Тенеловы. Сердце ночи

Аннотация

В один обычный день Света вернулась домой из университета, но там вместо вкусного обеда и любящей семьи ее ждал сюрприз – ее вещи пропали, ее комнаты больше нет, а родители, младшая сестра и лучший друг утверждают, что никогда не видели Свету.

Светлана не привыкла унывать. Она непременно выяснит, что происходит. Даже если ради этого ей придется познакомиться с принцем Мраком, заключить сделку с тенеловом и отправиться в Черную крепость к самой королеве Тьме. И пусть отступники гонятся за ней по пятам, она найдет способ все исправить.

Глава 1. Как меня не стало Знаете, как говорят: «Ничто не предвещало беды». У меня все было в точности так. Началось с того, что я возвращалась домой из университета. Проходила мимо домов и магазинов, мимо которых проходила с тех пор, как мне исполнилось шесть лет и я впервые пошла в школу. По дороге здоровалась с людьми, с которыми была знакома, сколько себя помню. Обычный день. Не лучше и не хуже других. Но закончился он катастрофой: утром я была нормальной первокурсницей, а к вечеру меня будто стерли ластиком из этого мира. Мы с Колей жили на соседней с универом улице, так что нужды в общежитии не было. Наши дома стояли друг напротив друга, мы родились в один год, ходили в один детский сад, пошли в одну школу, попав в один и тот же класс, и когда учительница рассаживала учеников, нам с Колькой выпало сидеть за одной партой. А закончив школу, мы вместе поступили в Педагогический университет на исторический факультет. Противиться судьбе было бессмысленно, и мы стали лучшими друзьями. Мы были как Земля и Луна – неразлучными спутниками. – Скорей бы снег выпал, что ли, – Коля на ходу запрокинул голову и посмотрел на хмурое небо. – Ждешь подарка? – Я толкнула его в бок. У нас традиция: в день первого снега дарить друг другу теплые вещи, но с условием: выглядеть они должны забавно. В прошлом году это были шарфы. Я вручила Коле рыжий шарф с мордой лисицы, он мне – белый с мордой кота. В этом году выбор пал на перчатки. Я уже припасла пару с колючками и мордочками ежей. Не терпелось узнать, что купил Коля. – Ага, – Он протер очки. – И на коньках охота прокатиться. – А там и до Нового года рукой подать. – Я выдохнула изо рта клуб пара и протолкнула руки в рукава пуховика. Несмотря на декабрь и мороз, снег бессовестно задерживался. – Приходи ко мне на ужин. Предки всегда рады тебя видеть. Мелкая вовсе от тебя без ума. Коля поморщился. Едва речь заходила о моей младшей сестре, он менял тему разговора. Излишнее внимание с ее стороны вгоняло его в краску, а его щеки и без того вечно пылали, словно намазанные свеклой. – Здравствуйте, тетя Валя, – мы поздоровались с женщиной в переднике поверх пуховика. Тетя Валя торговала пирожками из переносного лотка, а летом – мороженым, и была таким же атрибутом нашей улицы, как фонарные столбы или голубиная купальня в центре сквера. – Здравствуйте, мои хорошие, – улыбнулась она. – Не хотите пирожок? Мы вежливо отказались. Пирожки у нее были так себе. Моя собака и та не желала их есть. Но у нас было заведено покупать по несколько штук в неделю для поддержания ее скромного бизнеса. Думаю, остальные брали пирожки из тех же соображений. – Тетя Валя не показалась тебе странной? – Коля оглянулся и чуть не упал, споткнувшись о бордюр. Я в последний момент схватила его за локоть и удержала. Вечно с ним так – надо быть начеку, а не то или свалится, или что-то сломает, или потеряет. – Да вроде нет, – я тоже посмотрела за спину: торговка провожала нас пристальным взглядом серых глаз. – А в чем дело? – Что-то в ней изменилось, только не пойму что. Она как-то необычно на тебя глядела. – Может, у нее торговля сегодня не задалась, и она обиделась, что мы ничего не купили? – Наверное. Улица у нас тихая: частные дома с лужайками. Пригород, одним словом. Но даже для пригорода было чересчур безлюдно. Улица точно вымерла. Ни лая собак, ни стариков на лавочках. В пустыне и то многолюдней. – Все попрятались от стужи, – ответил Коля на не заданный мной вопрос. За годы общения мы научились угадывать мысли друг друга. Приятно знать, что поблизости есть человек, думающий в точности так же, как ты. Мы попрощались, и каждый свернул к своему дому. На крыльце я достала ключ из-под вазона с засохшей гортензией. Мама гордилась своим тайником. Но если когда-нибудь воры задумают проникнуть в дом, то первым делом будут искать ключ именно под вазоном – на крыльце он выглядит самой бесполезной вещью. Под ковриком и то было бы сохраннее. Отперев дверь, я разделась и бросила рюкзак около порога. Моя комната была на втором этаже. Окна выходили на ту же сторону, что и окна Колиной спальни. Пару лет назад мы уговорили родителей купить нам по подзорной трубе. Теперь мы при желании могли видеть друг друга, не выходя из дома. Идея была моя и просила я вообще-то телескоп, чтобы смотреть на звезды, но родители посчитали его слишком дорогим. «Может быть… когда-нибудь…» – сказали они, но я решила не ждать и начала копить сама, по выходным подрабатывая в магазине соседа на кассе. Часы в коридоре показывали четверть двенадцатого. Повезло, что отменили последнюю пару. В это время, не считая меня и Бакса, никого дома нет. Блаженство! Включу телевизор погромче, наберу вкусняшек и развалюсь на кровати. Никто не будет напоминать мне, что пора убраться в комнате и помыть посуду. Перед тем как подняться наверх, я совершила набег на кухню и разжилась пачкой чипсов, парой бутербродов с колбасой, пакетом сока и приличным куском сметанника. Прижимая продуктовые сокровища к себе, отправилась на второй этаж, чтобы там все это с наслаждением умять. Первая остановка случилась перед дверью в мою комнату. Могу поклясться, что еще утром на ней висел знак «Посторонним вход воспрещен». Сейчас дверное полотно было девственно чистым. Даже след от кнопки исчез. Ксюха-паразитка опять стянула знак. Вечно она ворует мои вещи. Я поклялась жестоко отомстить сестре. Пусть только вернется из школы! Руки были заняты съестным, так что я повернулась к двери спиной и толкнула ее задом. Напевая себе под нос и пританцовывая, я предвкушала час наедине с едой и серией любимого сериала. Но стоило повернуться, как продукты выскользнули из ослабевших рук. Пакет сока упал на бок и расплескался, образовав на брусничном ковролине оранжевую лужу. Я смотрела на растущую в размерах лужу и думала об одном: в моей спальне бежевый ламинат. Никакого ковролина. У меня аллергия на синтетику. Предположим, мама утром затеяла ремонт и за несколько часов полностью сменила обстановку в моей комнате (что само по себе невероятно), но как она ухитрилась забыть об аллергии? Я подняла глаза от пола и у меня отпала челюсть. Вместо мебели с моими вещами в комнате стояли кресло-качалка, швейная машинка и стол с выкройками. Мама мечтала о студии для занятий шитьем, но свободной комнаты в доме не было, и она довольствовалась углом в гостиной. Не верилось, что она вдруг переделала мою спальню в студию. А где мне спать? В одной комнате с Ксюшей? Лучше ночевать на улице. Ситуация смахивала на бред. Куда делись мои вещи? Где подзорная труба и книги по астрономии? Как родители за время моего отсутствия совершили глобальную перестановку при условии, что им надо было на работу? – Этого не может быть, – повторяя эти слова снова и снова, я осмотрела комнату. Ни следа моих вещей. Я заглянула в Ксюшину спальню – полную противоположность моей. По крайней мере, здесь все было на месте. Ксюхина страсть к порядку вселяла в меня благоговейный ужас. У всех сестры как сестры, а мне достался помешанный на аккуратности монстр. Ее сдвиг на чистоте не ограничивался порядком в комнате, она повсюду таскала с собой гель для рук и пользовалась им при любом удобном случае. В школе над ней подшучивали из-за этой привычки, но после лекции о микробах, напичканной подробностями, от которых ее одноклассников чуть не стошнило, Ксюшу оставили в покое. Коробок со своими вещами я у сестры не обнаружила, зато нашла подзорную трубу. Она стояла у окна, точно всегда была здесь. Я с трудом удержалась, чтобы не испортить что-нибудь. Например, порвать многочисленные грамоты, выигранные сестрой на школьных олимпиадах, которыми она так дорожила. Это стало бы для нее хорошим уроком. Будет знать, как брать чужое. Но ведь она обязательно пожалуется родителям, и меня снова оставят без карманных денег. За час я обыскала дом сверху донизу. Не забыла заглянуть в подвал, куда без особой нужды не спускалась. Ни-че-го. Мои вещи словно пришельцы украли. Не выбросили же их, в самом деле. Если это шутка, то не смешная. Бакс наблюдал за поисками со сдержанным интересом. Он ходил за мной по дому и заглядывал в лицо огромными глазами-блюдцами. Пес чувствовал: со мной что-то не так. И хотя выглядел Бакс грозно – бернские зенненхунды размером с теленка, волосатого и зубастого теленка, если быть точной, – в кругу домашних он был ласков и дружелюбен. Мы подобрали его на улице годовалым щенком, и Бакс на всю жизнь запомнил, кому он обязан счастьем. Удивительно, до чего благодарными бывают животные. Но при всем желании Бакс был не в силах мне помочь. Устав от бесплодных поисков, я уселась в уличной одежде на диван в гостиной и приготовилась к ожиданию. Через десять минут в замке повернулся ключ – вернулась из школы сестра. Схватив с дивана декоративную подушку, я выскочила в коридор. Сейчас мелкая гадина у меня получит! Сомнений нет – это она во всем виновата. – Ааа, – завопила сестра, увидев злую меня с подушкой наперевес. Я замахнулась подушкой, но Ксюха оказалась быстрее: в меня полетел ее школьный портфель, набитый книгами. По убойности он во много раз превышал мое скромное оружие, и победа досталась сестре. Согнувшись пополам от удара портфелем в живот, я просипела: – Ты чего? Вместо того чтобы устыдиться своего поведения, Ксюха крикнула что есть мочи: – Бакс, фас! Пес дернулся, но тут же застыл, не понимая, кого ему хватать. По его собачьему разумению все здесь были свои. А своих Бакс не кусал. Принципиально. – Ты на меня собаку натравила? – разогнулась я. – Совсем из ума выжила? – Что ты здесь делаешь? – Ксюша не сводила с меня взгляда, попутно шаря рукой по тумбочке в поисках снаряда для метания. – Тебя жду. Если кто и должен злиться, то это я. Где мои вещи? Почему в моей спальне швейная машинка? Куда делась моя кровать? А Лапочка? Где мой медведь? Я едва не всхлипнула, упомянув игрушечного медведя. Не хватало только, чтобы младшая сестра заподозрила меня в любви к плюшевому мишке. Она бы потешалась надо мной всю оставшуюся жизнь. – Что за Лапочка? – Ксюха вытаращила глаза. – Ты кто такая? Что ты делаешь в моем доме? – В твоем доме? Но это и мой дом тоже. У тебя что склероз? Я – твоя старшая сестра Света. Эмоции на Ксюхином лице сменяли одна другую. Сперва она опешила. К выпученным глазам присоединились дрожащие губы. Должно быть, я выглядела так же смешно, когда вошла к себе в комнату и не нашла там привычных вещей. Затем на ее лице мелькнул страх, но быстро сменился подозрением. В конце концов, она приняла насчет меня какое-то решение. Мне хорошо было знакомо это выражение непоколебимой уверенности в своей правоте, на Ксюшиной физиономии оно появлялось с завидной регулярностью. – Я звоню родителям, – заявила эта ябеда. – Отлично, – кивнула я. – Сделай одолжение, вели им немедленно приехать. Я хочу услышать их оправдания. О, они еще долго будут заглаживать свою вину. На Новый год я отыграюсь на них по полной. До приезда родителей, которых Ксюша вызвала звонком, я строила планы мести. Они сводились к тому, что мама и папа купят мне в компенсацию за перенесенные нравственные страдания. Список покупок рос поминутно. В итоге я остановилась на телескопе (вот он шанс получить желаемое!), игровой приставке и нескольких дисках с играми и, посчитав это достаточным наказанием, успокоилась. Ожидая родителей, Ксюша не отходила от входной двери. Она не сняла верхней одежды, готовая в любую секунду выскочить на улицу. Не похоже, что ее страх был наигранным. Мама и папа приехали быстро. Они ворвались в дом как два урагана, не потрудившись раздеться в прихожей. А ведь у мамы на этот счет строгое правило: по дому запрещалось разгуливать в одежде, в которой ходишь на улицу. О том, чтобы не разуваться, даже не заикались. За это расстреливали на месте. Тем удивительнее было видеть маму посреди гостиной в сапогах, оставляющую грязные следы на полу. – Ксюшенька, солнышко, – мама бросилась к сестре, игнорируя меня, и обняла ее. – Эй, минуточку, – встряла я. – Жертва здесь я. Это мои вещи пропали неизвестно куда. Отец застыл на пороге гостиной. Он изучал меня словно неведомое науке насекомое. Почудилось, что вот сейчас он вытащит из кармана огромную булавку и приколет меня в альбом. – Как тебя зовут, девочка? – спросил он, пока мама в обнимку с Ксюшей пятились от меня. – Что? – я не знала плакать мне или смеяться. – Это уже ни в какие ворота не лезет. Вы не узнаете собственную дочь?! – Конечно, узнаем, – произнесла мама и указала на Ксюшу: – вот она. – Отлично, я оценила шутку. Но как же ваша старшая дочь, то есть я? Папа и мама переглянулись. Они понимали происходящее не лучше моего. – Но у нас один ребенок, – запинаясь, сказала мама. Я рухнула на диван. Родители сошли с ума и втянули в свое безумие младшую сестру? Я лихорадочно вспоминала, что мне известно о коллективном помешательстве. Утешить себя было нечем: я никогда не интересовалась этим вопросом. Не было повода. – Давайте, по порядку, – я взяла себя в руки. Кто-то должен быть благоразумен. – Ты, – я ткнула пальцем в маму, – моя мать – Ирина Михайловна. Ты, – палец переместился на отца, – мой папа – Александр Викторович. Это моя младшая сестра – Ксения. А я – Светлана. Все мы Макаровы. Собаку зовут Бакс. Если я не ваша дочь, откуда мне это известно? – Подобные вещи нетрудно выяснить, – пожал плечами отец. Моя речь его не впечатлила. – А как насчет фотографий? – подскочила я. Вот он – мой козырь. – Как вы объясните мое присутствие на семейных снимках? Ксюша – юркая бестия – выпуталась из маминых объятий и убежала. Через секунду она вернулась с фотоальбом в руках, бросила его на туалетный столик и открыла на странице с фотками отдыха на море. Два года назад мы ездили в Анапу. Я отлично помнила этот отпуск. С губ было готово сорваться победное «Ха!», но тут я заметила, что с фотографиями не все в порядке. Такое в принципе было невозможно, но не верить глазам у