— Если бы не я, ради тренировки ему не давали бы привязаться к маленьким животным либо друзьям-людям, а потом не посылали бы какое-нибудь существо, чтобы их убить.

— Это… — я сглотнула, — людей? В смысле, как питомцев?

— Наподобие. Некоторых ему удавалось защитить, но скрыть их от Семьи он всё равно не мог. Стоило Атиласу по-настоящему привязаться хоть к кому-либо, феи заставляли его их убить. Если он отказывался, их забирали и игрались с существами до тех пор, пока он наконец не убивал. Так Атилас понял, что уязвимые создания умирают медленно и мучительно. Также это научило его убивать молниеносно и чисто.

Интересно, как жутко иногда становится от вещей, которых даже не видишь. Внезапно подсевшим голосом я спросила:

— А ты?

— А что я? Мне жилось легко, ведь я наследник и эрлинг.

И тут только я почувствовала слёзы. Подняла голову — Зеро смотрел прямо перед собой, куда-то сквозь дверь. Что бы он ни говорил, их практически общее детство, которое вывернуло Атиласа наизнанку, глубоко ранило и его. Кажется, теперь я ещё чуточку лучше поняла причину этой его холодности и отторжения всего тёплого, человеческого и эмоционального.

— Ты не виноват, — яростно повторила я.

— Из-за того, кто я есть, Атиласа превратили в того, кем он является сейчас.

— Ну, это уже слишком.

Зеро коротко и ожесточённо гоготнул:

— Так ли?

— Ой.

— Если думаешь, что я отвечу на все вопросы только потому, что пьян…

Я даже проморгалась:

— Прямо вот пьян? Так вот как ты выглядишь под мухой?

— Насколько может напиться фейри, — пожал плечами Зеро, — я говорил, что укол окажет на меня действие.

— Можешь отказаться, — ответила я, — ничего нового. Я всё равно буду спрашивать. Можешь отвечать или нет. Как видишь, обычные дела.

— Спасибо, — вновь прислонился к стене Зеро, — за позволение. Начинай.

— Твоя семья… им нужен был эрлинг, так? Поэтому твоей мамой была человеческая женщина.

— Да, — прямо ответил он.

— А она… что с ней случилось?

— Умерла при родах.

Я снова подняла на него глаза. На его лбу проступила глубокая морщина — он сам не верил в то, что сказал. Явно винит во всём себя. Для фейри, отчаянно выставляющего себя холодным и безразличным во вред своей человеческой стороне, он носил в душе тяжеленный груз.

— Думаешь её убили?

Вздох Зеро прозвучал почти как смешок:

— О, Пэт! И откуда у тебя столько вопросов!

— Ну знаешь ли, — ответила я, — мы теперь семья. Так что хотя бы кое-чем должны делиться.

— Не семья. Я слишком хорошо знаю, что случается с семьёй.

Но, несмотря на слова, его рука всё ещё обнимала меня за плечи. А его подбородок явно лежал на моей макушке.

— Ага, но без семьи всё равно никуда, — заспорила я, — вон у меня она была, и, как видишь, я в порядке. Всё ещё жива.

— Но ты питомец.

— Ну да, но я вообще-то всем подряд не грублю.

Он усмехнулся мне в волосы:

— Ещё как грубишь.

— Ладно, но прямо до смерти ещё никого не обидела. Я хороший питомец.

— Ты беспокойный питомец, — вздохнул он, — пожалуйста… пожалуйста, перестань подвергать свою жизнь опасности. Мы разберёмся и с Песочным человеком, и с перитонами и с мистерами Престонами. Тебе тоже умирать не за чем.

— Поздно, ответила я, — Атилас меня уже шесть раз прикончил. Ты вот говорил, что, если буду держаться за тобой, ты не дашь меня убить. Но в последнее время только и делаешь, что уходишь, а меня оставляешь дома. И как же не умирать, если я не могу стоять за твоей спиной?