Гул проникал со всех сторон.

— Доброй ночи, — поприветствовал собравшихся Фарри. — Что происходит?

— Я думаю, это Братство. О, знакомое лицо. Банди, если не ошибаюсь?

— Бауди, — я узнал в говорившем шерифа Барроухельма. Это объясняло, как компас оказался у Фарри. — Что вы тут делаете?

— Подал в отставку, — поморщился ан Найт. — Своевременно, как видите.

— Надо было уходить вчера вечером, — сказал еще один мужчина, находившийся здесь. Он был высок, широкоплеч и сразу располагал к себе чертами лица. Густые черные волосы были собраны в хвост. Моряк облокотился на стол и смотрел на меня как на диковинное животное. Через все лицо шла вытатуированная цепочка, проходящая под глазами и через переносицу. — Вы издеваетесь? — вдруг спросил он. — Кто это?

— Это мой помощник, господин Рубенс.

Со стен на нас глазели демоны. Иначе назвать эти картины у меня язык не поворачивался. Незнакомые люди на них плакали и гримасничали, пучили глаза и хохотали, но всех объединяло безумие в нарисованных взглядах. Безумие, которое наверняка видел в своем отражении неизвестный мне художник.

— Еще один?!

— Да. Так что происходит?

— У меня пока нет информации, но готовимся к худшему. Все будет, как и предполагал господин ан Найт. Этому помощнику можно доверять?

Бывший шериф Барроухельма насмешливо поднял бровь. Уж он-то, будучи начальником Тайного Двора, наверняка знал, чем я занимался после того, как ушла Лайла. У его дознавателей точно были глаза и уши в темных переулках нижнего уровня.

Я сделал вид, что портреты сумасшедших мне интереснее и важнее его реакции.

— Верьте ему как мне, мастер Рубенс, — отрезал Фарри.

— Капитан «Клинка Света» рассказывал, что в пурге его корабль прошел мимо чьих-то машин, идущих чуть в стороне. Он предположил, что это наше сопровождение, но то были не сторожевики. Наши ледоходы обычно держатся гораздо ближе, в зоне видимости, — сказал ан Найт. — Нас вели. А теперь, несомненно, пошли в атаку.

БОООООООООООУУУУУ!

— Впервые за свою жизнь слышу голос города, — добавилшериф.

— Что делаем? — спросил Фарри.

— Думаем. Город им не взять. Но если им повезет, то смогут повредить траки, и тогда Барроухельм встанет.

— Зачем им это? — поинтересовался я. Поинтересовался вроде бы тихо, но и шериф, и Фарри, и капитан Рубенс посмотрели на меня с изумлением.

— Компас, Эд, — как дурачку объяснил Фарри.

— Я не так выразился. Зачем им это сейчас?

— Маски сняты, — развел руками ан Найт, — сейчас, боюсь, во всей Пустыне осталась лишь одна сила — Братство. По рассказам капитана «Клинка» — Берег был, считай, обескровлен, когда случилось предательство Цитадели. Сюда, к Содружеству, наш флагман пробивался с боем. Кому-то из Добрых удалось уйти, кто-то смог закрепиться на Берегу, но основные силы Братство смело почти моментально. Как он сказал — несколько десятков кораблей просто разлетелись на куски за несколько минут до атаки, а потом в бой пошел флот фанатиков. Армады Добрых Капитанов больше нет. Теперь Цитадель таиться не станет. Я, конечно, догадывался, что они не так просты, но надеялся на иной исход.

— И поэтому вы сидели и ждали? Получили компас и все, спрятали где-то в сундук и забыли про него?

— Юноша, — скривился шериф, — мы вернемся к этому разговору позже. Давайте как-то выбираться отсюда.

— В вашей беседе есть одно, простите за грубость, поганое слабое место. Какого ледяного демона вы решили, что это нападение Братства? — спросил Барри Рубенс. Он упирался кулаками в стол, нависая над сидящими.

БОООООООООООООУУУУ!

— Капитан! Капитан!

В кают-кампанию ворвался стриженный наголо мужчина лет двадцати пяти. Просторный меховой капюшон спадал ему на спину, и от этого голова казалась крошечной. — Город открывает шлюзы.

Он перевел дух.

— Там на пристани стоит какой-то важный прыщ. Говорит, что корабли содружества атакованы и городу требуется любая помощь. Что им доложить, капитан? Там беготня знатная в порту! Корабли выходят! Перед нами один шапп и он вроде без боевых, но уже тарахтит.

— Спокойно, Биами, дай сообразить, — махнул рукой Рубенс.

— Компас важнее, — сказал Фарри. Капитан бросил на него негодующий взгляд и рыкнул:

— Тихо. Ты — жди снаружи. — Как только закрылась дверь, Барри процедил:

— Чтобы слово Компас не покидало нашу компанию! Ясно?

Фарри не ответил.

— Если не помочь людям, это будет жрать вас потом и, в конце концов, убьет, — сказал я. Опять тихо, бесцветно. Мне вспомнился Мертвец, и сжигающий его огонь совести, жар которого вынудил пирата повеситься в камере.

— Пока права голоса у тебя нет, — зыркнул на меня Барри, а вот шериф посмотрел с одобрением. — Это мои люди, мой корабль, и тут мы не станем изображать совет Содружества.

Он подошел к двери, распахнул ее.

— Мы выступаем!

Капитан шагнул к металлическому ящику на стене, открыл ключом крышку. Откинул ее с лязгом.

— Мы же рискуем всем, мастер Рубенс. Компас...

— Компас не должен становиться твоим богом, Фарриан. Твой помощник прав. К бою.

За крышкой скрывался рычаг, и капитан потянул его вниз. Сверху раздался дикий звон, и почти сразу же послышался топот сапог.

— К бою, джентльмены! К бою! — заорал где-то Жерар.

— Отправляйтесь в каюту и не мешайте. Мне сейчас не нужны под ногами восторженные юноши.