Спустя какое-то время машина сбавила ход, вскоре и совсем остановилась. Некто залез в кузов, через пару мгновений крышка исчезла, открыв за собой небо холодно-лазурного цвета, испещренное редкими стрелами перистых облаков. Редагия ослепляла, все в ящике зажмурились. Бездонную синеву заслонило темное очертание. Как только глаза привыкли к свету, оно приобрело детали. На смуглом и сильно обветренном лице проступило подобие улыбки, черные волосы солдата ласкал слабый бриз.

— Конечная. Энитиг приказал вас тут выкинуть. Вылезайте.

Пассажиры выпрыгнули из некрытого грузовика, под завязку забитого ящиками подобными их укрытию, боец уже собрался лезть обратно в кабину, но Каддан его окликнул.

— Дружище, а как нам в столицу попасть?

— Разве что, через ренинские перевалы… еще паромы ходят, но туда вас на пушечный выстрел не подпустят. Агернун забит патрулями. — пожал плечами военный.

— И все?

— Вплавь.

— Так, я понял. — обернувшись к Нарнису, попросил у того пачку сигарет, немного помявшись, раеоонец удовлетворил просьбу, в свою очередь, Каддан перекинул подарок аранийскому солдату.

— Ну как, вспомнил ещё что?

— Вспомнил, — араниец указал пальцем в сторону холма, куда уходила лента серой асфальтовой дороги, — вот за этим пригорком- лагерь беженцев, пройдете через него в пригород Агернуна, там спросите частников.

— Частников?

— Да, гражданские, что держат личные рыбацкие лодки и катера. За плату, возможно, кто-то и согласится на такой сервис. Поспрашивай на пирсах.

— А говорят никотин память ухудшает. — Каддан ехидно подмигнул соотечественнику.

Боец ухмыльнулся, засунул сигареты в карман, постучал ладонью по кабине и автомобиль тронулся дальше, оставив новоприбывших наедине со знойным июньским днем. Вдали открывался потрясающий пейзаж с горами на горизонте. В безмятежной синеве, три блестящие точки, оставляя за собой длинные белые хвосты, медленно ползли на восток, в сторону белых пиков Ренинской гряды. Раскатистый гул турбин спустился на землю, лишь, когда от бомбардировщиков остались еле заметные светлые черточки на краю сапфирового простора.

— Сколько сейчас времени?

— Почти четыре.

— Достаточно, чтобы привести себя в порядок после этого чертового ящика. — Алеан оглядел товарищей.

— Сейчас бы от прохладной водички не отказалась, — мечтательно заявила Илона, прикрывая глаза от света.

— Поддерживаю! Кадди, где тут море, ты же местный.

— Вообще без понятия, я из восточной части, но скорее всего нам в сторону лагеря.

Что чувствует человек, потерявший родной дом? Совсем недавно, его обустраивал, налаживал быт, покупал новый холодильник, а спустя мгновение- жилища уже нет, на его месте руины и мусор, все, во что вкладывалась душа — разрушено. А что чувствует человек, ожидающий своей гибели и гибели всех родных ему людей, тяжело ли решиться съехать с насиженного места, взяв с собой только самые необходимые вещи? На эти вопросы может ответить каждый из двухсоттысячного лагеря беженцев раскинувшегося на реке Арендерун, что рядом с городом Агернун. Несчетное количество хаотично разбросанных палаток, бараков и гор мусора- новое государство в государстве. Все его бедные граждане проделали огромный путь из восточной части Арании, сюда, на побережье Эланского моря, спасаясь от войны и смерти. За плечами остался тернистый путь, по равнинам Родины, через Ренинские горы, сюда во второй по значимости город страны, в торговый оплот всего юго-запада. Основанный купцами шесть сотен лет назад, в него стекались товары со всех побережных стран Эланского моря, обеспечивая рост и процветание. Ныне, Агернун изо всех сил боролся за существование, пытаясь прокормить не только своих жителей, но и беженцев, нашедших под его стенами укрытие.

Смерть и болезни были постоянными гостями в лагере, унося в день не менее дюжины жизней. Это место мало чем отличалось от передовой: антисанитария, грязь, смерть, измученные и уставшие люди, разве что пули не свистят, но это преимущество с лихвой перебивал еще один бич- голод.

– Вот куда люди бегут от войны!
– с благоговением произнес Каддан.

– Из огня да в полымя, — сказала женщина, поправляя на голове криво завязанный тюрбан.

– Печальная картина,- подытожил Нарнис и группа двинулась дальше, вниз к одному из рукавов устья реки, впадающего в море. Путь лежал через лагерь. Петляя в этом лабиринте трущоб, спутники наблюдали, как люди борются за выживание, сражаются с судьбой. Исхудалые и обессиленные женщины, дети, старики, смотрели вслед проходящим пустыми глазами, полными тоски и нужды, нужды в пище, в воде, в лекарствах, в комфорте далекого прошлого. Земля, избитая сотнями ног и превращенная в пыль, скрипела под подошвами. Несчастные прятались от солнца под редкими соснами, в тени палаток, так как внутри температура давно превысила пятидесятиградусную отметку.

Изредка встречались патрульные, но их путники старались избегать. Людей было очень много, а гул от сотен голосов разрывал голову. Агернун был просто физически не способен прокормить такую толпу, превращая каждый день её существования в ожесточенную борьбу. Драки, убийства, грабеж и прочие низостные делишки считались здесь обычным делом, военных не хватало, чтобы полностью держать порядок под контролем.

Досыта набродившись и держась на стороже, четверка наконец-то вышла на пляж, усеянный крупной галькой. Море, голубого, как топаз цвета, лениво накатывало на берег. Кругом рассредоточилось множество беженцев, а вода просто кишела ими.

Отыскав себе место в тени огромного валуна, остановились на привал. Алеан помешивая колоду, принялся за старое с Нарнисом. Каддан чесал бороду и сетовал, как она ему осточертела. Если бы у него появилась машинка для стрижки, он бы стал самым счастливым человеком в Арании. Илона окинула взглядом аранийца.

– Если хочешь, я могу сбрить тебе твои заросли, но не могу гарантировать, что это будет безболезненно.

– Хм, и как ты собираешься это провернуть?
– удивился Каддан.

– Я на войне бывало Набу морду его наглую выбривала, - усмехнулась женщина, - навыки еще остались.