меня не было причин. На первом же снимке, сделанном в дельфинарии, где нам вчетвером следовало стоять у бассейна с касаткой, меня не было. То есть все было на месте: бассейн, касатка, мама с папой и счастливая Ксюха. Не хватало только меня. Я схватила альбом и принялась судорожно перелистывать страницы. Новый год у бабушки – все сидят под елкой с подарками, меня нет. Восьмое марта – папа и Ксюха белые от муки пекут маме праздничный торт. С краю свободное пространство, а должна быть я со скалкой в руках. Первая поездка Бакса на машине – все потешаются над собакой, которую укачало. Все, но не я. Раньше я считала себя с сестрой просто не похожими внешне и внутренне, а теперь задумалась о генетике. Глядя на семью со стороны, я невольно отметила, что Ксюша пошла в родителей – светловолосая и зеленоглазая, как они. В то время как у меня карие глаза и коньячного цвета волосы. Еще в школе меня пытались дразнить рыжей, но это плохо для них заканчивалось. Я раз и навсегда дала понять, что никакая я не рыжая. В полумраке так вовсе сойду за каштановую. Просмотрев альбом до конца, я выяснила: меня нет ни на одном снимке. Кто-то стер меня из истории семьи. С их точки зрения я никогда не существовала. Пальцы обессилили, альбом выпал из рук, и я снова повалилась на диван. Двое взрослых и один ребенок взирали на меня с безопасного расстояния. Они всерьез опасались, что я наброшусь на них. Я их за это не винила. Единственным, кто проявил ко мне сочувствие был Бакс. Пес, все это время сидевший у входа в кухню, поднялся и побрел ко мне. – Бакс, фу! – испугалась мама. – Саша, останови его, не то он ее покусает. Но папа не успел преградить Баксу путь. Пес добрался до меня первым. Сев у моих ног, он опустил голову мне на колени и замахал хвостом, печально глядя в глаза. – Что он делает? – Ксюша посмотрела на Бакса с подозрением. – Он не выносит чужаков. – Может, она его прикормила? – предположил папа. – Бакса? – в голосе сестры сквозило сомнение. – Ты когда-нибудь видел, чтобы он брал еду у чужих? Впервые с тех пор, как Ксюха появилась на свет, мне захотелось ее поцеловать. Повезло мне с сестрой. Хоть у кого-то в этой семье есть мозги. Но, увы, поведение собаки родители не посчитали достойным предлогом для признания меня своей дочерью, но и за дверь меня не выставили. Мама с папой ушли на кухню и долго там совещались. До меня долетали обрывки фраз: оставим ее на ночь, позвоним в полицию, девочка больна, нельзя просто выставить ее на улицу. Меня сочли душевнобольной и, пожалев, дали приют на ночь, а завтра отправят в детдом. Вот ведь как бывает: еще с утра ты часть чьей-то семьи, а уже к вечеру – сирота. И это при живых-то родителях. Глава 2. Старый друг Мама – я не могла думать о ней, как о чужой женщине – готовила ужин. Отец возился с посудомоечной машиной, а мы с Ксюшей сидели в гостиной. Сестра периодически извлекала из кармана гель для рук и протирала ладони, как будто я была заразна, и случайный взгляд в мою сторону грозил ей смертельной болезнью. Но Ксюша меня мало беспокоила. В голове и без нее был кавардак. Мысли метались от «это все страшный сон» до «я сошла с ума». Предположение про сон я отвергла, ущипнув себя. Больно! На предплечье налился синяк, но я не проснулась. Теорию с сумасшествием проверить было невозможно. Как узнать, что ты сошел с ума? Что если я сбежала из психушки, вломилась в первый попавшийся дом и выдумала, будто живу здесь? Как иначе объяснить тот факт, что на фотографиях меня нет, а моей комнаты не существует? Но воспоминания о семье казались реальными. С другой стороны, я где-то слышала, что психи от нормальных людей отличаются как раз тем, что не осознают своего бреда. Я передернула плечами. Еще минута подобных рассуждений, и я повалюсь на пол, начну кататься по нему и хохотать. Тогда меня точно сдадут в сумасшедший дом и будут правы. Мне семнадцать лет. Я уже ребенок, но еще и не взрослая. Я не готова вот так лишиться семьи. Слезы против воли подступили к глазам. Стиснув зубы, я их сглотнула. Светка, не смей реветь! От рыданий меня спас дверной звонок. Мы с Ксюхой вздрогнули, вроде прозвучал выстрел. Все высыпали в прихожую, но никто не решался открыть дверь. Мало ли какие сюрпризы за ней ждут. После событий дня, я бы не удивилась и бегемоту в балетной пачке. – Да что ж такое, – в сердцах воскликнул папа. Как хозяин и защитник дома, он принял удар на себя. Вопреки ожиданиям за дверью стоял не пришелец, а всего-навсего мой лучший друг. – Колька! – я бросила ему на шею. У меня появилась робкая надежда, что дурдом закончится и все вернется на свои места. – Простите, – пробормотал он мне в ухо, – мы знакомы? Ответных объятий не последовало. Я разжала руки и отступила на шаг, заглянув Коле в лицо. – Умоляю, не говори, что ты тоже меня не узнаешь, – я молитвенно сложила руки перед грудью. Коля растерянно озирался вокруг, но хотя бы не утверждал, что впервые меня видит. Пусть это ничего не значило, но на душе у меня потеплело. – Сейчас неподходящее время для визита, Коля, – вздохнула мама. – Поболтаете с Ксюшей завтра. – Нет, – возразила сестра. – У меня стресс, а это вредно для подростка. Общение с друзьями отличное средство расслабления. Вы же не хотите, чтобы у меня была психологическая травма? Ксюха выразительно посмотрела в мою сторону. Под травмой она имела в виду меня. Вот язва! Но в чем-то я была с ней согласна: я не меньше ее хотела, чтобы Коля остался. Он был последним, с кем я говорила до того, как все перевернулось с ног на голову. Мама сдалась и пригласила Колю на ужин, где мне тоже разрешили присутствовать. Не морить же меня голодом. Вела я себя прилично, истерик не устраивала и мама подумала, что ничего ужасного не случится, если я сяду за стол вместе со всеми. Ужин проходил в тишине. Стоило мне поднять глаза от тарелки, и я ловила на себе чей-нибудь взгляд. В лучшем случае он был любопытным, в худшем – недоброжелательным. Ужин закончился, и пока мама с папой убирали со стола, мы были предоставлены сами себе. Я воспользовалась свободной минуткой для разговора с Колей. – Ты меня помнишь? – Я придвинулась к сидящему на диване парню, рассчитывая, что вблизи он меня узнает. – Не-а, – признался Колька. – А должен? – Мы лучшие друзья. – Вот еще! – фыркнула Ксюха. – Это мы лучшие друзья. Всю жизнь по соседству. Подобное даром не проходит. – Ты дружишь с этой? – пожалуй, это было самое безумное, что я слышала за день. – Да ты ее на дух не выносишь! – Что? – Ксюша вскочила. – Кто ты такая, чтобы плохо обо мне отзываться? – Я – твоя старшая сестра. Коля крутил головой, глядя то на меня, то на Ксюшу. Он не понимал, что происходит, и я рассказала ему все с самого начала. – Вот это да! – восхитился мой бывший лучший друг, а ныне перебежчик в стан врага под именем Ксения Макарова. – То есть ты как бы веришь, что эти люди твоя семья? И у тебя есть воспоминания о них, в то время как они думают, что видят тебя впервые в жизни? Так, что ли? – Из твоих уст это звучит как диагноз, – признала я. – И что ты намерена делать? Вопрос застал меня врасплох. Как поступают в схожих ситуациях люди? Мне было не с кого брать пример. Ни о чем похожем я раньше не слышала. – Я точно знаю, что ни в какой детдом не поеду, – заявила я. – Вместо этого я выясню, что здесь творится. – Каким образом? – не отставал Коля. – Чего ты заладил «что» да «как»? – вспылила я. – Придумаю что-нибудь. – А чего думать, – сказала Ксюша. – У нее галлюцинации. Это очевидно. Я читала о таком. Причины могут быть самыми разными – от наркотиков до психических заболеваний. – Избавь меня от своих лекций, энциклопедия на ножках, – попросила я Ксюшу, так как знала, что она может часами вещать на темы, которые никому не интересны. – Где ты будешь жить? – Ксюша переключилась на материальные категории. – Стану ночевать на улице, если придется. – Ночуй у меня, что ли, – предложение Коли повергло в ступор и меня, и Ксюху. Сестра привела кучу доводов, почему я не могу жить у Коли. Даже обозвала меня маньячкой, за что получила подзатыльник. Мое прикосновение выбило ее из беседы: Ксюша с остервенением натирала макушку гелем для рук в том месте, где я ее коснулась, после чего ее белобрысые волосы стали торчать сосульками. Но кого волнует внешний вид, когда речь идет о борьбе с микробами? Выведя противника из спора хитрым маневром, я договорилась с Колей, что сбегу из дома, и он тайком проведет меня к себе. У него я перекантуюсь пару дней, пока не придумаю, как быть дальше. Колька объяснил свое приглашение симпатией ко мне, но я-то знала: все дело в том, что он подсознательно помнит о нашей дружбе. Невозможно стереть из памяти четырнадцать лет общения. Да мы в детском садике на один горшок ходили! Хотела бы я это забыть, но разве получится? – Ты совершаешь ошибку, – сказала ему Ксюша. Вид у нее при этом был как у древнегреческой пророчицы. Повезло, что Колька не впечатлительный. После долгих уговоров Ксюша согласилась помочь мне с побегом. Чтобы родители не хватились меня раньше времени и не вызвали службу опеки, она скажет, что я отправилась спать, и мое исчезновение обнаружат лишь утром. Маме с папой в голову не придет, что я живу у Коли. Ксюха задержалась в гостиной на тот случай, если родители выйдут на шум открываемой двери, а мы с Колей прокрались в прихожую. Свет не включали. Одевались в темноте на ощупь, и Коля споткнулся о мой рюкзак. Он весь день провалялся около двери. Следуя порыву, я перекинула рюкзак через плечо. Это была единственная вещь, принадлежащая мне, и я не собиралась ее бросать. Лежащий у порога Бакс поднялся при нашем приближении. Коля попятился, испугавшись собаки. Как Ксюха верно заметила, Бакс признавал только своих. Всех прочих (даже друзей семьи) он недолюбливал и всячески это демонстрировал. – Тише, Баксик, – попросила я. – Не выдавай меня, пожалуйста. Пес послушно отступил, освобождая нам путь. Глядя как я ухожу, Бакс переминался с лапы на лапу и тихонько поскуливал. Я на прощание потрепала его по загривку: – Я еще вернусь, Бакс. Даю слово. Я искренне верила, что сдержу обещание. Чего бы мне это ни стоило. Это моя семья, мое законное место рядом с ними, и я его себе верну. Глава 3. Всегда везде вместе Мы без приключений пересекли улицу. Разве что Коля пару раз чуть не грохнулся на асфальт, но я привычно его поддержала. Попасть внутрь дома было несложно, как и добраться до Колиной спальни. Его родители с бабушкой смотрели сериал в гостиной. Старушка плохо слышала, и телевизор работал на полную громкость. Под такой шум не то, что человек – слон прокрадется на второй этаж. В Колиной комнате все выглядело в точности так, как я помнила. Подзорная труба стояла около окна и была направлена на наш дом. Заметив мой интерес, Колька пояснил, что при помощи трубы они с Ксюшей посылают друг другу сообщения. Я молча проглотила эту информацию, хотя это была наша с ним идея. Но какой смысл что-то доказывать? Присмотревшись к фотографиям на комоде, я увидела, что мое место на снимках заняла Ксюха. Некоторые вещи не изменились, независимо от того, со мной они произошли или с другими – меня просто изъяли из жизни друга, заменив сестрой. Ведь если отбросить версию с изъятием, то получалось, что дело во мне, а я категорически не желала признавать себя ненормальной. Лучше буду винить во всех бедах пришельцев или правительственных агентов, ставящих на мне эксперименты, или кого угодно другого. – Ты, что ли, правда думаешь, что мы были друзьями? – Коля мялся на пороге комнаты. Отчего все держатся от меня на расстоянии? Я вроде не бешенная, на людей не кидаюсь. – Я не думаю, я помню. Взять хотя бы этот день, – я дотронулась до рамки со снимком с катка. – Фотка сделана позапрошлой зимой. Было ужасно холодно. Градусов двадцать мороза. Но мы все равно пошли на каток и ели мороженое. Мама сказала, что мы чудом не подхватили воспаление легких. – Ого, – впечатлился Коля, – ты рассказываешь так, будто все происходило с тобой. – Но так и было! – воскликнула я. – Мы вместе это пережили. Ты и я. – Я помню все то же самое. За исключением одной детали: со мной была не ты, а Ксюша. – Наверное, нельзя просто взять и стереть воспоминания, но можно заменить в воспоминаниях одно действующее лицо на другое. Ксюша идеально подходит для моей замены. У нее практически нет своей жизни! Она вечно таскалась за нами. У нее даже друзей нет. – Интересная теория, но в нее не вписываются твои родители. Они-то тебя совсем не помнят. – У меня не было времени проверить, но убеждена: все, что происходило со мной в их воспоминаниях теперь связано с Ксюшей. За разговором Коля, преодолев неловкость, отлип от двери и сел на компьютерный стул: – Почему тебе тоже не стерли память? – Потому что это невозможно? – предположила я. – У меня нет альтернативы для подмены воспоминаний. Если стереть всех вас из моей головы, что мне останется? – Мистика какая-то, – пробормотал Коля. Он понимал не больше моего, но почему-то не торопился выгонять меня из своего дома. Настоящей дружбе не в состоянии помешать никакие стирания. Даже не помня меня, Коля мне доверял. На стене в рамке висел лист А4. «Манифест лучших друзей» – так мы его назвали. Мы сочинили его с Колей несколько лет назад, чтобы всегда помнить кто мы друг для друга. Просто написать пункты манифеста от руки нам показалось скучным, и мы вспомнили фильм, где были записки с угрозами, составленные с помощью слов из газеты. Мы взяли способ на вооружение, и наш манифест пестрел разнокалиберными словами и буквами, вырезанными из газет и журналов и криво приклеенных к листу. В моей комнате висел похожий лист с манифестом. Разумеется, когда у меня была своя комната. – Я помню этот манифест наизусть, – я отвернулась от стены. – Там всего пять пунктов. – Расскажи! – потребовал Коля. – Всегда во всем помогать другу, – я загибала пальцы. – Всегда всем делиться с другом. Всегда во всем доверять другу. Всегда ото всех защищать друга. И главное правило «трех в» – всегда везде вместе. – Ты его только что прочла, – не поверил Коля. – Я бы не успела. – Значит, ты видела манифест в комнате Ксюши. Я собралась возмутиться. Что наш с Колей манифест делает в комнате сестры? Но быстро сникла. Она и здесь меня подменила. Я не сказала, что не заметила манифеста у Ксюши, так как была слишком поражена происходящим. Пусть думает, что хочет. Какая теперь разница. После непродолжительного спора мы сошлись на том, что я буду спать на полу. Коля как истинный джентльмен предлагал мне свою