Беззвучно завибрировал телефон на журнальном столике, медленно двигаясь к краю стола.

– Я не отвечу тебе, – прошептал Максим. – Зря ты это делаешь, Катя.

Телефон звонил и звонил, Максим подхватил его, когда он уже падал на пол. Это звонила не Катя. Неизвестно кто это звонил – номер на экране не появился.

– Алло, – сказал Максим.

В трубке послышался далекий шум, какой-то треск.

– Кто вы? Что вам нужно? – спросил Максим.

Сквозь шум и треск, словно из динамика плохо настроенного радиоприемника, послышался монотонный мужской голос. Поначалу Максим не разбирал слов, потом голос становился все отчетливей, он все увереннее прорывался сквозь шум. Наконец, Максим стал что-то понимать.

– Ско… шум… треск… жай… скоре… шум… треск… езжай… скорее приезжа…скорее приезжай… скорее приезжай…, – твердил металлический голос, становясь все громче и громче. – Скорее приезжай. Скорее приезжай! Скорее приезжай!!!

Голос вдруг стал таким громким, что Максим убрал телефон от уха, чтобы не оглохнуть. Он несколько раз ударил пальцем по экрану, чтобы прервать звонок, но экран не реагировал. Голос из телефона теперь ревел, словно из громкоговорителя. Наверное, весь дом слышал это громогласное “скорее приезжай!”, пока Максим не догадался полностью выключить телефон.

***

“ – Теперь я не смогу вас отпустить. Ведь вы сразу же побежите в полицию. Пока я не увижу Николя, вам придется терпеть мою компанию, – сказал Серж, остановившись на перекрестке на красный свет.

– Я не пойду в полицию, – сказала Мари, оттирая ступни влажными салфетками. – Это абсурд – сдавать полиции полицейского. Или вы… Вы точно полицейский?

– Точно, – сказал Серж. – Но… в прошлом.

– Я так и думала! – воскликнула Мари. – Ну конечно! Ну какой нормальный полицейский полезет в чужой дом без ордера, а потом возьмет в заложницы первую встречную? Только пенсионер-маразматик, который строит из себя Рэмбо, пытаясь поймать убийцу своей дочери! Э-э-э… я очень сожалею, что ваша дочь…

– Спасибо. Но лучше бы вам не упоминать мою дочь.

– Хорошо. Еще раз извините.

– Кстати, я рано вышел на пенсию. До старческого маразма мне еще далеко.

– Так все маразматики говорят – что они не маразматики. Значит, ты считаешь, что ты еще достаточно молод? Намекаешь, что мы с тобой могли бы…

– Вы не в моем вкусе. А когда это мы перешли на «ты»?

– Только что. Ты против?

– Да нет…

– Так что тебе во мне не нравится? – Мари подняла платье, оголив ноги, и придирчиво их рассмотрев, потом опустила козырек, посмотрела в зеркальце, поправила прическу. – Идеальные ноги, красивое лицо.

– Я не о внешности. Но ты… действительно красивая.

– Вот видишь, ты уже запал на меня.

– Я не запал на тебя.

– Запал, запал. Просто еще не осознал это. Ты женат?

– Вдовец.

– Посмотри направо, рядом с тобой идеальная женщина!

– Я за рулем, мне нельзя глазеть по сторонам.

– Так! Мне нужно в туалет! – заявила Мари после минутного молчания. – Срочно!

– Мари, здесь не снимают кино, – усмехнулся Серж. – Эти уловки на меня не подействуют. Зря стараешься. Ты плохая актриса.

– Ну, тогда я сделаю это прямо здесь. Извини. Тебе не повезло, что у тебя велюровые сидения. Надо было брать машину с кожаными сидениями. Гораздо практичнее, когда приходится делать это на ходу.

– Эй, ты чего делаешь?!

– Писаю, – Мари залезла с ногами на сидение, подняла платье и начала стягивать трусики. – Ведь даже плохие актрисы иногда хотят писать. Конечно, они делают это не так грациозно, как хорошие актрисы, но и у плохих актрис всегда найдутся свои зрители. Вон, смотри, в соседних машинах уже аплодируют. А ты смотри на дорогу. Тебе нельзя глазеть по сторонам. Ты за рулем.