Мы так могли простоять десятки минут. Никто не желал уступать другому. Оба стоим, орем, ругаемся, но не отпускаем. Обычно, если в нашу драку не влезет дедушка или Ло, то мы так и часы простоять можем. После у меня щека опухает и отвисает, словно ее сотня шмелей ужалила, а у Росинанта нос становится картошкой и ухо с пол головы.

И вот однажды случилось нечто. Росинант принес мне в игрушки небольшого плюшевого белоснежного медвежонка. Я уже замахнулась мечом, чтобы и этого покромсать на лоскутки, как замерла. Росинант стоял прищурившись, ожидая, когда же я нанесу удар по вытянутой в мою сторону игрушке. Но… его не было.

Как же я могу? Это же мишка!

Неловко, неуверенно, смущаясь и краснея, я сделала несколько шагов в сторону мужчины и забрала у него мишку, тут же прижав к себе. От этого зрелища у Ло и Росинанта челюсть упала на пол. Только дедушка все стоял в стороне и хихикал.

На следующий день Росинант принес мне две игрушки, чтобы проверить свою теорию наверняка. Одной из них была высокая кукла, чем-то напоминающая меня, второй игрушкой являлся плюшевый мишка. Кукла тут же была обезглавлена, а мишку я забрала и вдобавок поблагодарила.

Почему? Почему я не могу порубить и этих медведей? Это же глупо! Особенно глупо наблюдать за их лицами! Они уже второй день пребывают в каком-то состоянии счастья и шока.

Пф! Идиоты!

Однако окончательно добило Росинанта то, что я обратилась к нему не «Страшная Баба» и не «Извращенец», а Кора-сан, как и Ло. Он почему-то тут же обнял меня, хотя я сопротивлялась, и как давай реветь. Вот слезы взрослого мужика меня, пожалуй, окончательно выбили из себя. Он глупо улыбался и плакал, все время прося, чтобы я вновь назвала его так. А потом вскочил на ноги, чтобы по такому случаю сбегать на рынок и купить всем мороженное, но прям на месте поскользнулся и рухнул на спину.

— Кора-сан, — обратилась я к мужчине, прикладывая лед к ушибленному затылку. — Вы конечно сильный человек, но очень неповоротливый.

От того, что я по привычке заботилась о больном и назвала его снова Кора-сан, он вновь расплакался. В итоге мы с ним все же нашли общий язык. Позже я узнала, что он фруктовик. Вот только способность у него какая-то глупая. Просто создает комнату тишины. Но тот не сдавался, и принялся мне ее расхваливать. Мол, даже если в этой комнате громко пернуть, никто не услышит. Он даже продемонстрировал это на практике. Весь день потом дом проветривали!

Ло я избегала. Не потому, что не доверяла или злилась на него, просто… так же чувствовала, что привязываюсь к нему, а ведь он еще не до конца выздоровел. Ему нужно лекарство. Ему нужен человек, что сможет окончательно вылечить его.

Мальчик и сам заметил, что я стараюсь не говорить с ним, в то время как с Росинантом уже смеюсь вовсю. И вот как-то раз дедушка пришел ко мне.

— Зозо, — обратился он. — Ло отказывается принимать лекарство.

— Что? — не сразу поняла я.

— Он не желает их принимать и больше не хочет, чтобы я вносил инъекции, — пояснил дедушка.

— Да что он удумал?! — злилась я, вскакивая на ноги, забирая нужное лекарство Ло из рук дедушки и направляясь в свой медицинский кабинет, где на обычном месте сидел Ло. — Почему ты отказываешься от лекарства?

Ло молча тут же взял у меня из рук лекарство и проглотил его. Ничего не понимаю!

— Поправлю вопрос — почему ты не принял лекарство, что принес дедушка?

— А почему ты его не принесла? — вопросом на вопрос спросил Ло. В его глазах читалась обида.

Он что хочет, чтобы его лечила только я? Да что за ерунда? Какой мелкий эгоист!

— Ты что за концерт тут устраиваешь? Лекарство готовлю я, так что все хорошо. Просто тебе его приносит дедушка.

— Я не буду принимать лекарство, если его будет приносить кто-то другой, — фыркнул мальчик, скрестив руки перед собой и отвернув голову в сторону. — Мой лечащий врач — ты. Я — твой пациент. Все честно!

— Э?! — от такого заявления я даже не знала, с чего начать. Он тут мне уже условия ставить начал. — Да мне тебя что снова за ухо укусить, чтобы ты начал слушаться?!

Ло повел себя довольно странно. Щеки покрылись алым румянцем, лоб вспотел, дыхание участилась, а глаза забегали из стороны в сторону.

— Э? Что…? Да! То есть… нет! Эм…! — он стал заикаться, потеть, тяжело дышать и старательно не смотрел мне в глаза.

— Постой, — до меня начало доходить. — Тебе что тогда понравилось? — от этого вопроса мальчик настолько засмущался и покраснел, что он чем-то стал напоминать круглую вишню в пятнистой шляпе.

— Заткнись! — крикнул, смущаясь, Ло, натягивая шляпу на глаза. — И вовсе мне не понравилось!