кровать, но я отвергла его широкий жест. Вдруг его мама зайдет, проведать сына? Вот она удивится, застав в его кровати незнакомую девушку. В том, что тетя Наташа меня не узнает, я ни капли не сомневалась. Есть ли в этом мире хоть один человек, который меня помнит? Я постелила себе на полу. Между мной и дверью стояла кровать. Она надежно скрывала меня от визитеров. Коля, как ему и положено, лег в свою постель. Смущения от его присутствия я не чувствовала, мы и раньше, бывало, ночевали друг у друга в гостях. Пытаясь заснуть, я подумала: как здорово, что завтра суббота. В университет идти не надо. – Как считаешь, в универе меня тоже не узнают? – спросила я. – Трудно сказать, – Коля свесился с кровати, посмотреть на меня. – Ты на каком факультете? Дальше можно было не расспрашивать. Коля, сам того не подозревая, дал исчерпывающий ответ. – С кем ты сидишь на парах? – поинтересовалась я. – По-разному бывает. В том году сидел с Мишкой Солодиным, в этом с Катькой Савельевой. – Ясно, – я не уточняла, что раньше он всегда сидел со мной. Да и было ли это раньше или оно лишь у меня в голове? Коля уснул быстро. Его не беспокоил страх за свое будущее, чего нельзя было сказать обо мне. Я долго ворочалась. Спать на полу, пусть даже на пуховом одеяле, было неудобно. Не то что на моей бывшей кровати. Но, в конце концов, усталость взяла свое, и я провалилась в тревожный сон. …Меня разбудило солнце. Открыв глаза, я не сразу сообразила, где нахожусь. Поморгав, узнала Колину спальню, и вчерашние события лавиной обрушились на меня. Утром свыкнуться с мыслью, что моя семья меня не признает, было труднее. В глубине души я верила, что все вернется на круги своя. Но нет. Когда я растолкала любящего поспать подольше Колю, он по-прежнему считал, что мы познакомились вечером накануне. Совершая привычные утренние процедуры, я до конца осознала плачевность своего положения. У меня не было ни зубной щетки, ни сменной одежды, ни чистого белья. Из благополучного студента я превратилась в беспризорницу. Зубы чистила пальцем. Рубашку мне выделил Коля. Она была мне велика, и с закатанными рукавами я выглядела по-дурацки. Чехарда с предметами первой необходимости испортила и без того отвратительное настроение. Я затаилась в спальне, пока Коля спустился завтракать. Ни компьютер включить, ни музыку послушать. Единственное развлечение – подзорная труба, но субботним утром на улице не на что было посмотреть. Через полчаса вернулся Коля. Он принес два сырника и стакан яблочного сока. При виде угощения у меня пропал аппетит. – А колы в холодильнике не найдется? – Нет, моя мама… – Помешана на здоровом питании, как и моя, – закончилась я за него. – Откуда ты знаешь? – Колины брови взлетели вверх. – Ах да, постоянно забываю, что тебе как бы все обо мне известно. Рядом с тобой я чувствую себя героем фантастического боевика. – Причем тут боевик? – заволновалась я, надкусывая сырник. Голод есть голод. Возможно, скоро я буду искать еду в помойных контейнерах. О подработке в магазине тоже можно забыть, вряд ли хозяин меня вспомнит. – Надеюсь, обойдется без кровопролития. – Я все пытаюсь понять, кому и зачем так поступать с тобой, – Коля нахмурился. Темноволосый и кареглазый, в очках с толстой оправой он выглядел старше своих семнадцати лет и серьезнее многих наших сверстников, а уж когда хмурился, тянул на лауреата Нобелевской премии по химии. – Если твоя теория верна, то кто-то должен был это сделать – стереть тебя из памяти всех знакомых с тобой людей и убрать следы твоего существования. – Ты мне веришь? – ухватила я суть его рассуждений. – Я верю, что ты в это веришь, – выкрутился он. Шанса возмутиться мне не представилось – шаги в коридоре и поворот дверной ручки прервали нашу беседу. Мы с Колей заметались в поисках убежища. Он, прищемив палец, едва затолкал меня в шкаф, как дверь открылась. – Будь на моем месте тетя Наташа, она бы удивилась, застав в спальне сына незнакомую девушку, – произнесла Ксюша, входя в комнату. – Закрой за собой дверь, – велел Коля. – И подопри, что ли, ее стулом. – Ты чего приперлась? – поинтересовалась я, вылезая из шкафа. – Очевидно же, что я ни за что не останусь в стороне от этого дела. Ты все-таки моя сестра. При условии, что ты не врешь. На Ксюшином лице был написан энтузиазм и острая нехватка приключений. Светлая челка прилипла ко лбу из-за пота. Должно быть, неслась сюда во весь опор. Ксюшино желание помочь не имело ничего общего с нашими прошлыми отношениями. Мы с ней так много, как за последние сутки, не общались, даже живя в одном доме. Если и были у меня сомнения насчет того, что все это розыгрыш, и родные притворяются, что не помнят меня, то они окончательно развеялись. Чтобы занять себя хоть чем-нибудь, пока эти Пинкертоны строили планы относительно моей дальнейшей судьбы, я отвлеклась на рюкзак. Непривычно было наблюдать за Колей с Ксюшей и видеть их дружными. Зависть накатывала на меня удушливыми волнами. Это я, я должна быть на ее месте! Но вместо того, чтобы возненавидеть Ксюшу, я проклинала неведомых стирателей. В рюкзаке кроме пары книг, тетрадей, письменных принадлежностей и протухших остатков обеда завалялись сотовый и кошелек. Телефон я убрала в карман джинс. Еще пригодится. А вот кошелек не торопилась прятать. Его мне подарила мама на восьмое марта. Странно было касаться его. Покажи я кошелек маме, она бы отрицала, что видела его, не говоря уже о том, чтобы дарить его незнакомой девушке. Между тем, вот он – у меня в руках. Я открыла кошелек и проверила наличность: тысяча триста рублей. Не пошикуешь. Знала бы, что меня ждет, была бы экономнее. – Что это? – Ксюха выхватила у меня кошелек. Я дернулась, забрать его, но проследив за ее взглядом, застыла. Сестра уставилась на фотографию в прозрачном отделении. Когда-то я лично ее туда вставила и забыла о ней. Фото превратилось в одну из повседневных вещей, которые всегда с нами, и на которые мы со временем перестаем обращать внимания. Есть они и есть. Но учитывая ситуацию, снимок был сравним со случайно найденным кладом отчаявшимся золотоискателем. На фотографии была запечатлена вся наша семья: я, мама, папа, Ксюша и даже Бакс. Мы стояли в обнимку на лужайке перед домом. Правда Ксюхино лицо я после очередной ссоры в порыве гнева закрасила черным фломастером, но лица остальных были четко видны. Родители вели себя со мной не как с чужой. Чувствовалось, что они меня знают и любят. – Так вот как ты ко мне относишься, – пробормотала Ксюша. – Подумаешь, – я пожала плечами, – все сестры терпеть друг друга не могут. Это закон природы. – Я начинаю радоваться, что у меня нет старшей сестры. Я заподозрила, что Ксюха откажется мне помогать. С нее станется. Но желание поучаствовать в чем-то интересном взяло вверх. – Это доказательство, – Ксюша подняла кошелек над головой. – И хотя я по-прежнему тебя не помню, фотография подтверждает, что мы знакомы. – Вот это да! – обрел дар речи Коля. – Похоже, стиратели не добрались до твоего рюкзака и в нем сохранились улики. – Какие стиратели? – спросила Ксюша. Мы с Колей посвятили ее в теорию о группе лиц, которая стерла память обо мне у всех знакомых мне людей. Ксюха слушала и одобрительно кивала. Под конец рассказа я забрала у нее кошелек и спрятала в задний карман. Этот снимок был единственной вещью, связывавшей меня с прошлым. Я собиралась хранить его, как драгоценность. Ксюша согласилась с теорией о стирателях и заявила, что мы обязаны их найти. Только так можно восстановить меня в правах на семью. «Хотя, – добавила она, – я не уверена, что хочу вспоминать такую сестру». Пока я боролась с желанием придушить ее, Коля изучал мой дом в подзорную трубу. Возня на лужайке полностью завладела его вниманием. – Куда ты смотришь? – не выдержала Ксюша. Толкнув Колю локтем, она заглянула в окуляр трубы. – Ого! У дома целая делегация. Настал мой черед всех распихивать. Из окна я и без трубы видела, что около дома стояли два черных автомобиля, но лишь добравшись до подзорной трубы, разглядела их владельцев – троих мужчин и женщину, одетых в одинаковые серые плащи, из-под которых выглядывали костюмы того же непримечательного цвета. Их лица также имели сероватый оттенок, словно они несколько лет не выходили на солнце. Осень выдалась дождливой и пасмурной, но не до такой же степени. – Это люди в черном, – прошептал Коля. – Они явились за тобой, Света. – С чего ты взял? – поинтересовалась Ксюша. – Они, кстати, в сером, так что ты не прав. – Цвет значения не имеет, – настаивал Коля. – Ты вглядись в них. Они похожи как клоны. – Люди в черном, клоны, – бормотала я, наблюдая за незнакомцами в подзорную трубу. – Почему вы решили, что они пришли по мою душу? – Это очевидно, – сказала Ксюша. – Ведь их вызвала мама. Я выпрямилась: – И ты молчала? – Не было подходящего случая сообщить тебе об этом. – Теперь случай самый подходящий, – заверила я. Ксюха достала гель для рук и выдавила немного на ладонь. Она всегда так делала, когда нервничала, и когда не нервничала тоже. Привычный ритуал показался мне до боли родным, и я едва удержалась, чтобы не обнять сестру. Сделаю это, и мы обе не отмоемся до конца наших дней. – Утром мама не нашла тебя ни в одной из комнат (поверь, она обыскала каждую), – сказала Ксюша, протирая руки. – Тогда она позвонила в полицию и рассказала о тебе и твоем побеге. Ей ответили, что немедленно пришлют кого-нибудь, разобраться на месте. Я как раз шла рассказать вам об этом. – Четыре человека на одну Свету? – сказал Коля. – Они ловят беглого рецидивиста или одинокого подростка? Я снова наклонилась к подзорной трубе. Про себя я прозвала представителей соцопеки четверкой. Они действовали как слаженный механизм и воспринимались как единое целое. Так вот четверка и родители стояли на крыльце и о чем-то беседовали. Мама и папа выглядели взволнованными, четверка, напротив, сохраняла спокойствие. Их лица не выражали эмоций. Прямо роботы какие-то. Я рассмотрела каждого из них вплоть до незначительных деталей. Откровенно говоря, это оказалось самым скучным из моих наблюдений. Четверка была похожа между собой до мелочей. Цвет волос и глаз – и те совпадали. Не иначе среди требований приема на работу в полицию сказано, что берут исключительно темноволосых и сероглазых. Родители пригласили четверку в дом. Это затрудняло слежку, но я не могла оторваться от окуляра. Присутствовало в этих людях нечто странное и смутно знакомое. Жаль, на Колину память нельзя было рассчитывать. – Я видела похожие глаза прежде, – после нескольких минут мучительного раздумья меня озарило. – Вчера. У тети Вали. – У тети Вали светло-голубые глаза, – сказала Ксюша. – Именно! – встрепенулась я. – Вчера, когда все еще было в норме, мы с тобой, Коля, возвращались из школы и встретили тетю Валю, которая, как обычно, стояла на углу со своим лотком. Она поздоровалась с нами и предложила купить пирожки. Помнишь? – я вгляделась в лицо друга, но прочла на нем недоумение. – Неважно. Ты сказал, что она как-то необычно на меня смотрит, и я обернулась. Тогда я заметила, что у нее серые глаза, но не придала этому значение. Я забыла, что у тети Вали голубые глаза. – Продавщица пирожков носит цветные контактные линзы, – то ли спрашивала, то ли утверждала Ксюша. – Зачем? – А зачем кому-то стирать память всем, кто когда-либо меня знал? – я указала на родной дом, превратившийся в обитель зла. – Ой! – Ксюха проследила за моим жестом. – Они идут сюда. Сердце упало в район желудка и, не задерживаясь там надолго, провалилось к пяткам. Если четверка меня поймает, мне конец. Хорошо, если они доставят меня в отделение полиции, но я не была в этом уверена. Вдруг меня ждет заброшенный подвал или лаборатория для опытов? И тот, и другой вариант меня не устраивали. – Спрячься в ванной, что ли, – Коля подтолкнул меня к двери. – Мы их задержим. – Они обыщут дом, – сказала Ксюша. – Возьми с собой рюкзак и куртку. Услышишь шаги на лестнице (я буду специально громко топать), вылезай через окно в ванной. Под ним проходит карниз и водосточная труба. По ней спустишься на землю. Я сам так не раз делал, когда сбегал из дома. Я впитывала инструкции и кивала. Если уж Колька с его неуклюжестью не переломал себе все кости, слезая по трубе, то я и подавно справлюсь. – Встретимся в кафе у заправки, – сказала Ксюша. – В семь ноль-ноль. До вечера спрячься где-нибудь. – Может, все обойдется, – подбодрил меня Коля, уходя вместе с Ксюшей, и, кажется, сам себе не верил. Глава 4. Беда не приходит одна Не обошлось. Я, следуя плану, спряталась в ванной комнате, и, затаив дыхание, ловила шорохи с первого этажа. Четверка еще не ступила на лестницу, а я уже поняла, что они намерены подняться. Пора было воспользоваться «запасным выходом». Окно в ванной оказалось достаточно широким, чтобы я в него протиснулась. И выходило оно очень удобно – на задний двор, не просматриваемый с дороги. Я влезла в акриловую ванну, высунула голову в окно и оценила расстояние до земли. Не близко. В случае чего падать будет ох как больно. Карниз, названный Колей надежным, показался мне тоненьким и хлипким. Никакой уверенности, что он выдержит мой вес. А я, между прочим, девочка рослая, пусть и худая. Сомневаясь в крепости карниза и своих альпинистских навыках, я не спешила покидать ванную, но меня подстегнули шаги за стеной. Судя по топоту, четверка разделилась, быстро и эффективно обыскивая второй этаж. Медлить было нельзя. Я мысленно перекрестилась и головой вперед полезла в окно, что было глупо с моей стороны. Но изменить это было поздно – кто-то уже ломился в ванную. Щеколда задержит четверку на некоторое время, но потом они захотят узнать, кто запер ванну изнутри, а распахнутое окно натолкнет их на мысль о побеге, и они бросятся в погоню. Я чудом перевернулась в воздухе в нескольких метрах над землей и пальцами ног нащупала карниз. За подобный маневр меня бы с распростертыми объятиями приняли в цирк, акробаты рыдали бы от зависти. Цепляясь за оконный выступ, я добралась до водосточной трубы. Обхватив ее руками, точно она мне родная мать, сползла до земли. Внизу перевела дух. Все-таки скалолазание – не мое. Пригибаясь к земле, мелкими перебежками от дерева к дереву я пересекла задний двор. Коля забыл упомянуть, что забор выше меня на голову. Раньше я не обращала на это внимания, но при бегстве от органов опеки любая мелочь важна. После нескольких неудачных прыжков я, наконец, уцепилась за край забора, подтянулась и перевалилась на другую сторону. Это стоило