Алистер Хендерсон, шатаясь, бежал по полю. Весенний свет уже начал тускнеть.

Скоро раздастся звонок, возвещающий окончание выездного товарищеского матча между Брайтонским футбольным клубом и командой «Фулхэма» [38] . Осталось всего десять минут, а счет по-прежнему был «ноль-ноль». Секунды летели с устрашающей скоростью. Наконец, Алистер на мгновение замедлил бег, чтобы более пристально изучить защиту «Фулхэма». Он задыхался, но из страха привлечь к себе внимание, не взял с собой ингалятор. И теперь «Вентолин» [39] надежно покоился в сумке, оставшейся в раздевалке.

В последнее время менеджер команды все чаще выражал беспокойство по поводу его игры. И Алистер не собирался давать тому повод отправить его на скамью запасных всего лишь из-за какой-то астмы. Алистера пригласили играть за Брайтонский футбольный клуб, когда ему исполнилось двадцать. С тех пор прошло уже тринадцать лет, и, без сомнений, его золотые деньки остались в прошлом. Нынешний сезон оказался особенно неудачным. Если Алистер в ближайшее время не добьется результата, его, скорее всего, просто заменят.

За две минуты до финального свистка он смог использовать краткий миг, когда защитник «Фулхэма» упал, и забил гол. Когда же к Алистеру дружно бросились товарищи по команде, его дыхание стало таким затрудненным, что начали слабеть ноги. Он поднял взгляд на трибуны, где сотни болельщиков, выкрикивая его имя, махали синими шарфами. В ушах звенели поздравления. Он вглядывался в лица на передних рядах. Алистер не видел Китти, но было отрадно сознавать, что она там.

Когда судья объявил окончание матча, а игроки разошлись, он ударил себе в грудь сжатым кулаком. Было холодно, и трибуны быстро пустели. Люди стремились добраться до теплых баров. Алистер стоял на краю поля, оглядываясь вокруг в поисках Китти. Вообще-то, ей бы уже следовало появиться, скрестив руки, прислониться к двери, ведущей в туннель для игроков, откинуть назад длинные черные волосы, обрамлявшие красивое лицо.

— Мне нужно кое-что тебе рассказать, — сообщила она в их последнюю встречу, взяла его за руку, переплела его пальцы со своими. — Я заберу тебя после матча с «Фулхэмом» и сниму для нас номер в местном отеле.

— Ты идешь? — позвал Стэн, выдергивая его обратно в настоящее.

— Нет, спасибо. Китти уже едет, — проговорил Алистер, тяжело дыша.

— Ал, ты в порядке?

Алистер кивнул. Последнее, чего он хотел, это оказаться в автобусе для игроков, и чтобы сильный приступ астмы свалил его на глазах всей команды. Все бы суетились вокруг, наблюдая, как он борется за очередной глоток воздуха. И полные сочувствия лица за его спиной исказились бы страхом за будущее команды и его в ней место. Он забил гол, стал героем матча. И отчаянно нуждался в том, чтобы все так и осталось.

В конце концов, болельщики, распевая, растворились в туманной ночи, с шипением закрылись двери автобуса за игроками Брайтонского клуба. Алистер торопливо направился в раздевалку, желая лишь вдохнуть так необходимый сейчас сальбутамол и ослабить тяжесть в груди. Комната была заполнена паром. Игроки «Фулхэма» молча, подавленно смывали разочарование от проигрыша. Тут и там бродили обернутые полотенцами тела. Жар в комнате, по контрасту с морозными сумерками снаружи, лишь усилил его состояние. Он торопливо искал свою сумку.

— Кто-нибудь видел синюю сумку? Она висела здесь, — спросил Алистер так громко, как только смог. Несколько игроков осмотрелись вокруг, но никто ничего не сказал. Он забил победный гол для команды соперников, и явно был здесь не самым популярным парнем.

Нужно выбраться наружу прежде, чем он потеряет сознание от жары. Теперь все происходящее напоминало дурной сон.

Весь день, вглядываясь в морозный туман над Южными холмами, Алистер чувствовал неодолимое беспокойство. Для его астмы холод был хуже всего. Мимолетную надежду на отмену матча принесло объявление по радио о том, что поле «Фулхэма» замерзло и стало непригодным для игры. Но по прибытии на место стало ясно, что надеялся он напрасно. Когда Алистер оказался в раздевалке, в воздухе уже разлилось ожидание скорой игры, и ему оставалось только смириться. Он позвонил Китти, лишь чтобы убедиться, что она приедет. Ее соседка по комнате сообщила, что девушка уже уехала. В туалетной кабинке он несколько раз вдохнул ингалятор, потом повесил сумку около входа.

Весь день температура неуклонно снижалась. Когда команды выбежали на поле, под ногами игроков захрустела трава. Теплое дыхание окутывало Алистера словно черное облако. Через полчаса он ощутил, что стало хуже. Какое-то зудящее ощущение, возникшее в теле, подсказывало остановиться. Он не мог отдышаться, мышцы шеи напряглись; казалось, кто-то набросил петлю ему на горло.

Сдаваться было нельзя. Двое запасных стояли у кромки поля, наблюдая и выжидая того часа, когда их разогревшиеся мышцы заноют от долгого бега, ждали возможности биться, блистать и попасть в число избранных. А потом, опершись о барную стойку в переполненном городском баре, наслаждаться тем, как местные красавицы, соперничая, пытаются привлечь их внимание.

— Какой позор, — сокрушались бы члены его команды. — Алистер, конечно, хорош, но в этот раз он совсем не блистал.

— А все из-за астмы, — подхватил бы другой. — Играть-то он умеет, но какой в этом прок, если он даже дышать не может?

Но что его ждет, если он лишится места в команде? Куча непогашенных долгов. Дом, за который он не сможет выплатить ипотеку. Машину, вероятно, заберут судебные приставы, как и вообще все мало-мальски ценное. Его признают банкротом, возможно, отправят в тюрьму. И, вне всяких сомнений, он потеряет любовь всей своей жизни.