«Привет! – буркнул он. – С чем пожаловали?»

«Да так, – откликнулась Лиз. – Тебя проведать…»

Я ограничился молчаливым кивком. Уж с кем с кем, а с Люци мне разговаривать но хотелось.

«Ну заходите, коль прилетели…»

Люц распахнул дверь, на которой была вырезана надпись: «Китовая ферма „Нарвал"».

При чем тут название липовой фермы липового Кирка Дугласа? – недоумевал я. «Мрачные скалы, мой приют» – вот подходящее название для его убежища.

Хижина только снаружи выглядела неказисто, а внутри было все, что полагается. Во всяком случае, в большой комнате, куда Люц счел нужным проводить незваных гостей, я заметил и окошко сервировщика, и консоль Виртуала. А еще – камин. Самый настоящий, с полкой, стеклянным экраном и пылающими в черном зеве угольями. Интересно, где Люц берет уголь, промышленная добыча которого прекращена еще в середине двадцать первого века?

«Ну-с, с чем пожаловали?» – повторил хозяин хижины довольно нелепый, по-моему, вопрос.

«Я бы хотела с тобой поговорить, Люци», – деловито сказала Лиз и бросила на меня весьма красноречивый взгляд. Я сделал вид, что рассматриваю каминный экран.

«О чем?.. – изумился Люц, но, подумав, добавил: – Впрочем, изволь…»

Он отворил дверь, ведущую, как оказалось, на застекленную веранду с видом на забитый паковым льдом пролив, и жестом пригласил Лиз пройти туда. Ладно, решил я, пусть беседуют наедине. Если Лизавета сочтет нужным, расскажет потом… А не сочтет… Я вдруг поймал себя на мысли, что мне не столько любопытно, о чем моя супруга будет гутарить с бывшим возлюбленным, сколько как и чем живет низвергнутый «темный ангел». Крадучись я обошел гостиную. Помимо старинного отопительного сооружения, сложенного, похоже, из мореновых валунов, коих на пляже хватит на миллион каминов, в комнате наличествовал обширный диван, полукольцом охватывающий круглый стеклянный столик. На столике лежал вирбук и стояла коробка с лепестками.

Я уселся и стал перебирать лепестки. Судя по маркировке, это были аудиовизуальные записи по истории архитектуры, изобразительного искусства, музыки, сравнительному религиоведению и прочим премудростям, относящимся к эпохе не позднее восемнадцатого столетия.

Ба-а! Вот откуда у нашего Люца столь странная манера выражаться! Он по уши погрузился в дотехнологическую эру…

Неожиданно скрипнула дверь. Я вздрогнул и выронил лепесток, который только что разглядывал. Вошла женщина. Яркая блондинка в белом купальном халате, с мокрыми, растрепанными волосами. Вот этого я не ожидал. Мне почему-то казалось, что Люц живет абсолютным отшельником. А Лиз если и знала о ней, то и не подумала предупредить меня.

«Здрасьте», – пробормотал я.

Женщина кивнула, грациозно покачивая бедрами, подошла к дивану и уселась совсем близко от меня. При этом она положила ногу на ногу, обнажив их до предела.

Я невольно покосился в сторону веранды. Там неясно бубнили в два голоса. И как ни странно, трудно было понять, кто именно говорит в данный момент. Вздохнув, я взглянул на блондинку, старательно отводя взор от блестящего, словно облитого лаком колена.

Вблизи женщина показалась мне знакомой. И не просто знакомой, а связанной с какими-то неприятными обстоятельствами. И в то же время меня не оставляло ощущение, что выглядела она тогда несколько иначе… Когда и где?..

«Меня зовут Хлодвиг», – решил я представиться на всякий случай.

Блондинка ослепительно улыбнулась и, наклонившись, протянула мне узкую, с длинными, холеными крашеными ногтями руку. При этом между небрежно запахнутыми полами халата явственно обозначились небольшие, но соблазнительно округлые и упругие груди.

Честно говоря, у меня аж во рту пересохло. Хозяйка недвусмысленно соблазняла меня. И именно в тот момент, когда ее муж – или друг – беседовал с моей супругой за неплотно прикрытой дверью. Дурацкое положение… Бубнящие голоса вдруг смолкли. Дверь отворилась…

«Иди к себе, Шэрон!» – резко сказал Люц, появляясь в комнате.

Женщина послушно вскочила и, звонко шлепая босыми пятками по каменному полу, вышла вон.

Я, чувствуя, что краснею, поднялся тоже.

«Мы уже уходим, Виг!» – сказала Лиз, беря меня за локоть.

«Всего хорошего», – неприветливо бросил Люц.

«Счастливо оставаться!» – в тон ему ответила моя супруга и буквально выволокла меня на улицу.

Снежный заряд, влепленный арктическим ветром в лицо, охладил меня и помог собраться с мыслями. Лиз, легко перепрыгивая с камня на камень, побежала к коптеру. А я, сделав несколько шагов, остановился и еще раз посмотрел на «Китовую ферму».

Ну надо же, механтроп в качестве фермерши! И она единственное если не живое, то хотя бы квазиживое существо, согласившееся разделить с Люцифером-самозванцем добровольное изгнание. Неудивительно, что я ее не узнал. Мехи запросто меняют внешность. Креатор, помнится, воспользовавшись этой способностью, пытался улизнуть, когда понял, что захват Узла провалился. И если бы не сверхъестественное чутье Мафу, кто знает, может быть, сейчас готовился бы новый заговор против человечества?.. Слава Шуру, с механтропами покончено! Последний из них теперь лишь послушная куколка, сексуальная игрушка для последнего же трикстера. Совет им да любовь…