мне колоссальных усилий и порванной на груди куртки, но тем сильнее я гордилась собой, спрыгивая на асфальт. Вот она свобода! Недолго думая, я понеслась во весь опор подальше от Колиного дома. Следующие два часа я бесцельно бродила по торговому центру. Для игры в прятки с полицией он подходил идеально: я легко затерялась в субботнем наплыве покупателей. От разнообразия витрин пестрело в глазах. До Нового года было меньше месяца, и дух праздника витал в воздухе. Разглядывая новогодние игрушки, я задумалась, где его встречу. Еще вчера у меня был ответ на этот вопрос. А сегодня… Я затруднялась сказать, что будет через час. Надо ли мне в понедельник в универ? А вдруг меня там будет поджидать четверка в сером? Наверняка места, которые я прежде посещала, теперь под их наблюдением. И к Коле вряд ли получится вернуться. Буду ночевать на вокзале, как какой-нибудь бомж. Терпение мое подходило к концу. Неужели четверка задержалась у Коли в гостях? Он мог бы позвонить и рассказать, как идут дела. «Не мог», – поправила я себя. У нового, не знакомого со мной Коли нет номера моего телефона. А у меня? Я вытащила сотовый. Если повезет, то в моем телефоне сохранился его действующий номер. Учитывая фотографию в кошельке, я всерьез рассчитывала на успех. После нескольких гудков в трубке раздался знакомый голос: – Алло. – Коля, это Света, – я едва не расплакалась от облегчения. – Откуда ты знаешь мой номер? – опешил он. – А, забудь. Я пообещал себе ничему не удивляться. – Как у вас дела? – от нетерпения я пританцовывала на месте. – Они как бы ушли, – Коля прикрыл динамик рукой и понизил голос до шепота. – Обыскали дом сверху до низу. Даже под кровать заглянули. Окно в ванной их насторожило, они буквально обнюхали его. Честно говоря, они больше смахивают на разведчиков, чем на полицейских. – Наша встреча в силе? – Ага. Жди нас с Ксюшей в кафе, что ли. К семи будем. Ко мне не приходи. По-моему, машина в начале улицы поджидает тебя. Она приехала сразу после того, как четверка укатила, и до сих пор стоит. Коля подтвердил мои опасения. Лучше мне держаться подальше от родной улицы. Но чем заняться до вечера? Часы показывали два часа дня, и я решила потратить последние деньги на обед. Побег отнял силы, и организм урчанием желудка настойчиво требовал их восстановить. После двойного гамбургера и большой колы я откинулась на спинку стула и блаженно улыбнулась. Имелся в моих страданиях один плюс: я могла кушать все, что пожелаю, не выслушивая от матери нотаций о вреде фастфуда. Не успела я предаться мечтам о жизни без родительских запретов, как зазвонил мобильник. Приятная мелодия звучала недобро. Кто мог мне звонить? Рискнув, я нажала кнопку ответа. – Света? – Ксюха? – Коля дал мне твой номер, – пояснила сестра. – Дома творится сущий кошмар. Никому кроме тебя я этого рассказать не могу. Не поверят. Ксюха говорила тем же сдавленным шепотом, что и Коля, но в ее тоне также улавливался неподдельный страх. Против воли меня охватила тревога за сестру. – У тебя все в порядке? – Хотела бы я сама это знать, – вздохнула Ксюша. – Все дело в родителях. Вот с кем точно не все в порядке. После Коли полицейские еще раз заглянули к нам. Понятия не имею, о чем они говорили с мамой и папой, но когда я вернулась домой, их как будто подменили. – Как это подменили? – У них глаза цвета асфальта! – в Ксюшином голосе сквозила истерика. – Мама с папой стали такими же, как полицейские. Что делать? – Может, это линзы? – робко предположила я. – Ты издеваешься? Какие линзы? Я говорю тебе: это больше не мои родители. – Немедленно убирайся оттуда, – я не произнесла этого вслух, но первая моя мысль была о том, что зараза перекинется на Ксюху. – Бери с собой Колю и дуйте в кафе. Я жду вас там. Ксюша отключилась. Сестра схватывала на лету, ей ни к чему повторять дважды. Недаром она по всем предметам круглая отличница. Я добралась до кафе в рекордные сроки, проделав путь до него бегом. Пару раз чуть не упала, скользя на обледеневших лужах, но темп не сбавляла и на месте встречи оказалась раньше всех. Внутри было светло и тепло. Я любила это место не только за уютную обстановку, но и за чудесные кофейно-молочные коктейли, но бывала здесь редко. Мама считала, что кофе вредно. Я выбрала столик подальше от входа и заказала себе огромную чашку глясе. Должна же быть и в моем плачевном положении отдушина. Я почти допила кофе, когда дверь открылась и вошли Ксюша с Колей. – Отлично место выбрала, – похвалил Коля, присаживаясь напротив меня. – Отсюда просматривается зал, и при этом ты сама не бросаешься в глаза. – Ты говоришь, как герой детектива, – сказала я. – Это еще что, – фыркнула Ксюха. – Знаешь, почему мы задержались? Коля хотел убедиться, что за нами нет хвоста. Он водил меня по всему городу. Мы побывали в закоулках, о существовании которых я и не подозревала. Ксюша передернула плечами, намекая, что это были за закоулки и какое впечатление они на нее произвели. Со стороны сестры с ее маниакальной страстью к чистоплотности подобная прогулка была настоящей жертвой. – Расскажи толком, что с родителями? – попросила я, изнывая от беспокойства. – Они попали в секту сероглазых, – Ксюша погрустнела. – Я боюсь оставаться с ними наедине. Что если они перетянут меня на темную сторону? – Это как? – заморгал Коля. – Кто-то же сделал их такими. Утром, когда я уходила из дома, мама и папа были абсолютно нормальны, а сейчас это два зомби. Сидят, смотрят телевизор. Вид у них отсутствующий. Зато о тебе спрашивают каждый час. Надоели уже, если честно. Выговорившись, Ксюха переключилась на меню, а мы с Колей многозначительно переглянулись. На его лице был написан страх за собственную семью. Сегодня четверка побывала и в его доме. Что если завтра они вернутся, и у его родителей тоже сменится цвет глаз? Ксюша заказала чай с бергамотом и кусок диетического пирога из манки и яблок, Коля, как и я, предпочел кофе. Когда заказ выполнили, мы вернулись к разговору. – Есть еще кое-что необъяснимое, – прежде чем приступить к еде, Ксюша тщательно протерла столовые приборы. – Сначала я думала, что мне почудилось, но после небольшого эксперимента над мамой, уверилась в своей правоте. – Ты ставила на маме эксперименты? – возмутилась я. – В интересах науки. Я заметила, что те четверо из полиции не отбрасывают тени, но не придала этому значения. Подумала, может, они стоят не так или солнце в зените, да и голова тогда была занята другим. Но после того как цвет глаз мамы и папы изменился, они тоже лишились тени. Я подманила маму к лампе и проверила. Ни намека на тень. – Разве это возможно? – спросил Коля. – Теоретически нет, – ответила Ксюша. – Но я провела скромное расследование. На полноценное не хватило времени. Интернетовские источники утверждают, что тени не имеют вампиры, призраки и те, кто продал душу дьяволу. – Звучит бредово, – сказал Коля. – Вампиры и призраки? Серьезно? Ксюша, ты – образец здравомыслия. Ты мечтаешь стать ученым. И ты же утверждаешь, что вампиры существуют? – Мозг ученого открыт для новой информации, – парировала Ксюша. – Как ты себе это представляешь? Тетю Иру и дядю Сашу укусил вампир, что ли? Или они подписали договор с дьяволом? Кровью? Даже я признавала, что Ксюшина теория звучит фантастически. Откуда в пригороде взяться вампирам и демонам? Визит пришельцев и то более вероятен. Завязался спор. Каждый отстаивал свою точку зрения. Коля полагал, что мы имеем дело с сектой. Но как сектантам удалось так быстро завлечь в свои ряды наших с Ксюшей родителей, он не смог объяснить и быстро сошел с дистанции. – Вампиры! – напирала Ксюша. – Пришельцы! – не сдавалась я. – Мама с папой отражались в зеркалах? Ксюха на секунду задумалась: – Вроде, да. – Значит, не вампиры. Всем известно: вампиры не отражаются в зеркалах. – Это средневековые заблуждения, – отмахнулась сестра. – Ты еще скажи, что они боятся чеснока и света. – Точно! – Ксюша против воли подкинула мне аргумент. – Мы все видели, что четверка спокойно выходила на солнце. Вампиры этого не могут. Ксюха ненавидела проигрывать в споре. Она надулась как рыба фугу и засопела. Я отчетливо представила, как шестеренки в ее голове завертелись в поисках достойного ответа. – Снег пошел, – Коля указал на окно. Я по инерции обернулась. Снежинки похожие на гусиный пух кружились в воздухе. Первый снег в этом году был густым и походил на лебяжий пух, медленно падающий с неба. Сквозь белую пелену едва проглядывали силуэты пешеходов. Печально, что мы с Колей не отметим первый снег, как привыкли. Наша традиция исчезла вместе с его воспоминаниями обо мне. – Ну вот, – сказала я, – как я буду спать на улице? – Ты собралась ночевать на улице? – в Ксюшиных глазах мелькнул ужас. – Я думала, у тебя есть план. – Откуда ему взяться? У меня и денег-то нет. Кстати, за мой кофе расплачиваетесь вы. У меня дефицит налички. – А мне что делать? – спросила Ксюша. – Я не могу вернуться домой к этим монстрам. Я надеялась, ты, как старшая сестра, позаботишься обо мне. – Ах, теперь я уже старшая сестра, а не сумасшедшая девица с улицы. – Будешь жить у меня, – сказал Коля. – Нет, – вмешалась я. – Никто у тебя жить не будет. Ни я, ни Ксюха. Ты сам сказал: за улицей следят. – Я что, беспризорница? – Ксюша потянулась к гелю для рук. – У меня есть деньги, – Коля достал кошелек и выложил на стол пять купюр, каждая достоинством в тысячу рублей. – Ты что банк ограбил? – уставилась я на деньги. – Нет, пока только папин кошелек. Мне, конечно, влетит, если он заметит. А он обязательно заметит. Сумма-то крупная. Но я подумал, что тебе, Света, деньги нужнее. Трудно в бегах быть на мели. – Ты мой герой, – я с умилением посмотрела на Колю. – На эти деньги мы снимем комнату в гостинице. – Как же, – проворчала Ксюха. – Кто сдаст комнату несовершеннолетней? У тебя хоть паспорт с собой? Ненавижу, когда она права. Мой паспорт хранился дома, и теперь он не существует. Мы вернулись к тому, с чего начали. С той лишь разницей, что у нас есть деньги, но потратить мы их не можем. И снова положение спас Коля: – У Мишки, с которым я сидел на парах в прошлом году, бабушка в гараже оборудовала комнату и сдает ее постояльцам. Я попрошу его устроить тебя и Ксюху туда на несколько дней. А потом что-нибудь придумаем. – Его бабушка сдаст гараж несовершеннолетним? – уточнила Ксюша. – Она как бы не знает, кому сдает гараж. Она уже старенькая, плохо слышит и видит. Мишка сам занимается гаражом. Его я смогу убедить. Главное, нам есть чем заплатить. – Звучит, как отличный план. Я бы не отказалась поспать пару часиков, – я потянулась и зевнула. – А потом надо разобраться во всей этой ерунде. – Обязательно надо, – кивнули Ксюша. – Хочу вернуть маму и папу. – Я с вами, что ли, – Коля вытянул руку, и я положила на нее свою. – Правила «трех в» – всегда везде вместе, – вздохнула Ксюша, но, в конце концов, опустила ладонь поверх моей. – Да здравствует клуб «Искателей правды», сокращено ИП, – провозгласила я. Мы разъединили руки, и Ксюха тут же их протерла. Следующий час мы придумывали пароли и явки. Это походило бы на увлекательную игру, если бы не одно «но»: мы с сестрой лишились дома. Глава 5. Жизнь ничто без риска Коля отвел нас к Мише и договорился о ночевке. Гараж напоминал гостиничный номер: стояла двуспальная кровать, был оборудован душ с туалетом – не самое плохое место, чтобы залечь на дно. Коля вызвался проследить за нашей улицей. Кому-то следовало вернуться. Но там подстерегала опасность: после Ксюшиного исчезновения сероглазые догадаются, что она связалась со мной, и заподозрят Колю. Поэтому я не хотела отпускать друга, но в итоге уступила его геройскому порыву. Ночь мы с Ксюшей провели спокойно. Никто нас не тревожил. Утром, подкрепившись купленным накануне цыпленком гриль, мы позвонили Коле. Он доложил, что все спокойно. Наши с Ксюхой родители по-прежнему оставались сероглазыми, а машина полиции стояла в конце улицы. Никаких изменений. Как быть? Прятаться всю жизнь нереально, но и сдаваться в руки четверки я была не готова. – Мы за ними проследим, – сказала я Ксюхе. Сестра оторвалась от смартфона: – За кем мы будем следить? И с какой целью? – За четверкой. Они приведут нас к своему начальству. Или мы подслушаем их разговор. В любом случае, это лучше, чем сидеть и ничего не делать. Мы выдвинулись к нашему общему бывшему дому. Коля, как услышал, что мы идем, обозвал нас экстремалками. По его мнению, появляться вблизи места, где меня ждут сероглазые, было крайне глупо. «Но что-то доказывать сестрам Макаровым себе дороже», – вздохнул он. День выдался пасмурным. Облака нависли над городом, скрывая солнце не хуже светонепроницаемой ткани. Ночью и то светлее, хотя бы фонари горят. Автомобиль сероглазых мы заметили издалека – он был припаркован в конце улицы и перекрывал нам доступ к домам. Нечего и думать проскользнуть мимо него к Коле или к родителям. Увидев, какого автомобиль цвета, я чуть не расхохоталась. Определенно в полиции пунктик насчет серого. Мы притаились за мусорными баками позади автомобиля. Оттуда было видно и даже слышно, что происходит в машине, благодаря приоткрытому окну со стороны водителя. Как по мне, мы выбрали идеальное укрытие для наблюдения, но Ксюха вся извелась. Она никогда не выбрасывала мусор, ссылаясь на боязнь испачкаться, а тут засада на помойке. Я считала страх микробов удобной отмазкой от домашней работы, теперь же, видя ее неподдельный ужас, прониклась сочувствием, но не настолько, чтобы в открытую ее пожалеть. – Кончай скулить, – шепотом велела я сестре. – Из-за тебя не слышно, о чем они говорят. – Они молчат, – так же тихо огрызнулась Ксюша. – И я не виновата, что буквально чувствую, как микробы запрыгивают на меня. Я глянула на Ксюху. И это меня принимают за сумасшедшую? Как мама не догадалась отвести ее к психологу? У сестрички явно не все дома. Паранойя и галлюцинации на лицо. – Еле вас нашел. Мы с Ксюхой подпрыгнули и едва не завизжали – Коля застал нас врасплох. – Ну, ты и напугал, – выдохнула я, когда сердечный ритм вернулся к норме. – Чего подкрадываешься? – Разве не в этом наш план: быть незаметными? – поинтересовался он. – Но не для своих. – Дай я вам знать, что иду, они бы меня тоже засекли, – он кивнул на автомобиль. – Тише, – одернулась нас Ксюша. – Не забывайте, мы в засаде. Мы сидели на корточках, по щиколотки утопая в снегу. Ноги затекли и замерзли, я почти их не чувствовала. Ксюша с Колей дрожали, периодически выдыхая на руки клубы теплого воздуха. Двое сероглазых из