— Один к двадцати, — выдал машинально он и только потом раскрыл удивленно глаза. — А почему ты… — Ответы стреляли в его светлой башке сами. — Что… — Наконец, он тяжело вздохнул и покачал головой, опускаясь на ступеньки. — Вот она — причина всех проблем… Как я сразу не додумался! Ты уверен?

— Абсолютно. Он не будет оборачиваться.

Мне было все равно. Какая разница, что он не будет бегать со мной по пустоши? Я бы и так его не отпустил — нечего ему там делать. Да и мне, по-хорошему, тоже. Это не проклятие, а дар. Человеческая жизнь более безопасна, и это оставалось только ценить. Но кот понял неправильно:

— И ты хочешь все же его забрать?

— Будем считать, что ты ничего не говорил, — процедил раздраженно.

Джастис выдохнул и опустил плечи:

— У таких детей есть ряд рисков. Но необязательно, что они проявятся… Надо будет наблюдаться.

Я кивнул. В том, что с Илаем будет все нормально, я тоже не сомневался. Малыш выжил в одиночку, пока Лали была далеко. Он унаследовал лучшее от меня.

— А ты все-таки присмотрись, — с сомнением продолжал Джастис, — бывали случаи, когда дети долго не имели возможности оборачиваться, и только во взрослом возрасте…

— Не будет, — качнул я отрицательно головой.

— Лали знает?

— Нет. Но не пугай ее, пожалуйста. С нее хватит.

— Не буду. — Его взгляд, наконец, просветлел, а необычные глаза будто заискрились изнутри. — А ты молодец.

Я только усмехнулся, выплеснул остатки кофе и направился обратно к семье.

***

Невозможно было описать это спокойствие…

Я открыла глаза и прикрыла вновь, улыбаясь. Дыхание малыша рядом, его запах и тихое кряхтение наполняли до краев чем-то, что просто не помещалось внутри и просилось слезами наружу. Я шмыгнула носом и вновь посмотрела на Илая. Он лежал на спине, рассматривая что-то… или кого-то. Приподняв голову, я улыбнулась. Киан сидел в кресле в шаге от нас и что-то пристально разглядывал на экране фотокамеры.

Я скосила глаза на левую руку — на сгибе локтя белел пластырь, а память подкинула смутные воспоминания, что Джастис брал у меня кровь. Пытался разбудить, но я сразу же уснула.

— Что ты делаешь? — прошептала.

— Сам пока не знаю…

Он вскинул объектив в руках четким уверенным движением, и камера еле слышно щелкнула.

— Долго мы спали? Сколько времени?

— Самое время поесть, — подсказал он, улыбаясь сыну.

— И как ты собирался оставить мне только свою футболку? — вздохнула я, оттягивая свою. — Вот куда я без тебя?

Мы немного повозились с малышом, пока ему удалось устроиться у груди. Казалось, он действительно все знает лучше меня. Это я ерзала, переживала, а у сына сомнений не было — как только мама убедилась, что всем удобно, он принялся сосать, а у меня снова побежала волна колючих иголочек под кожей, и грудь напряглась.

— Можно? — кивнул Киан на камеру в своих руках.

— Можно… — Я улеглась, подперев голову рукой. — Тебе ведь это нужно.

То, что он взял камеру, было хорошим знаком. Значит, пытается освоиться здесь.

— Мне нужны вы. — Он бесшумно спустился с кресла на колени и сделал еще кадр.

— Не верится, что все закончилось, — прикрыла я глаза. А еще не верилось в то, что меня снимает фотограф, еще недавно казавшийся невероятно далеким.

— Все только начинается, — и он снова глянул на экран. — Это просто жизнь…

— Я бы не хотела снова все это пережить, — нахмурилась, проследив его движение.

Он отложил камеру и уселся рядом на пол:

— Это уже не повторится. Будет что-то новое…

Его слова вызывали неясное беспокойство. Но я не стала в него нырять — надоело. Киан прав — проблемы будем решать по мере поступления.

В дверь раздался тихий стук, и на пороге показался отец.

— Лали… — Он улыбнулся мне и перевел взгляд на Киана: — Мистер Кейн. Я бы не беспокоил вас, но мне нужно покинуть Аджун.

— Почему? — Я уселась, устраивая малыша на руках. Киан поднялся и отошел к окну. Уж не знаю — хороший это был знак или нет. Хотелось, чтобы эти двое дали друг другу шанс, хотя подобное вряд ли возможно.

— Приказ правителя. — Отец осторожно приблизился и присел рядом, улыбаясь. — Я полночи у него проторчал…

Стыдно признаться, но я совсем обо всем забыла, стоило обнять ребенка.

— Пап, спасибо, — протянула я к нему руку.

Он кивнул, мягко улыбаясь:

— Жаль, что все так вышло. — Он глянул на меня, потом бросил взгляд на Киана.

— Я не убивал ваших людей, — вдруг сказал Киан.

Повисла непонятная мне тишина. Я переводила взгляд с одного мужчины на другого. Отец замер в нерешительности, но когда посмотрел на меня снова, я ясно увидела на его лице слабую борьбу с самим собой. Он не готов был слушать Киана. Но и не слушать было нельзя.