Впрочем, вынырнув из объятий родственника, белькара даже улыбнулась. Что-то быстро защебетала на своём языке. Вождь кивал. Затем его дочь ткнула пальцем в надеявшуюся остаться незаметной Аню. Это, конечно, изначально была провальная затея, учитывая рост и вид гостьи племени, но надежда, как водится, хоронила остальных раньше себя.

Пожилой белькар нахмурился. Что-то негромко, но вполне настойчиво спросил у дочери.

– Итртэ-а нойда, – пожала плечами та.

Её отец недовольно покачал головой. Впрочем, это не походило на отказ – он скорее не вполне одобрял то, что сказала ему дочь, но не противился этому.

Из домика показалось ещё одно действующее лицо. Немолодая белькара с седыми прядями в длинных косах. Множество бус, браслетов и заметные серьги в ушах делали её похожей на цыганку, но спокойная и уверенная плавность движений выдавала в ней особу высокого положения. А схожесть черт не оставляла сомнений в родстве с Нарсу.

– Нарсу! – радостно щебетнула белькара.

И та, подбежав к крыльцу, обняла мать.

«Или, может, это её тётя?» – подумала про себя Аня, но такая мысль ей почему-то не понравилась. Ощущение родства было слишком сильно.

«Ладно, пусть будет мамой», – разрешила себе девочка.

Нарсу тем временем защебетала о чём-то матери. Та слушала, нежно глядя на дочь и улыбаясь. Потом вдруг спохватилась:

– Ойхе! Таа пой ту! Толти три-тай.

– Ка-три-тай! – отмахнулась Нарсу. – Ма итртэ-а нойда. О йил, – она указала на Аню.

– Йил таа пой, – сокрушённо покачала головой немолодая белькара, глянув на девчку. – Ма толти о ту.

– Кат! – гневно крикнул вождь. – Йил кат итртэ!

– Каххет! – криво улыбнувшись, проворковала мама Нарсу. Она поманила мужа к себе и подмигнула дочери.

К удивлению Ани, вождь повиновался, хотя его нельзя было назвать довольным. Собравшиеся к тому времени на площади местные жители поспешили скрыться в домах и на маленьких улочках деревни. Родители Нарсу о чём-то тихо и слегка напряжённо говорили на крыльце, в то время, как их дочь явно довольная, спустилась к остальным.

Аске неодобрительно покачал головой, затем негромко раздал указания до сих пор остававшимся с ним охотникам. Те разошлись, коротко простившись друг с другом и с предводителем.

Наконец, вождь подозвал Нарсу к себе и, фыркнув, что-то сказал ей. При этом он махнул рукой так, словно дозволял это. Мать же в это время скрылась за дверью их дома. Довольно быстро старшая белькара вынырнула обратно с тремя небольшими пирогами в руках. Один она всучила Нарсу, другой, спустившись по ступенькам, отдала благодарно склонившемуся Аске. Потом подошла к Ане, которой уже казалось, что про неё забыли.

– Три! – она протянула девочке пирог. Живот предательски заурчал, и Аня с благодарностью взяла угощение.

– Спасибо вам большое, – поблагодарила она.

Белькара на миг замерла, но затем улыбнулась:

– Таа пой ту. Окке каттаа, каттархе, – произнесла она с таким видом, словно жалела девочку.

Аня ещё раз благодарно кивнула, принявшись жевать угощение. Хрустящее тесто скрывало сочную сладкую начинку из брусники. На какое-то время окружающий мир перестал существовать для девочки. Она просто наслаждалась ещё тёплой сдобой и вкуснейшей начинкой. Чуть не укусив собственный палец, Аня с огорчением поняла, что пирог закончился. Хотелось ещё, но даже если бы он могла попросить, это было неудобно.

Нарсу, как оказалось, уже стояла рядом. Довольная и немного испачканная вареньем.

– Окке каттаа кат? – спросила белькара. Впрочем, ответа она не ждала, потому что махнула рукой, вновь направившись к лесу. – Итртэ!

– Ага, итртэ, – согласилась Аня, которая уяснила, что это слово, видимо, значит «идти».

Нарсу глянула на спутницу со смесью удивления и уважения.

– Тикискуу, каттархе! – крикнула им вслед жена вождя.

Какое-то время Аня просто следовала за белькарой. Говорить они всё равно не могли. Поэтому девочка просто дышала свежими запахами хвойного леса. Разглядывала вековые замшелые деревья, зеркала небольших озёр и невероятных форм и размеров валуны. Удивлялась крупным птицам, тяжело взлетавшим чуть ли не из-под ног. Замечала каких-то зверьков и настороженные чёрные глаза-бусины верпий.

Но в определённый момент ноги загудели и начали болеть. Столько ходить, да ещё и по лесу с его корнями, спутанными ягодниками, камешками, Ане никогда не приходилось.

– Эээ… Нарсу. Мы можем отдохнуть? Ноги очень болят, – Аня показала обернувшейся белькаре на свои ноги. Потом на оказавшийся рядом замшелый валун.

– Нэн-ке итртэ кат, – она вытянула свои лапки ладонями вперёд, показывая, что нужно остановиться. Потом прислушалась. Уловив что-то понятное только ей, белькара поманила Аню за собой. С первоначального маршрута они свернули, но это было не страшно, раз уж лесная жительница Нарсу знала, куда нужно идти.