автомобиля – мужчина и женщина – были не болтливы. За два с половиной часа они перекинулись парой ничего не значащих фраз. Да что там разговор, они практически не двигались! Более инертные объекты наблюдения трудно было представить. – Это невыносимо, – простонала Ксюша. – Пора признать, что мы зря тратим время. Я была готова согласиться с ней. Надежда выяснить хоть что-нибудь полезное таяла с каждой минутой, но не мы одни маялись от безделья. – Второй день слежки и никаких результатов, – произнесла сероглазая. Ее голос – визгливый и скрежещущий – напоминал звук бормашины стоматолога. – Терпение – добродетель, – сказал мужчина похожий на ледяную статую. За все время слежки он ни разу не шелохнулся. Так и сидел с идеально прямой спиной, положив руки на руль. Как у него все не затекло? – Существуют другие методы поиска, – заявила женщина. – Обратимся к Шальному. У него все наши наперечет. – Всему свой час, – изрек сероглазый очередную банальную мудрость. Опять повисло молчание, а вместе с ним вернулась скука. – Вот бы найти этого Шального, – пробормотала Ксюша. – А если он с ними заодно? – спросила я. – Не похоже, – ответил Коля. – Будь он частью их команды, они бы давно с ним связались. Но эти двое не торопятся к нему за помощью, значит, не уверены, что он будет сотрудничать. – Когда ты стал знатоком человеческого поведения? – изумилась я. Коля опустил взгляд. Румянец на его щеках заполыхал пуще прежнего. – Допустим, ты прав, – рассуждала Ксюша. Идея полностью ее поглотила, и она не обратила внимания на Колино смущение. – Как нам его найти и уговорить с нами пообщаться? – Шальной – это имя или кличка? – продолжила я цепочку вопросов. – Фамилия, – ответил Коля, придя в себя после похвалы. Мы с Ксюшей повернулись к нему, и он пояснил: – я знаю человека с такой фамилией. – И ты молчал? – обиделась Ксюха. – Мы уже пару минут, как могли покинуть это ужасное место. Раздался шорох – за нашими спинами стоял сосед дядя Витя. В дубленке поверх спортивного костюма и с мусорным ведром в руке он неодобрительно хмурился. – Здрасте, – пробормотала я, представляя, как мы выглядим со стороны: подростки сидят на карточках на помойке. Тут есть от чего впасть в ступор. – Ваши родители знают, что вы здесь? – задал он типичный для взрослого вопрос. Как ответить? Сказать, что знают – заведомо солгать. Ответ «нет» слишком очевиден. Никогда не понимала, зачем вообще спрашивать подобное. Не вступая в бессмысленные переговоры, мы сорвались с места. Пробегая мимо, Коля чуть не сбил дядю Витю с ног, но все обошлось опрокинутым ведром. Наш побег привлек внимание сероглазых. Они выскочили из машины и кинулись за нами. Но дальше дяди Вити не ушли, поскользнувшись на выпавших из ведра шоколадных обертках. Это дало нам фору, и мы скрылись за углом раньше, чем преследователи вскочили на ноги. Я мысленно пожелала дяде Вите долгих лет жизни. Пусть его любовь к сладкому не обернется для него диабетом. Мы неслись во весь опор, не разбирая дороги. Повороты, дома, переходы, люди – все слилось. Дорога привела нас в центр к высотным домам. Свернув в очередной раз, мы угодили в переулок. Пробежав метров двести, очутились в тупике и повернули назад, но путь загородила высокая фигура. Незнакомец стоял спиной к свету, его лицо находилось в тени. Я не могла рассмотреть деталей, но была уверена, что он не из автомобиля. Он казался выше сероглазых и шире их в плечах. Вместо плаща на нем была кожаная куртка с меховым воротником. Раскинув руки, словно для объятий, он медленно шел на нас. Вжимаясь в стену, слишком высокую, чтобы перебраться на другую сторону, мы напоминали мышат, угодивших в ловушку. Незнакомец вышел на свет и улыбнулся, обнажив ровные белые зубы. Я пригляделась, нет ли у него клыков, некстати вспомнив о вампирах. Но зубы выглядели нормально. Зато планы незнакомца в отношении нас прояснились: в руке он сжимал огромный тесак. Лезвие поблескивало как драгоценный камень, и я заворожено следила за игрой света. Пару дней назад в моей жизни не было места мужчинам с холодным оружием. Часть меня подмывало крикнуть: «Не верю!». Но глаза незнакомца, серые, лишенные эмоций, и в первую очередь – сострадания, глаза хладнокровного убийцы, не оставляли сомнений: ему ничего не стоит прикончить трех подростков в грязной подворотне и отправиться, насвистывая, по своим делам. – Мамочки, – Ксюшино бормотание вернуло меня в реальность. Я дернулась, незнакомец тоже. Реакция у него была что надо. Просто так с наскока мимо него не пройти. Внезапно встреча с полицией стала желанной. Мысли скакали в поисках спасения, но все без толку. Выхода не было. Сзади и по бокам – стены, впереди – маньяк с тесаком, с которым нам и втроем не справиться. Нас разделяла пара шагов. Я кожей чувствовала холод лезвия. Еще мгновение, и оно проткнет меня насквозь. В ужасе я зажмурилась и пропустила самое интересное. От крика волоски на руках встали дыбом. Глаза распахнулись сами собой. Кричал незнакомец. Он размахивал руками над головой, отгоняя черное облако, и визжал как девчонка. В пылу схватки он выронил тесак и оттолкнул его ногой, но не заметил этого – облако окружило его плотным коконом, лишив зрения. – Это наш шанс, – Коля схватил меня и Ксюшу за руки и рванул из переулка. …Мы вернулись к Мишкиному гаражу. Усталые, взмокшие после пробежки мы мечтали об отдыхе. Хватит с нас темных переулков. И так страху натерпелись. Я так чуть не умерла от разрыва сердца. Мне грезилась постель с горой подушек. Погрузившись в фантазии, я на миг потеряла бдительность. – Стойте! – Коля удержал нас за локти. – В чем дело? – возмутилась сестра. – В гараже горит свет. Вы забыли его выключить? – Вроде нет, – сказала я. – Тогда путь в гараж заказан, – Коля поправил очки. – Ваше убежище уже не секрет. Подтверждая его слова, из гаража вышел мужчина в сером пальто. Мы стояли на противоположной стороне улицы и не могли разглядеть его глаз, но я не сомневалась, что цвет у них самый что ни на есть серый. – Пошли отсюда, – я развернулась на каблуках и зашагала прочь, пока нас не обнаружили. Мы свернули за угол дома и привалились к стене. Отдохнули, называется. Третий раз за два дня оказаться бездомной – это вам не шутки. У меня появилось нехорошее предчувствие, что сероглазые найдут меня везде, где бы я ни пряталась. Но не меньше меня волновал и другой вопрос: – Что это было? Там в переулке? Кто напал на типа с тесаком? – Если я скажу, что черное облако как бы исходило от тебя, ты не напустишь на меня такое же? – осторожничал Коля. – Чего? – я покрутила пальцем у виска. – Ты в своем уме? – Почему все только и делают, что спрашивают других о нормальности? – Ксюша приподняла шапку и стерла пот со лба. В умственных способностях сестры никто не сомневался, но до спортсменки ей было далеко. – Сойдемся на том, что нормальность и события последних дней не имеют ничего общего. Я тоже видела, как нечто темное отделилось от тебя, Света, и набросилось на мужчину. И поверь мне, я за это благодарна. Ты нас всех спасла. – Но я ничего не делала, – растерялась я. – Совсем ничегошеньки. – Наверное, в тебя встроен защитный механизм, о котором ты не подозреваешь, – Коля обошел меня кругом, точно выискивал на мне кнопку, его запускающую. – Почему он до сих пор не срабатывал? – Это очевидно, – сказала Ксюша, – до сегодняшнего дня твоей жизни не грозила опасность. Проще говоря, тебя не пытались убить. Я достала из рюкзака карманное зеркальце и посмотрела себя. На первый взгляд все в порядке. Глаза были карего цвета, а не серого, и это радовало. Наши потери ограничились сотнями калорий и несколькими нервными клетками. Ни синяков, ни ушибов. Для тех, кто убегал сначала от зомби-соцработников, а потом чудом спасся из лап маньяка-убийцы, мы были в отличной форме. – Приятно знать, что у нас есть собственное тайное оружие, – улыбнулся Коля. – Которым мы не умеем пользоваться, – я не разделяла его веселье. Не он испускал клубы черного дыма в момент испуга. Это даже звучало отвратительно, и меня передернуло. Коля понял, что перегнул палку, и сменил тему: – Помнится, мы собирались найти Шального и поговорить с ним. – Как мы это сделаем? – спросила я. – У меня нет опыта в розыске людей. – И не надо, – Ксюша, как обычно, знала решение всех проблем. – Достаточно того, что нам известна его фамилия. Воспользуемся телефонным справочником, узнаем его номер, и по нему – адрес. – А если людей с такой фамилией будет несколько? – поинтересовалась я. – Мы свяжемся с каждым из них и найдем того самого. – Где взять справочник? – У меня дома есть один, – сказал Коля. – Лежит в коридоре рядом с телефоном. – И что с того? – спросила я. – Предлагаешь рискнуть ради справочника свободой? – В этом нет необходимости, – сказала Ксюша. – Телефонный справочник не раритет. Полистаем его в книжном магазине. Ближайший книжный находился в паре остановок от нас. Экономя деньги, мы прогулялись пешком. Внутри магазина было тепло, играла приятная музыка, и меня разморило. Ксюша уверено лавировала среди полок. Будучи завсегдатаем книжных магазинов, она знала, где что лежит. У меня с книгами были напряженные отношения, особенно если они входили в обязательную школьную программу по чтению. – Телефонный справочник, – Ксюша указала на невысокий столик, – как раз то, что нам нужно. Коля взял со стола желтый талмуд и принялся листать его в поисках буквы «Ш». Жилки на его висках вздулись от усердия – справочник весил целую тонну. – Ты вроде говорил, что знаком с Шальным, – я заглянула ему через плечо. – Знаком. Вернее, я знаю человека с похожей фамилией. Он как бы достопримечательность района, где живет бабашка. Но точный адрес мне неизвестен. – Нашел, – спустя пару минут он продемонстрировал страницу. Фамилию Шальной в городе носил всего один человек, и в дело вступила Ксюха. Выйдя в Интернет со смартфона, она раздобыла адрес. Он привел нас к трехэтажному дому с единственным подъездом. По нашим предположениям одна из квартир на первом этаже принадлежала Шальному. Мы устроили наблюдательный пункт в кафе напротив. Съев по яичнице с жареной колбасой, мы пили кофе и следили за подъездом, ожидая Шального. Заявиться к нему без приглашения было рискованно. Уж лучше подкараулить на улице. Спустя полтора часа около дома показался парень, с виду на пять, а то и на шесть лет старше меня, с торчащими, как сосульки, темными волосами. Черное драповое пальто было ему велико, словно снятое с чужого плеча. – Это он что ли? – Коля кивнул на парня за окном кафе. Глядя на нескладную и в целом нелепую фигуру, я усомнилась в его полезности, но недаром же мы тащились через полгорода. Шаркая ногами, парень брел к подъезду, и мы рванули из кафе к нему. Поравнявшись с Шальным, я поздоровалась, и он вздрогнул. – Вы кто? – голос у него был глубоким и приятным в пику неряшливой внешности. – Я ничего не покупаю с рук. Кыш отсюда! – Простите, – в разговор вступила Ксюша, не привычная к хамскому обращению, – но перед тем, как гнать нас, поинтересовались бы, что нам нужно. – С какой стати, сестренка? – вежливость не была коньком Шального. – Я вас знать не знаю и знакомиться не хочу. А до проблем чужаков мне нет дела. – Откровенно, – кивнула Ксюша. Ох, не на ту он напал. – Но мы здесь ради встречи с вами, господин Шальной, и парой грубостей вы от нас не отделаетесь. Парень остановился и вперил взгляд в Ксюху. – Хочешь со мной поговорить, приставучая девчонка? Я готов. Но диалог состоится на моих условиях. – На каких? – Ксюша потянулась в карман, где лежал гель, но я перехватила ее руку. Ни к чему показывать Шальному, что она нервничает. – Встретимся через четверть часа за домом. Там пустырь, и нас никто не побеспокоит. Мы и рта не раскрыли, чтобы согласиться или отказаться, как парень с внезапной прытью нырнул в подъезд. – Не нравится мне идея с пустырем, – поежился Коля. – Мне одному кажется, что нас заманивают в ловушку? – Это наш шанс выяснить, что происходит, – напомнила я. – Другой зацепки у нас нет. – А вдруг он приведет с собой сероглазых? Я закусила нижнюю губу. Коля и Ксюша смотрели на меня выжидающе. Я напомнила им, что мне необходимо разобраться, кто издевается над моей жизнью, и они согласились пойти. Жилые дома скрывали пустырь от любопытных глаз. Здесь ничего не было кроме нескольких гаражей и пары деревьев. Их голые ветви выглядели пугающе в сумерках, смахивая на пальцы-лезвия Фредди Крюгера. Шальной задерживался или передумал приходить. – Очевидно, его не будет, – сказала Ксюша. – Не надо было его отпускать. – Что мы, по-твоему, должны были сделать: вцепиться в него? – спросила я. – А хоть бы и так, – сестра выглядела уставшей и раздраженной. Обхватив себя руками, она смотрела на проулок, через который мы пришли, – ждала Шального. Через десять минут иссякло и мое терпение: – Хватит с меня. Ты права: он не придет. Я ухожу. Я шагнула к выходу с пустыря, но уперлась в невидимую стену. – Что это? – я пощупала пространство перед собой. Стена была едва различимой, но осязаемой. Прищурившись, я разглядела ее контуры: черная дымовая завеса окружала нас со всех сторон. Мы угодили в капкан, как и предсказывал Коля. Кто мог подумать, что он будет таким? Мы метались в поисках выхода, но его не было. Постепенно до нас дошло – из круга не выбраться. В отчаянии я села в сугроб и повинилась: – Простите, что привела вас сюда. Мне очень жаль. – Хватит, – в соседний сугроб плюхнулся Коля, – мы как бы сами за себя в ответе. Ты нас не силком тащила. – Я согласна с Колей, – Ксюха не села, а сразу легла в снег. – Мы вместе приняли решение идти на пустырь. Страдать тоже будем вместе. Как считаете, за нами кто-нибудь явится или нас здесь бросят? – Даже не знаю, какой вариант предпочтительнее, – я последовала примеру Ксюши и легла. Снег был мягким как пуховое одеяло. Вскоре и Коля прилег рядом с нами. Мы лежали и смотрели в ночное небо, в молчании ожидая своей участи. Вид звезд, как всегда, успокоил меня, и я по привычке перебирала созвездия: охотник Орион, Близнецы, мой любимец Единорог. – Я всякое повидал, но пойманных в ловушку тенеловов, не пытающихся из нее выбраться, встречаю впервые, – мы подскочили от знакомого голоса. На краю западни стоял Шальной и взирал на нас сверху вниз со снисходительной улыбкой. – О ком ты говоришь? – спросила я. – Я предполагал, что угодив в ловушку, вы проявите себя, но, видимо, ошибся. А может, нечему проявляться? Шальной не нуждался в собеседниках, разговаривая сам с собой, и мы затихли, с открытыми