Наконец передо мной открывается последняя – третья по счету! – дверь, и я попадаю в само клубное пространство.

На первый взгляд – обычный клуб, обычная тематическая вечеринка. Но только на первый. Под горячие ритмы двигаются на танцполе раскрепощенные тела. Девушки – в туниках, некоторые – в бюстгальтерах и блестящих мини-юбках, одна – просто в трусиках. Прямо над ее обнаженной левой грудью, как видимое сквозь кожу сердце, поблескивает в неоновом свете красная наклейка. Она словно в трансе, глаза явно закрыты, это видно даже сквозь прорези в маске, волосы растрепаны, бедра выписывают круги, задница откровенно трется о ширинку танцующего сзади парня. На лице парня тоже маска, торс обнажен, а штаны… нет, я зря сказала про ширинку – ее тут нет. На парне что-то вроде шароваров на широкой резинке. Между ног бугрится эрегированный член. Еще немного – и они наверняка уединяется.

Большинство парней в таких шароварах – и только на одном я замечаю черные кожаные штаны. Наклейка на его груди красная, а на левом предплечье – вытатуированный скорпион. В какой-то момент мне кажется, что парень в кожаных штанах поймал мой взгляд – я быстро опускаю глаза.

Прежде чем начать исследовать пространство клуба – хотя предварительно я о нем немало прочла, – я беру в баре виски-колу. Официант с обнаженным торсом и в маске любезно предлагает мне презервативы и влажные салфетки – я отказываюсь. Их тут выдают бесплатно, но я уверена, что мне ничего подобного не понадобится.

Сердце колотится в груди как бешеное. Пальцы постоянно проверяют, на месте ли наклейка. Набрав в легкие побольше воздуха, я снова поворачиваюсь лицом к танцполу.

Танцпол не очень большой – на нем помещается человек пятнадцать, при том, что танцуют они очень плотно, телом к телу, кожей к коже. Справа находится бар, слева – небольшой секс-шоп. Впереди – длинный темный коридор, сулящий наслаждение во всех возможных вариациях. Я примерно знаю, что там находится: комнаты для утех, снабженные различными приспособлениями, инструментами и игрушками, массажные кабинеты, залы для оргий, помещения для БДСМ-сессий и черт знает что еще… Дверей почти нигде нет – со всех сторон свисают от потолка до пола черные бархатные шторы. Каждый может отодвинуть их и посмотреть, что где происходит. Если формат позволяет – можно и присоединиться. И только в конце коридора несколько закрытых комнат: там принимают БДСМ-госпожи и БДМС-господины, чьи сессии закрыты от посторонних глаз.

В напитке явно больше виски, чем колы, и это к лучшему: половина моего бокала пуста, и пальцы наконец перестают так сильно дрожать. Я долго смотрю на танцующих – проходит, наверное, полчаса, прежде чем я решаю отправиться в коридор наслаждений. Просто посмотреть.

Стоит обогнуть танцпол, приблизиться к коридору и прислушаться, как кроме музыки до ушей тут же долетают мучительные стоны и другие характерные звуки: громкий исступленный шепот, шлепки, удары плеткой или чем-то подобным, звон цепей, крики, ритмичные удары чего-то – металлических кроватных спинок? – о стены. Мимо плывут люди: в коридор – улыбающиеся и предвкушающие, из него – удовлетворенные, мокрые и уставшие. Мужчины, женщины. По одному, парами, компаниями. Обнаженные, полуобнаженные. Все в масках. Пьют алкоголь. Разговаривают. Смеются. Целуются смело, развязно, беспардонно. Трогают друг друга. Трогают меня. Цепляются пальцами за мои запястья, мою талию, бедра, проводят по шее, плечам, груди… Электричество пробивает дрожащую кожу, но я стараюсь игнорировать эти откровенные приглашения заняться сексом здесь и сейчас, с кем угодно из этих людей. Меня разочарованно отпускают. Здесь никто никого не принуждает. Разве что тех, кто сам попросил принудить их к чему-то. Моя желтая наклейка – лучшая защита. Только один парень, подойдя сзади, пытается приобнять и укусить за мочку уха, но видит наклейку – и тут же отступает.

Я вступаю в темный коридор, насквозь пропахший потом, спермой, женской смазкой, слюной, слезами, стонами и наслаждением. Звуки усиливаются. Люди толпятся кучками около комнат, где что-то происходит. Все черные бархатные шторы настежь. Кто-то смотрит и пьет из своего бокала, кто-то мастурбирует, засунув руку в шаровары или под тунику, кто-то ласкает партнера или партнершу, чтобы потом тоже заняться сексом.

Я останавливаюсь там, где меньше всего людей. Девушка танцует стриптиз. Изящные, но сильные руки скользят по блестящей поверхности пилона, упругая задница повернута к зрителям, а еще через минуту она запрокидывает ногу, позволяя всем любоваться своей выбритой дочиста щелью. Стоящий рядом со мной мужчина начинает активнее двигать рукой в штанах. Я отвожу взгляд – хотя смотреть тут не запрещено, – и иду дальше.

За следующей шторой идет какое-то подобие мастер-класса по минетам. Пять мужчин, выстроившись в ряд вдоль темно-зеленой стены, вбивают свои члены в глотки стоящим на коленях девушкам. Девушками руководит какая-то женщина. Подсказывает, где ускориться или замедлиться, как помочь себе пальцами.

В другом помещении занимаются сексом сразу несколько пар. Женщины с мужчинами, женщины с женщинами, мужчины с мужчинами. Тела переплетаются, стоны заполняют уши, в нос бьет отчетливый запах пота и спермы. Я нервно сглатываю, чувствуя, как ошалевшее тело начинает невольно реагировать на происходящее. Соски под туникой становятся тверже, внизу живота завязывается тугой комок.

В обычном мире мы все привыкли быть хорошими девочками и мальчиками, ложиться в постель с одним человеком, не фантазировать слишком уж откровенно и грязно… Но именно это – откровенное и грязное, – заводит сильнее всего. Что может быть эротичнее этого свободного, безудержного, честного проявления страсти?

Ни за что не подумала бы, что это может понравиться мне. Но человеческая природа и человеческое либидо непредсказуемы. Да, меня это заводит, и я должна признаться в этом хотя бы самой себе. К тому же секса у меня не было почти полгода – с тех пор, как начались скандалы с Виктором. Да и до этого мы занимались им не очень-то часто и не очень-то горячо.

Я иду дальше. В следующей комнате идет сеанс шибари. Подвешенную под потолком девушку мастерски связывает мужчина, одетый в светлые льняные брюки. Его одежда явно выбивается из общего дресс-кода, но внимание зрителей приковано к тонким длинным пальцам, которые так ловко вяжут узлы и петли из прочной веревки. Девушка обнажена, веревки сдавливают ее грудь, ягодицы, бедра, ее влажное лоно раскрыто навстречу зрительским взглядам, а когда мужчина проводит между стройных ног указательным пальцем, она вздрагивает и издает мучительный, протяжный стон. Я невольно закусываю губу и свожу ноги. Надо идти дальше.