После непродолжительного спора мы сошлись на том, что я буду спать на полу. Коля как истинный джентльмен предлагал мне свою кровать, но я отвергла его широкий жест. Вдруг его мама зайдет, проведать сына? Вот она удивится, застав в его кровати незнакомую девушку. В том, что тетя Наташа меня не узнает, я ни капли не сомневалась. Есть ли в этом мире хоть один человек, который меня помнит?

Я постелила себе на полу. Между мной и дверью стояла кровать. Она надежно скрывала меня от визитеров. Коля, как ему и положено, лег в свою постель. Смущения от его присутствия я не чувствовала, мы и раньше, бывало, ночевали друг у друга в гостях.

Пытаясь заснуть, я подумала: как здорово, что завтра суббота. В университет идти не надо.

– Как считаешь, в универе меня тоже не узнают? – спросила я.

– Трудно сказать, – Коля свесился с кровати, посмотреть на меня. – Ты на каком факультете?

Дальше можно было не расспрашивать. Коля, сам того не подозревая, дал исчерпывающий ответ.

– С кем ты сидишь на парах? – поинтересовалась я.

– По-разному бывает. В том году сидел с Мишкой Солодиным, в этом с Катькой Савельевой.

– Ясно, – я не уточняла, что раньше он всегда сидел со мной. Да и было ли это раньше или оно лишь у меня в голове?

Коля уснул быстро. Его не беспокоил страх за свое будущее, чего нельзя было сказать обо мне. Я долго ворочалась. Спать на полу, пусть даже на пуховом одеяле, было неудобно. Не то что на моей бывшей кровати. Но, в конце концов, усталость взяла свое, и я провалилась в тревожный сон.

…Меня разбудило солнце. Открыв глаза, я не сразу сообразила, где нахожусь. Поморгав, узнала Колину спальню, и вчерашние события лавиной обрушились на меня. Утром свыкнуться с мыслью, что моя семья меня не признает, было труднее. В глубине души я верила, что все вернется на круги своя. Но нет. Когда я растолкала любящего поспать подольше Колю, он по-прежнему считал, что мы познакомились вечером накануне.

Совершая привычные утренние процедуры, я до конца осознала плачевность своего положения. У меня не было ни зубной щетки, ни сменной одежды, ни чистого белья. Из благополучного студента я превратилась в беспризорницу.

Зубы чистила пальцем. Рубашку мне выделил Коля. Она была мне велика, и с закатанными рукавами я выглядела по-дурацки. Чехарда с предметами первой необходимости испортила и без того отвратительное настроение.

Я затаилась в спальне, пока Коля спустился завтракать. Ни компьютер включить, ни музыку послушать. Единственное развлечение – подзорная труба, но субботним утром на улице не на что было посмотреть.

Через полчаса вернулся Коля. Он принес два сырника и стакан яблочного сока. При виде угощения у меня пропал аппетит.

– А колы в холодильнике не найдется?

– Нет, моя мама…

– Помешана на здоровом питании, как и моя, – закончилась я за него.

– Откуда ты знаешь? – Колины брови взлетели вверх. – Ах да, постоянно забываю, что тебе как бы все обо мне известно. Рядом с тобой я чувствую себя героем фантастического боевика.

– Причем тут боевик? – заволновалась я, надкусывая сырник. Голод есть голод. Возможно, скоро я буду искать еду в помойных контейнерах. О подработке в магазине тоже можно забыть, вряд ли хозяин меня вспомнит. – Надеюсь, обойдется без кровопролития.

– Я все пытаюсь понять, кому и зачем так поступать с тобой, – Коля нахмурился. Темноволосый и кареглазый, в очках с толстой оправой он выглядел старше своих семнадцати лет и серьезнее многих наших сверстников, а уж когда хмурился, тянул на лауреата Нобелевской премии по химии. – Если твоя теория верна, то кто-то должен был это сделать – стереть тебя из памяти всех знакомых с тобой людей и убрать следы твоего существования.

– Ты мне веришь? – ухватила я суть его рассуждений.

– Я верю, что ты в это веришь, – выкрутился он.

Шанса возмутиться мне не представилось – шаги в коридоре и поворот дверной ручки прервали нашу беседу. Мы с Колей заметались в поисках убежища. Он, прищемив палец, едва затолкал меня в шкаф, как дверь открылась.

– Будь на моем месте тетя Наташа, она бы удивилась, застав в спальне сына незнакомую девушку, – произнесла Ксюша, входя в комнату.

– Закрой за собой дверь, – велел Коля. – И подопри, что ли, ее стулом.

– Ты чего приперлась? – поинтересовалась я, вылезая из шкафа.

– Очевидно же, что я ни за что не останусь в стороне от этого дела. Ты все-таки моя сестра. При условии, что ты не врешь.

На Ксюшином лице был написан энтузиазм и острая нехватка приключений. Светлая челка прилипла ко лбу из-за пота. Должно быть, неслась сюда во весь опор.

Ксюшино желание помочь не имело ничего общего с нашими прошлыми отношениями. Мы с ней так много, как за последние сутки, не общались, даже живя в одном доме. Если и были у меня сомнения насчет того, что все это розыгрыш, и родные притворяются, что не помнят меня, то они окончательно развеялись.