ртами слушая его откровения. Лично я половину сказанного не понимала, но от этого было не менее интересно. – Приходят ко мне, как ни в чем не бывало, как будто я подписывался всем помогать. Знаете, что я ценю превыше всего? Личную свободу! Я, черт возьми, делаю, что хочу и когда хочу. И я уж точно не желаю тратить время на помощь неизвестно кому. Вы даже не тенеловы. В вас нет ни капли магии, в противном случае вы бы давно взломали простенькие сети и сбежали. – Магия? – уловила я главное в потоке слов. – Ты владеешь магией? – А на что это, по-твоему, похоже? – он указал на завесу. – Космические технологии? – Вообще-то, – пробурчала я, – именно так я и думала. Шальной от души рассмеялся. Мысль о пришельцах его развеселила. Наш обмен репликами и Ксюше поднял настроение. Она одарила меня взглядом победителя: твоя теория провалилась, как бы говорила она, выходит, моя верна. – Что вам нужно? – отсмеявшись, спросил Шальной. – В двух словах не объяснишь, – ответил Коля. – А ты постарайся. Делать было нечего. Каким бы способом он ни запер нас на пустыре, освобождение зависело от его воли. Я встала, отряхнулась от снега и начала рассказ с того дня как вернулась домой и поняла, что мне там не рады. По мере того, как история лилась из меня, я снова переживала все события и не верила, что это случилось со мной. Когда моя жизнь из тихой и спокойной превратилась в чехарду происшествий? Впору было пожалеть себя и расплакаться, но меня сдерживало присутствие Ксюши. Если мне тяжело, то каково ей? Она младше меня на два года и сильно привязана к родителям. – Потом ты заманил нас на пустырь, – закончила я рассказ. – Мы ничего не понимаем и хотим одного: разобраться. Шальной оказался любителем напускать туман и в прямом, и в переносном смысле. Вместо пояснений, он пробормотал: – Не вижу в вас ничего особенного, чтобы заинтересовать стражей. Вероятно, стоит присмотреться повнимательнее. Порой то, что лежит на поверхности не имеет ничего общего с тем, что спрятано внутри. Шальной взмахнул рукой, и пелена спала. Ксюха с Колей вскочили на ноги, готовые к бегству, и я недалеко от них ушла. Предвидя наше поведение, Шальной произнес: – Выбирайте: уйдете, я держать не стану. Мне же проще, не придется с вами возиться. Или идите со мной, и я попробую выяснить, что от вас нужно стражам. – Ты согласен нам помочь? – спросила я. – Что поделать, любопытство мой порок. Я повернулась к Коле и Ксюше, посоветоваться. Но они, не дожидаясь вопроса, одновременно кивнули, соглашаясь на прогулку с Шальным. Откуда в них столько смелости? Я, например, сомневалась, стоит ли еще раз довериться этому странному типу. – Мы пойдем с тобой, но при одном условии: ты расскажешь нам, что происходит, – заявила я. – Вредная и наглая, – усмехнулся Шальной, – гремучая смесь. Будь по-твоему, сестренка, я отвечу на ваши вопросы. Глава 6. На город упала тень Мы угадали: квартира Шального находилась на первом этаже, но для нас было сюрпризом, что двери трех других квартир стояли заколоченными. Парень, одетый как бродяга, выкупил их все и объединил в одну. Где он взял деньги? Внешне Шальной не тянул на подпольного миллиардера, больше походил на неудачника. За порогом квартиры начинался зачарованный мир. Комната, куда нас привел Шальной, была забита вещами и напоминала музейный склад. Меня привлек шкаф для посуды, где вместо тарелок и бокалов хранились безделушки: фигурка человека с головой шакала, чучело бобра, фарфоровая балерина без руки и еще много странных предметов. Я приблизилась к стеклянным дверцам, рассмотреть содержимое, и заметила, что бронзовые ручки связаны бельевой веревкой. – Прочь от шкафа! – приказал Шальной. – Это не игрушки. Там хранятся затененные вещи. Я попятилась и наткнулась на обеденный стол с кружевной скатертью и коллекцией мебели вокруг – от табуретов до кресел. Окна закрывали шторы наподобие театрального занавеса, отчего в комнате царил полумрак. Лишь немного света от неоновой вывески с противоположной стороны улицы проникало в зазор между шторами. Под потолком висела хрустальная люстра с подвесками. Рука потянулась к выключателю, зажечь свет, но меня остановил Шальной. – Не включай, – велел он. – Темнота наш союзник. В темноте нет теней. Он подошел к окну и поправил шторы, вынудив нас побросать верхнюю одежду на пол и пробираться к столу на ощупь. Я уселась в первое попавшееся кресло. Глаза привыкли к полумраку, но я видела лишь очертания предметов без деталей. – Проголодались? – голос Шального донесся из соседней комнаты. Он, подобно незрячим, ориентировался в темноте по памяти. Шальной принес блюдо с чем-то съедобным. Судя по запаху, это была пицца. Хотя мы недавно перекусили, я была не против съесть кусочек. Доев, я оглянулась в поисках салфетки и заметила, как Шальной вытирает руки о кружевную скатерть. Жаль, я пропустила выражение Ксюхиного лица в этот момент. Представляю, как ее перекосило. Хозяин квартиры начинал мне нравиться. Его безразличие к этикету и условностям подкупало. – Перейдем к делу, – предложил Шальной, рыгнув (это было перебором даже для меня). – Задавайте вопросы. Нынче самое подходящее для этого время. Нас никто не подслушает. На всякий случай он еще раз осмотрел комнату. Результат его удовлетворил, и он кивнул мне – мол, говори, не тяни. А у меня, как назло, все мысли вылетели из головы. Когда вопросов целый рой, сложно выбрать один. – Почему я ничего не помню о Свете? – спросила Ксюша, проявив смелость, так как мы с Колей помалкивали. – И родители ничего не помнят. Зато Бакс – наш пес – ее узнал. Есть еще фотография, доказывающая, что она с нами знакома. Покажи ему, Света. Я вытащила фото из кошелька и протянула Шальному. Только вряд ли он разглядел его в темноте. – Случайная улика, – Шальной вернул мне фото, и я спрятала его в карман. – Невозможно все предусмотреть. Какая-то мелочь да всплывет. С собакой тоже все непросто. Памятью животных трудно манипулировать. У них своя специфика. Много лишней возни. Да и к чему надрываться? Кого волнует, что думает какая-то псина? Ни один здравомыслящий человек не примет ее мнение в расчет. – Выходит, я не сошла с ума? – от облегчения я чуть не свалилась с кресла. – Все мои воспоминания о детстве, о семье, о школе и друзьях настоящие? – Понятия не имею, что ты там помнишь, сестренка, но, скорее всего, твои воспоминания реальны, а родственникам и знакомым промыли мозги. Полностью стереть воспоминания можно, но последствия масштабного вмешательства непредсказуемы. Проблема в том, что воспоминания – часть личности. Каждый прожитый день делает нас теми, кем мы в итоге являемся. Убери что-нибудь из пережитого, и человек изменится. Поэтому воспоминания о событиях чаще всего не стирают. В них заменяют одно действующее лицо – в данном случае тебя – на другое. Когда дело закончено, ты перестаешь существовать. В мире не остается ни одного человека, который бы тебя помнил. – Все равно не понимаю, зачем понадобилось манипулировать памятью близких мне людей, – сказала я. – Это очевидно, – выдала Ксюха, юная мисс Марпл, – чтобы беспрепятственно увезти тебя. Никто не будет искать того, о ком не помнит. – А у девочки есть мозги, – хмыкнул Шальной. – У единственной из вашей компании. – Зачем меня увозить? Кому я нужна? – Хотел бы я это знать, – Шальной не сводил с меня глаз. – Что-то должно быть в тебе особенное, но дара мага я у тебя не чувствую. Ты обычная девчонка, каких сотни. Не могу понять, из-за чего вся серая стража поднята на уши. – Что за стража? – поинтересовалась Ксюха. Пока я истерила, она добывала информацию. – Верные королеве воины – вот кто такие серые стражи, сестренка, – ответил Шальной. – Они прекрасно обучены. Их посылают только на важные задания. Королева не разбрасывается личной гвардией. – Королева? – я тряхнула головой. – Вы имеете в виду королеву Англии? Зачем ей подросток из России? – Причем тут Англия? – не понял Шальной. – Ага, – Ксюха заерзала на стуле, – я тебе говорила, здесь замешаны вампиры! – Какие вампиры? – с каждым нашим новым предположением удивление Шального росло. – Разве стражи не вампиры? – спросила Ксюша. Я испытала злорадное удовольствие оттого, что и она была не права. Можно подумать, я легко распрощалась с пришельцами. – Слушайте, – Шальной поднял руки, призывая нас замолчать, – что бы вы там ни думали, вампиров не существует. А также оборотней, привидений, зомби и о чем там еще нынче модно снимать кино. – О демонах? – предположил Коля. – Их тоже нет, – отрезал Шальной. – Но королева Англии есть, – проворчала я. – Она – да, но эта милая старушка не имеет отношения к вашим несчастьям. – А кто имеет? – уточнила я. – Вы что же, никогда не слышали о теневой стороне? – растерялся Шальной. Мы покачали головами. – Черт, вот это я попал, – он взъерошил волосы и надолго задумался, а после сказал: – Значит так, слушайте и впитывайте. Дважды повторять не буду. Мы затаили дыхание. – Наш мир, отбрасывая отражение, породил двойника – теневой мир, с которым мы неразрывно связаны, как две стороны одной монеты. Тени, которые мы видим повсюду, – проход между мирами. – С ума сойти! – воскликнула Ксюша. – Настоящий параллельный мир. Как в нем все устроено? Там живут похожие на нас люди? – Стоп, – я выставила вперед ладонь. – Мы здесь не для научных изысканий. – Но это безумно интересно. Неужели тебя не волнует наличие второй вселенной? – Меня нет, – я была непреклонна. – Я не могу вернуться домой – вот что меня волнует. – Можно еще один-единственный вопросик? – Только один, – кивнула я. – Не больше. – Тени живые? – Не совсем, – сказал Шальной. – Не в той мере, в какой принято понимать жизнь. Они отражение, отбрасываемое нами. Но через них к нам могут попасть жители теневой стороны. Например, серые стражи. Через тень человека они проникают в тело и подчиняют его себе. Вроде как вселяются в людей. – Маму и папу захватили жители теневой стороны! – дошло до меня. – Похоже на то. Серые глаза, отсутствие тени – признаки захвата. – Зачем они это сделали? – Им нужна ты. Вероятно, они рассчитывали, что ты вернешься домой, а там тебя поджидают стражи, – сказал Шальной. – Как их спасти? – спросила Ксюха. – Им ничего не угрожает. Стражи бережно обращаются с чужими телами. Добившись цели, они уходят. Ваши родители очнутся и не вспомнят о событиях последних дней. Другое дело отступники. Они не церемонятся с захваченными. – Почему ты уверен, что в родителей вселились стражи, а не отступники? – То, что вы описали, похоже на стиль стражей. А вот человек, напавший на вас в подворотне, из отступников. На вас охотятся и те, и другие, что поднимает твой рейтинг, сестренка, на заоблачную высоту. Боюсь представить, что такого натворила первокурсница, чтобы привлечь столько внимания. – Я ничего не делала, – открестилась я от обвинений в свой адрес. – Возможно, ты не осознаешь этого, – Шальной подался вперед, и я порадовалась, что стол между нами мешает ему дотянуться до меня. – В тебе должно быть скрыто нечто важное. – Стражи могли перепутать меня с кем-нибудь. Шальной откинулся на спинку стула и снова взъерошил волосы. Он тоже склонялся к мысли, что я заурядная особа и неожиданный интерес ко мне со стороны теней вызван путаницей. – А как насчет черного облака, спасшего нас от отступника? – Ксюшин вопрос развеял мои надежды. – Как я мог об этом забыть! – Шальной стукнул себя по лбу. – Нет, это не ошибка. Стражи не случайно выбрали тебя. К кому попало личного охранника не приставляют. – То черное облако – мой личный охранник? – Порой тень заменяют фантомом. Проще говоря, живой тенью. Хотя его способности ограничены в нашем мире, кое на что и фантом годится. Вы видели его в действии. Подобная замена – непростая штука и требует много сил. Ради абы кого фантомами не разбрасываются. Я взглянула себе за спину в поисках тени и порадовалась темноте, из-за которой она отсутствовала. Мысль о том, что за мной ходит неизвестно кто, вселяла ужас. Так и до мании преследования можно докатиться. – Как долго фантом ходит за человеком? – спросила я. – Да хоть всю жизнь. – То есть и когда я была в ванной, – и снова отсутствие света было мне на руку. В темноте никто не заметил, как густо я покраснела. – И всегда-всегда фантом был со мной? – Где была тень, там был и он. – Ох, – я прикрыла глаза. Встречу этого фантома и убью. Надо выведать у Шального, как прикончить тень. – Чего я не пойму, так это зачем ты королеве, – пробормотал Шальной. – Ты не с теневой стороны. Слишком много в тебе цвета. Например, твои волосы. Они чересчур яркие для мира теней. Значит, ты отсюда. Но на кой черт королеве человек? – Королева правит миром теней, – догадалась Ксюша. – Она пытается, – тону Шального не хватало уважения к представителю власти. – Но у нее получается все хуже и хуже. – Урок теневой истории весьма занимателен, – вмешалась я, – но что делать мне? Как вернуть прежнюю жизнь? – На этот вопрос у меня нет ответа, – признался Шальной. – Пока мы не разберемся, кто ты такая. – Так давайте разбираться. – Мне потребуется помощь. Нелишне будет поговорить с кем-нибудь с той стороны. – Нет, – напрягся Коля, – никаких стражей. – Кто сказал, что речь о них? Я не в ладах с теневым законом. За пару дел на другой стороне меня ждет тюрьма. Мы обратимся к тому, кто нас не сдаст. При этом он близок к королеве и в курсе ее планов. А пока вы поживете у меня. – Мама убьет меня, если я не приду ночевать, – произнес Коля. – Ты уверен, братишка, что дома тебя ждет мама, а не страж? Коля сглотнул. Нет, он совсем не был в этом уверен. Никто из нас уже ни в чем не был уверен. – Тогда решено, – Шальной в который раз взъерошил волосы, и я начала думать, что они блестят и торчат в стороны не от геля, а от частого соприкосновения с грязными ладонями. – Ночуете у меня. Места всем хватит. – Э, – жаль его прерывать, он выглядел воодушевленным, но я была обязана спросить: – а ты, собственно, кто такой? Повисла неловкая пауза. За чехардой событий мы забыли поинтересоваться, кто наш спаситель. И спаситель ли он? – Я, – с гордостью заявил Шальной, – теневой маг высшей категории. По-простому – тенелов. – Еще бы объяснил, что это означает, – сказала Ксюша, и мы с Колей поддержали ее кивками. – До чего тяжело общаться с невеждами, – вздохнул тенелов Шальной. – Слышали о заклинателях змей? Это то же самое, но вместо змей тени. Врожденный дар, что-то вроде особого голоса, которого тени вынуждены слушаться. – А знаете, я не хочу выяснять подробности, – Ксюша достала