— Как ты вообще… — начала было я хрипло. — Как вообще решил договориться с волками? — Теперь это показалось чудовищным… И он же говорил, что хочет всех их утопить, а я предлагала не рисковать нашими жизнями. Что тогда творилось у него в душе — невозможно представить. — Как они вообще посмели тебя просить о помощи?

— В них слишком мало человеческого, чтобы испытывать угрызения совести. А я слишком долго всех ненавидел, Лали… И чуть не убил этим тебя.

Я только прикрыла губы ладонью, сжимая пальцы. Внутренняя сила этого мужчины не поддавалась осознанию.

— Как ты…

— Не я — ты, — спокойно посмотрел на меня. — А еще тебе надо есть, Лали. Давай начинать новое…

— Хочу к тебе на руки… — прошептала я глупое.

А он притягательно усмехнулся:

— Ну наконец-то!..

…Есть было не очень удобно, но очень хорошо. Мы расселись на диване, уложив Илая на колени папе. Я прижалась к Киану сбоку, глядя на огонь в камине. Он все еще казался чужим — этот северный зверь. Но мне хотелось сделать все, чтобы он теперь остался и почувствовал себя своим… Хотя что говорить? Я сама здесь лишь гость. Да и неплохо это, наверное. У нас обоих все развалилось в жизни до основания, зато можем строить то, что захотим.

Все необходимое для Илая я нашла в подарках от Ниры — одежду, игрушки, памперсы. Первое купание вышло спокойным, хоть у меня и тряслись руки… до момента, пока Киан не залез в ванну с сыном и не уложил его себе на живот. Оказалось, что нет способа удобнее вымыть месячного ребенка.

— Нет, у тебя совершенно точно за плечами курсы родительства, — улыбалась я, поливая спинку ребенка теплой водой.

— У тебя тоже — ты ведь не кричишь, что это не гигиенично, — устало усмехался он.

— У меня нет таких загонов, — фыркнула я. — И он же будущий медведь…

Киан прикрыл глаза:

— Он не медвежонок…

Я так и замерла с опущенной в воду рукой:

— В смысле?

— Мой отец — человек, — напомнил он, будто это могло мне все объяснить. — Поэтому у тебя были проблемы с беременностью, и у Илая — после рождения.

— То есть он мог и не выжить вовсе, — тяжело задышала я. Сын вдруг показался таким хрупким, что и правда захотелось отобрать его у Киана и поменять ванну на тазик дистиллированной воды!

— Не нервничай, — тяжело вздохнул Киан, — это ничего не меняет. В нем достаточно от меня, чтобы выжить и быть гораздо крепче людей.

— А Джастис…

— Я сказал ему.

— Почему вы не сказали мне?

— Потому что тебе нужно время. — Его голос зазвучал жестче. — Ты любой чих теперь будешь превращать в катастрофу, и это нормально. Но никакой катастрофы нет. Дай полотенце.

Я беспомощно проследила, как средоточие спокойствия поднялось из ванны, укутало ребенка и шагнуло мимо. И с ужасом осознала, что он прав — я напрочь забыла о том, что вообще-то врач. Свой ребенок казался уникальным, да он и был таким. И единственный спец по таким детям теперь вне досягаемости… Паника раскручивалась внутри спиралью, злость сменялась отчаянием…

— Почему ты не сказал мне сразу? — поднялась я следом за Кианом и направилась в гостиную. — Надо было обсудить с Джастисом возможные варианты отклонений…

— Сядь, — вдруг непривычно жестко рыкнул он, оборачиваясь. Я ошарашено моргнула и опустилась на диван, а Киан протянул мне закутанного в полотенце сына: — Корми. И слушай меня внимательно…

Я завороженно кивнула, прижимая Илая к груди, а Киан опустился на колени и посмотрел мне в глаза:

— …Я точно знаю, что с ребенком. Кто он и как себя чувствует, а еще — будут ли у него проблемы или нет. Уверен — ты тоже это знаешь. Просто дай шанс тишине и настоящему. Или доверься мне.

Он протянул руку и коснулся моей щеки.

— Хорошо, — кивнула я, застывая от его касания.

И только потом до меня дошло, что Киан не делает разницы. За своими переживаниями я даже не подумала, каким открытием это стало для него. А стало ли вообще?

— А тебе… — начала было я, но осеклась под его взглядом.

— Что мне? Все равно? — усмехнулся он и покачал головой. — Я даже рад…

— Рад? — непонимающе моргнула я.

— Да. Мне не нужно будет воспитывать его звериную часть, рискуя в пустоши нарваться на кого-нибудь…

…Как его мать.

Мы замолчали на время, давая шанс тишине, как Киан просил. Тихо трещал огонь в камине, умилительно причмокивал и сопел Илай на груди, и меня понемногу заполняло пониманием: все же людям иногда надо быть больше зверями и жить в моменте… Ведь все, наконец, хорошо. Нужно просто дать этому шанс.

— Мне очень жаль твоих родителей, — прошептала я.

И вздохнула полной грудью. Илай даже сосок выпустил и удивленно квакнул, собираясь расстроиться, но не успел — у него тоже все быстро наладилось.