гель и, вылив приличную порцию на ладонь, протерла руки. – Подробности тебе ни к чему, сестренка. Все равно ничего не поймешь. Идемте, я покажу вашу комнату. Вслед за хозяином мы двинулись вглубь квартиры. Она оказалась больше, чем я предполагала – мрачный лабиринт с Минотавром-Шальным. Охая и ахая, мы то и дело натыкались на предметы, которых на нашем пути было великое множество. – Нельзя включить свет, что ли? – взмолился Коля после встречи с углом тумбы. – Нельзя, – откликнулся Шальной. – Квартира защищена от незваных гостей, но меня беспокоит фантом. Нет гарантии, что он не попытается сообщить стражам, где вы прячетесь. Я, конечно, поставил заслон, но рисковать не стоит. – Так вот почему стражи нашли гараж, – сказала я. – Фантом не только подглядывает, он еще и доносит. Но почему он не сдал нас сероглазым из машины? – Вы на редкость везучие, – сказал Шальной. – Нынче выдался пасмурный день, теней при такой погоде не бывает. Мы добрались до комнаты с двумя двухъярусными кроватями. Из всех помещений в квартире это было самым тесным и убогим. Комната прислуги в доме богача и то комфортней. – Будете спать здесь, – сказал он. – Из комнаты не выходить, свет не включать. – А если я захочу в туалет? – спросила Ксюша. – За кроватью дверь в ванную. Спокойной ночи. После этих слов Шальной ушел, но не запер нас, подарив видимость свободы. Глава 7. Фантом Ксюша и Коля заняли верхние ярусы кроватей, мне досталось место внизу, что было кстати – для задуманного мной эксперимента требовалось уединение. Дожидаясь рассвета, я прилегла, и меня сморил сон. Проснулась я не на рассвете, как планировала, а значительно позже, но Ксюша с Колей все еще дрыхли. Сверху доносилось их размеренное дыхание. Света было достаточно для образования тени. Я устроилась на постели так, чтобы моя тень падала на противоположную стену. По правде говоря, я понятия не имела, как общаться с тенями. Сказать ей привет и помахать рукой? Никакой реакции. Тогда я уставилась на тень, не мигая. «Ну же, – шепотом подбадривала фантома, – выходи на связь». В глубине души я слабо верила в истории Шального. Тенелов. Ага, как же. Но связаться с фантомом задумала еще накануне вечером. Не знаю, чего я добивалась. Так далеко я не загадывала, просто искала доказательства россказням о тенях. Глаза защипало, и я моргнула. Навернулись слезы, и показалось, что тень дернулась, в то время как я сидела неподвижно. Промокнув уголки глаз краем футболки, я снова пригляделась к тени. Будь я проклята, если она не двинулась! Забыв, как дышать, я подняла руку и махнула в знак приветствия. Тень повторила мой жест, но с опозданием. В эту секунду я окончательно и безоговорочно поверила тенелову Шальному. В один миг он для меня из неприветливого неряхи превратился в гуру теней. – Ты – фантом, приставленный следить за мной? – едва шевеля губами, спросила я. Тень кивнула. Я привалилась спиной к стене. В голове не укладывалось – разговариваю с собственной тенью. Мой вынужденный попутчик не мог говорить, только жестикулировать. Но в пантомиме он был мастер. Фантом разыграл передо мной целый театр теней, из которого я выяснила, что он не столько следит за мной, сколько оберегает. Он своего рода невидимый телохранитель. Задание ему поручила королева, о чем он поведал, раздуваясь от важности. Королева в его исполнении была преисполнена величия – гордая осанка, корона аж до потолка, но я не разделяла благоговение фантома, виня ее величество в своих неприятностях. Через полчаса мы с фантомом сдружились. Он оказался приятным малым, и я простила ему преследование. В конце концов, инициатива исходила не от него. – Пожалуйста, – я перешла к тому ради чего затеяла эксперимент с тенью, – не рассказывай никому, где мы прячемся. Фантом вздрогнул. Моя просьба вынуждала его нарушить должностные обязанности. – Я толком не разобралась в истории с тенями, – пояснила я. – Мне нужно время все осмыслить. Дай мне пару дней, прежде чем сообщить стражам, где я. Судя по тому, как приподнялись плечи фантома, он вздохнул. Я сложила руки перед грудью и посмотрела на него умоляющим взглядом кота в сапогах из мультфильма о Шреке. С мамой подобный фокус всегда срабатывал. Помог он и в этот раз: фантом кивнул, соглашаясь на уступку. На всякий случай я заставила его, положив руку на сердце, принести клятву. Проснулись Ксюша и Коля, но я не сказала им об общении с фантомом, и сами они ничего не заметили – фантом, как ни в чем не бывало, опять притворился моей тенью. Почистив зубы и умывшись, мы покинули спальню, посчитав, что запрет на выход из комнаты распространяется на ночное время суток. Нас вел голод. Вчерашняя пицца была вкусной, но маленькой. За дверью ждал удивительный мир квартиры тенелова. При дневном свете на мебели и вещах был виден многолетний слой пыли. Уборкой маг себя не утруждал. Ксюша скривилась, разглядев паутину в углах. Для сестры грязный и полный беспорядка дом Шального воплощал ад. Квартира и сам Шальной напоминали мне Гиперион – темный спутник Сатурна с хаотичным вращением. Чего-чего, а темноты и хаоса здесь было хоть отбавляй. Некоторое время мы блуждали в поисках кухни, побывав в комнате с роялем, в библиотеке, в зале с огромным диваном, заваленным коробками от пиццы и стаканами из-под кока-колы, и, наконец, наткнулись на кухню. Плачевное это было зрелище: в мойке высилась гора немытой посуды, над которой кружила стайка мух; чем-то залитая плита (несколько мух окончили в липкой ловушке жизненный путь); обеденный стол, заставленный грязными кастрюлями, не поместившимися в раковину. Коля шагнул к холодильнику, урчащему в углу. – Не открывай! – в унисон среагировали я и Ксюха. – Вряд ли там есть еда, – усомнилась я. – Присмотрись к кухне, здесь не принято кушать. Шальной предпочитает пиццу на заказ. – Кстати, где он? – Коля отступил от холодильника. – Спит еще, наверное, – сказала Ксюша. – Предлагаю сходить в кафе напротив, – я выглянула в окно и убедилась, что оно работает. В кафе готовили отменную яичницу. Заказав ее снова, мы умяли завтрак и вернулись в квартиру. – Вот вы где! – нас встретил разъяренный тенелов. – Разве я не велел вам сидеть в комнате? Так вы на улицу поперлись. Вас кто-нибудь видел? Был за вами хвост? Я на всякий случай оглянулась. Никакого хвоста. Потом до меня дошло, что имелась в виду слежка. Все эти шпионские термины действовали на нервы. Нельзя, что ли, по-человечески говорить? – Мы всего лишь сходили в кафе, – ответил Коля. – Мы проголодались, а у тебя на кухне грязевая катастрофа. – Вы были на кухне? – изумился маг. – Туда все еще можно попасть? Я думал, мыши окончательно ее захватили. При слове «мыши» Ксюха, закатив глаза, похлопала себя по карманам в поисках геля. Мыши, крысы, тараканы – подобную живность она причисляла к служителям зла. Она и собаку не хотела заводить, но я настояла. Убедившись, что вслед за нами в квартиру не вломились стражи королевы, Шальной успокоился. По телефону он заказал пиццу, удивив нас тем, что в квартире хоть что-то работает. После завтрака тенелов подобрел. При дневном свете я лучше его рассмотрела: выглядел он под стать своему жилью – такой же пыльный и мятый, как и все вокруг. Растянутая футболка в пятнах от кетчупа и жира годилась разве что в половые тряпки. Джинсы, протертые на коленях, были не лучше. Мы сидели в гостиной за столом со скатертью. Последняя была не белой, как мне показалось ночью, а серо-бурой с масляными разводами. – Я собрал необходимые для ритуала ингредиенты, – Шальной поставил на стол трехлитровую банку с неведомой смесью. – Они дозреют, и мы пошлем сообщение. Пока смесь настаивалась, мы воспользовались шансом узнать мага поближе. Я спросила, давно ли он здесь живет. По моим скромным подсчетам требовалось несколько лет, чтобы так основательно загадить квартиру. – Жилплощадь досталась мне в наследство от бабки, – сообщил Шальной. – Она была превосходным тенеловом. Это мне тоже от нее передалось. Бабка превратила квартиру в крепость. Здесь есть все необходимое для жизни и для магии. Она годами ее не покидала. Так и умерла. Прямо на том диване. Шальной кивнул нам за спину. Мы как по команде обернулись и посмотрели на диван, обтянутый потертой клетчатой тканью. – Я вчера на него чуть не сел, – прошептал Коля и позеленел. Ксюша отреагировала спокойно. И это та девочка, которая в пять лет два дня отказывалась выходить на улицу после того, как соседский мальчишка бросил в нее ком земли? – Готово, – Шальной прервал сеанс созерцания дивана. Смахнув со стола все лишнее на пол, он рассыпал по нему содержимое банки, нарисовав причудливый рисунок из закорючек и черточек. – Дальше буду говорить я, вы молчите. Одно неверное слово и ритуал сорван. Мы стиснули зубы, чтобы случайным замечанием не испортить работу мага. Тенелов вытащил из-за ремня нож: вместо лезвия из стали был каменный обрубок, похожий на орудие первобытных людей. Раздвинув шторы, он позволил дневному свету заполнить комнату, и образоваться теням. Шальной, размахивая ножом, подошел к стене, на которую падала тень от комода, ухватился за ее край, что само по себе было невероятно, и отрезал от нее приличный кусок. Остаток тени съежился, точно от боли. Обрывок тени в руке Шального походил на черный носовой платок с рваными краями. Он бросил его на стол к смеси. Мне не терпелось увидеть магию в действии. Порыв ветра, пламя свечей или взорванную лампочку. Хоть что-нибудь. Но Шальной просто отбубнил приказ для тени кого-то там найти. Лишь обретший самостоятельность кусок тени походил на магию, но он тут же скользнул в окно и исчез из поля зрения. – Дело сделано, – Шальной встряхнул скатерть, подняв в воздух облако пыли. – Ждем ответа. – Это все? – Ксюша была разочарована не меньше меня. – Что не так? Я послал тень за своим знакомым. Она в кратчайшие сроки разыщет его, где бы он ни был, и передаст сообщение. – А если он не захочет прийти? – испугалась я. – Не переживай, сестренка, Марк никогда меня не подводил. Мы с ним вроде как друзья. Я помогаю ему, он помогает мне. Взаимовыгодные отношения. – О друзьях так не говорят, – произнес Коля. – С людьми дружат не потому, что это выгодно, а потому, что человек тебе нравится, – он посмотрел на меня, будто тайный смысл его слов предназначался лично мне. Шальной заявил, что устал и развалился в кресле напротив телевизора, переключив канал на ток-шоу. Мы стойко переносили пытку нудной передачей, но когда она затянулась, Коля не выдержал и попросил включить местный канал. – Это еще зачем? – спросил Шальной. – Сейчас будут новости, – сказал Коля. – Хочу послушать, не разыскивают ли нас. Мы с Ксюшей его поддержали, и Шальной подчинился. Мы попали на объявление сюжетов выпуска, но прослушав их до конца, так и не встретили упоминания о пропавших детях. – Сегодня понедельник, – сказал Коля. – Мы должны были пойти в университет, а Ксюша – в школу, но никто не заметил нашего отсутствия. Неужели нас тоже стерли? – Едва ли, братишка, – ответил Шальной. – Либо в твоих родителей тоже вселились стражи, либо они зачарованы, поэтому и не объявили вас в розыск. Будьте спокойны, вас ищут, но по своим каналам. – А учителя? – поинтересовалась Ксюша. – Стражи не могут захватить всех наших знакомых. – Учителям могли позвонить стражи в лице ваших родителей и сказать, что вы заболели и в школу не придете. – Как у тебя все легко объясняется, – сказала я. – Еще бы сказал, что им от меня нужно, цены бы тебе не было. – И скажу, – Шальной вернулся к телешоу, – не сомневайся. Телевизор мне наскучил, и я отправилась бродить по дому. Благо здесь было достаточно по-настоящему захватывающих мест. За первой дверью на моем пути скрывалась мастерская тенелова. На бесконечных столах и полках ютились склянки, пробирки и мензурки. С потолка свисали сушеные травы. От их терпкого запаха свербело в носу. Я по-новому оценила Шального. Он удерживал в голове прорву знаний. На одно запоминание названий ингредиентов уйдет куча времени. А ведь еще надо уметь их применять. Мне точно не стать тенеловом. Не хватит усидчивости. Следом я забрела в знакомую комнату с роялем. Попробовала сыграть пару нот – когда-то я ходила в музыкальную школу, правда, потом бросила – но вместо приятной слуху мелодии раздался полузадушенный стон умирающего вепря. Я заглянула под крышку: на рояле давно не играли, и мыши из кухни облюбовали его в качестве дома. За третьей дверью была библиотека. Там я тоже бывала, но не удержалась зайти еще раз. Не то чтобы я любила читать, но от хорошей приключенческой книги сейчас не отказалась бы. Хоть какое-то развлечение. Все лучше, чем смотреть очередную историю о непростой жизни кинозвезд. Чтобы прочесть название и имя автора книги, я стирала пыль с корешков. В основном попадалось научное чтиво по физике и химии. Наверное, знание этих предметов необходимо для овладения теневой магией. Под конец пятой полки мне повезло: я наткнулась на «Приключения Робинзона Крузо». Я достала книгу с полки: старое издание, но страницы все еще склеены между собой. До меня эту книгу никто не читал. Я огляделась в поисках ножа для бумаги. Но вместо него увидела парня в черных джинсах и белой рубашке. – Ой! – от испуга я выронила книгу. – Прощу прощения, – он улыбнулся. – Не хотел тебя напугать. Он поднял книгу и протянул ее мне. Я забрала ее, обдумывая, стоит ли позвать на помощь немедленно или все в порядке и парень очередной тенелов. Что говорил Шальной о стражах? Захваченного человека легко узнать по серым глазам и отсутствию тени. Глаза у парня действительно были серыми, но не такими, как у мужчины с тесаком. У того они были мертвые, словно из них наряду с цветом высосали жизнь. У парня глаза походила на серебристую ртуть. В них отражалось множество эмоций, начиная от интереса ко мне и заканчивая досадой на себя за неудачное появление. Я посмотрела ему за спину в поисках тени, но в библиотеки, как и во всей квартире, было плохо с освещением. Если тень и есть, то здесь ее не разглядеть. – Марк, – представился он. – Света. – Прекрасное имя. Мне собственное имя казалось заурядным, но было приятно, что кто-то посчитал его красивым. – Кто ты? – ко мне возвращалась уверенность. – Друг, – улыбка парня сделалась шире. Зубы у него были идеально ровными и жемчужно-белыми. Черные волосы аккуратно подстрижены и уложены. Рубашка застегнута на все пуговицы, только галстука не хватает. Я также обратила внимание на ухоженные ногти, когда он подавал мне книгу. Вылитый пай-мальчик. Но симпатичный, чего уж там. – Ты прибыл, братишка! – в библиотеку ввалился Шальной в сопровождении Ксюши и Коли. – Быстро. – Я был неподалеку и нырнул прямо к тебе. – Вот и правильно. У меня нарисовалась непростая задачка. Как раз по твоей части. Шальной представил нас Марку, пояснив, что он и есть тот таинственный друг, которого мы ждали. Я постеснялась спросить, как Марк попал в квартиру. На входной двери было семь замков плюс цепочка и задвижка. Легче взломать сейф, чем проникнуть к тенелову. Мы перебрались к столу – негласному месту сбора. Я, Ксюша и Коля сели с одной стороны, Шальной и Марк – напротив. Последний не сводил с меня глаз. Он смотрел так, словно пытался вспомнить, где прежде меня видел, но мы не встречались. Уж я бы запомнила высокого красивого брюнета. В нескольких словах Шальной обрисовал ситуацию: где и как с нами познакомился, какие у нас проблемы, не забыл упомянуть о фантоме. Я слушала и не верила: неужели это произошло со мной за какие-то два дня? – Светлана, ты красила волосы? – первым делом спросил Марк. Волосы у меня с рождения имели коньячный оттенок. К ним в изобилии прилагались веснушки на лице, плечах и груди. Покрась я волосы, они бы все равно никуда не делись. Да и мама была против. – Нет, – ответила я, – это мой натуральный цвет. – Потрясающе, – восхитился Марк, – невероятно глубокий оттенок. Цвет твоих волос приукрасит даже самый хмурый день. – Эй, – вмешался Коля, – мы тебя пригласили не за тем, чтобы ты к Светке приставал. – Ничего, – я пожала Колину руку, – я переживу. По правде говоря, мне было приятно. Прежде мне не делали комплиментов, пусть и таких странных. – Ты в курсе, какого черта стражи гоняются за ней по всему городу? – спросил Шальной. – Есть одна идея, – ответил Марк. – Но ее надо проверить. – Почему мы должны тебе доверять? – сощурился Коля. – Мы не знаем, кто ты. Вот он – тенелов. Ты тоже? – Нет, я не имею отношения к магии, – Марк проигнорировал грубый тон и остался вежлив. Разве Коля не видит: у них с Шальным ничего общего. – Я ныряльщик. Так называют тех, кто умеет нырять в тень. – Марк – житель теневой стороны, – будничным тоном сообщил Шальной, и мы лишились дара речи. Я пригляделась к гостю в поисках отличий от человека. Кожа у него была неестественно бледная, точно он годами не бывал на солнце. Одежда и внешний вид – все выдержанно в черно-белой гамме. Не опровергни Шальной теорию Ксюши о вампирах, Марка можно было бы принять за одного из них. Но в остальном он выглядел как обычный парень. Лет двадцати примерно. – Мы во всем похожи на людей, – сказал Марк. – За исключением мелочей, мы такие же, как вы. – Обалдеть! – я впервые слышала от Ксюши жаргонное слово. – Мы только что познакомились с нечеловеком. Как вы себя называете? – Людей мы зовем отбрасывателями тени, а себя копиями. Ксюша захлопала в ладоши совсем как ребенок. С детства она мечтала уехать куда-нибудь в Африку или Гималаи и там открыть неизвестный науке вид, который она будет изучать и впоследствии назовет своим именем. Ее фантазии сбылись как нельзя лучше: она открыла целую параллельную вселенную. – Но тсс, – Марк приложил палец к губам и подмигнул Ксюше, – это секрет. Сестра смотрела на Марка влюбленными глазами и ловила каждое его слово. А ведь мы знакомы от силы минут десять. Что будет через день или два? В отличие от Ксюши Коле друг Шального не понравился. Он одарил его тяжелым взглядом исподлобья и спросил: – Значит, ты не объяснишь нам, кто и с какой целью охотится на Свету? Не пойму, зачем мы вообще тебя вызывали. С таким же успехом ты мог не приходить. Ты как бы не сказал нам ничего нового. – Я не говорил, что ничего не объясню, – сказал Марк. – Просто не люблю быть голословным. Мне надо увериться в своей правоте. Но одно я могу пообещать уже сейчас: я не выдам вас стражам. – Тогда не тяни, братишка, – сказал Шальной. – Я умираю от любопытства. – Я свяжусь со своим информатором сегодня же вечером, – улыбнулся Марк. В ближайшие несколько часов нам было нечего делать. Снова в одиночестве бродить по квартире я не отважилась. Мало ли, еще нарвусь на очередного гостя. Звонком и входной дверью здесь, похоже, не принято пользоваться. Коля, взяв меня и Ксюшу под руки, увел нас подальше от тенелова и его друга. – Вам не кажется, что пора валить отсюда? – прошептал он, оглядываясь, не подслушивает ли кто. – Зачем? – удивилась я. – Еще немного – и мы узнаем причину наших бед. – Или он приведет стражей, – настаивал Коля. – Он обещал этого не делать, – сказала Ксюша. – И ты, что ли, поверила ему на слово? – Колины очки запотели, как бывало всякий раз, когда эмоции брали над ним верх. – Твое мнение субъективно и основывается на личной неприязни. Когда Ксюха выдавала фразы наподобие этой, меня тянуло перекреститься. В мою сестру точно вселялся демон науки и вещал ее голосом. Коля побагровел. Ксюша сильный противник. С ней даже папа не брался спорить. Я, осознав, что спор затянется, на цыпочках скрылась за углом, но они были так увлечены беседой, что не заметили бы моего бегства, даже если бы оно сопровождалось салютом и фанфарами. Свернув пару раз не там где положено, я, вместо того, чтобы вернуться в гостиную, угодила в оранжерею. В прошлом она была прекрасна. На полу и на полках стояли вазоны, но растения давно погибли. Остались лишь сухие ветки и догнивающие листья. Я задержалась у горшков с орхидеями, узнав их по наполнителю. В отличие от других растений им взамен земли подавай смесь из опилок и коры. Цветы напомнили мне дом – у мамы все подоконники заставлены орхидеями. Контраст между мамиными растениями – цветущими и прекрасными – и мертвыми растениями в оранжерее был разительным. Отличная иллюстрация моей прошлой и нынешней жизни. – Это место напоминает кладбище, – услышала я за спиной. – Вид смерти не способствует хорошему настроению. Я по голосу узнала Марка. До чего бесшумно он ходит. Пару дней с ним в одной квартире, и я превращусь в заику. – Я случайно сюда забрела. Никак не разберусь с планировкой. – Я часто бываю у Вадима последние года четыре, – произнес он, – и то порой путаюсь. Это не квартира, а черная дыра. Его бабушка была сильным тенеловом, но под конец жизни ее одолели последствия магии. Я не сразу сообразила, что Вадим – имя Шального. Хотя, что в этом удивительного? Должно же быть у него имя. – Какие последствия? – я присела на край полки, свободной от цветочных горшков. – Магия дается тяжело. За нее приходится расплачиваться. На закате жизни тенеловы сходят с ума. Чем сильнее маг, тем глубже безумие. Старую женщину преследовали тени за то, что она всю жизнь подчиняла их своей воле. Остаток дней она провела в этой квартире. Никуда не выходила, ни с кем не общалась. Даже внука не желала видеть. Боялась, что его захватят тени и будут ее шантажировать. – А Шальной – сильный тенелов? – Невероятно сильный. Мы замолчали, думая о том, какое будущее ждет нашего общего знакомого. Каково жить, зная, что рано или поздно сойдешь с ума? – Он может отказаться от использования магии, – произнесла я. – Вадим почти не практикует. Только в исключительных случаях. Ради нас Шальной пожертвовал частицей своего будущего. Я с трудом сдержалась, чтобы не броситься на поиски тенелова, обнять его и поблагодарить. Уж я-то знала, каково это – думать, что сходишь с ума. – Не переживай, – сказал Марк, – вечером я свяжусь с информатором, и все прояснится. Не верю, что стражи хотят навредить тебе. У них должна быть серьезная причина для подобного поведения. – А у тебя что за дело в нашем мире? – спросила я. – Оно не имеет к тебе отношение. Мне поручили найти одного важного человека. Проблема в том, что он сам не понимает, насколько он важен. – Что в нем такого? – Дело не в нем, а в его копии на теневой стороне, – Марк замялся, прикидывая как много можно мне рассказать. – Понимаешь, люди и их копии неразрывно связаны. Люди отбрасывают отражение на мир теней, тем самым влияя на него. Отражение искажается порой до неузнаваемости, но связь никогда не рвется. В этом вся суть устройства наших миров. – Подожди-ка, – сказала я, – где-то на теневой стороне у меня есть копия? В точности такая же, как я? – Насчет вашей похожести ничего не утверждаю. Чем тоньше связь между человеком и его копией, тем меньше сходства. – Каким образом устанавливается связь? – Все зависит от твоей копии. Хочет ли она быть похожей на тебя или стремится к самостоятельности. Например, я тоже чья-то копия, – Марк развел руки, демонстрируя себя во всей красе. – Но у меня свободолюбивый характер. И все равно даже я завишу от своего отбрасывателя. Его важные решения, хочу я того или нет, отражаются на мне и моих поступках. – Это сложно, – призналась я. – Вот Ксюха сочла бы твою историю увлекательной. Так этот человек, которого ты ищешь, кто он? – Важен не он, а его копия. В нашем мире она стала причиной хаоса. Если мы найдем человека, то сможем повлиять на его копию и закончим развязанную ею войну. – Звучит, как описание тайной миссии, – улыбнулась я. – В некотором роде так и есть. – Тогда мне жаль, что мы отвлекаем тебя от дела своими мелкими проблемами. – Твоя проблема не менее важна, – между бровей Марка пролегла складка. – Сейчас, когда на теневой стороне царит беспорядок, королева не посылает стражей на второстепенные задания. Я давно не был при дворе и не в курсе творящихся там дел, но королева не из тех, кто принимает необдуманные решения. – Ты знаком с королевой? – я соскочила с полки. Я боролась с противоположными желаниями: убежать от Марка или вцепиться в него и вытрясти все, что он знает об этой ведьме. – Довольно близко, – ответил он. – И заявляю со всей ответственностью: она прекрасная женщина. Убежден, меньше всего она хотела обидеть тебя и твоих друзей. – Но обидела, – я прошла мимо него к выходу из оранжереи. – Я надеюсь, ты сдержишь слово. Не давай мне повода усомниться в тебе. Я отправилась на поиски Коли и Ксюши. Кому кроме них я могу доверять в это непростое время? Окружающие меня люди (или нелюди) так или иначе восхваляют ту, что разрушила мою жизнь. Со всех сторон доносятся дифирамбы королеве: какая она хорошая, умная и правильная. Она всем желает только добра. Но вот была я, и вот была моя некогда дружная семья, которая по воле королевы меня забыла. Как после этого к ней относиться? Скажи мне сейчас кто-нибудь «это ради твоего же блага», я бы дала ему в глаз. Коля и Ксюша были в нашей спальне. Сидели себе мирно на кровати, уставившись в экран Ксюшиного смартфона. Я залезла к ним, и мы посмотрели три части «Матрицы». В том, что выбор пал именно на этот фильм, мне виделась горькая ирония. Бедный Нео, как и я, не понимал, что с ним происходит – и чем все для него обернулось? Лично я не горела желанием отдать жизнь ради спасения других. Трилогия закончилась, и мы проголодались. Идя на запах, добрались до гостиной, где на столе дымилась недавно доставленная пицца. – Никогда не думала, что скажу это, но до чего же мне надоела пицца! – простонала я. Взяв по кусочку, Коля и Ксюша устроились за столом, а я подошла к Шальному, сидящему на том самом диване, где умерла его бабушка. Переборов брезгливость, я села рядом. Какой смысл бояться мертвых, когда мне и с живыми проблем хватает? – Вадим, – позвала я тенелова. Он дернулся и посмотрел на меня с осуждением, будто вместо его имени я произнесла грубое ругательство. – Так и знал, что Марк не удержит язык за зубами. Что еще разболтала эта находка для шпиона? – Только твое имя и то, что магия сводит тебя с ума. – Пришла меня пожалеть, сестренка, – хмыкнул он. – Вовсе нет, ты в жалости не нуждаешься, – судя по приподнявшимся бровям тенелова, я его удивила. – Я лишь пытаюсь понять, с какой стати ты нам помогаешь. Магия опасна для тебя, но ты, между тем, жертвуешь собой, чтобы вытащить из беды незнакомцев. – Я альтруист, – ответил Шальной, но, заметив мой скептический взгляд, перешел на серьезный тон: – когда мне было примерно столько же, сколько тебе сейчас, умерла моя бабка. Тебе уже, наверное, надоело слушать эту грустную историю, но для меня это поворотный момент в жизни. Прежде чем отойти в мир иной, бабушка пожелала видеть всех родственников. Я приехал сюда вместе с родителями. Тогда здесь было еще ничего. Никто из нас понятия не имел, что бабка занимается теневой магией, мы и о существовании теневой стороны не догадывались. Были такими же обывателями, как ты и твоя семья. Но бабка позвала нас не просто так. Ей нужен был преемник. Тот, кому она могла доверить все это, – Вадим обвел рукой комнату. – Кто-то, в ком были задатки теневой магии. Так вышло, что она выбрала меня. Перед смертью она завещала все мне, и моя жизнь изменилась. Меня начали одолевать видения, тени преследовали меня, и только в полной темноте я чувствовал себя в безопасности. В то время как большинство людей боится тьмы, я приходил в ужас от света. Родители не понимали, что происходит. Они водили меня к психологам, а после к психиатрам. Я не мог объяснить, что со мной творится, а все потому, что старая карга не посчитала нужным подготовить меня. Она словом не обмолвилась о мире теней. После очередного срыва меня заперли в психушку, и там я встретил тенелова. Он на многое открыл мне глаза. Худо-бедно я научился контролировать тени. Пройдя курс лечения, я не вернулся домой, а отправился прямиком сюда. Родители уговаривали меня переехать обратно к ним, но я отказался. Посчитав, что я унаследовал от бабки психическое заболевание, они в итоге оставили меня в покое. По правде говоря, не так уж сильно они заблуждаются. Все свободное время я трачу на изучение бабкиного наследства. Я сам научился магии и обрел равновесие с миром теней. Пару раз я путешествовал на другую сторону, но потом понял: каждое новое заклинание приближает меня к безумию. И я перестал практиковать. Так, изредка помогаю бедолагам вроде тебя, – произнес он с улыбкой столь редкой для него, что я сперва решила, будто она мне почудилась. – Но почему это происходит? Почему маги сходят с ума? – Все дело в тенях. Им не нравится, когда ими помыкают. А вся теневая магия замешана на управлении тенями. Сумасшествие – своего рода месть теней. Они постоянно атакуют тенеловов. Кто-то сопротивляется лучше, кто-то хуже, но рано или поздно чертовы тени достают всех. Стена, которую тенеловы выстраивают в своем разуме против теней, крошится. Ты достраиваешь ее снова и снова, но материала с каждый разом все меньше. Образуются зазоры, которые нечем закрыть.

Конец ознакомительного фрагмента.