Их было много. Слишком много. Практически каждый день кто-то нападал на меня, когда я гуляла за окраиной деревни. Но я и сама порой выискивала их. Мы с дедушкой жили небогато, а у дозорных всегда имелась при себе аптечка высшего качества. После сражения с ними я забирала все, что хоть как-то можно было использовать или продать.

Часто возвращалась домой вся израненная, на что дедушка спрашивал «Что случилось?», а я отвечала «Упала!». Естественно, он прекрасно знал, как я «упала». Знал, но молчал. Лишь в конце одобряюще улыбался и говорил, чтобы в следующий раз я была осторожней. А так же добавлял, что у меня все будет хорошо.

Стемнело. Сегодня на удивление никто на меня не нападал. Пора вернуться домой.

Я открыла калитку, зашла в дом, но, не успев сказать слова «Дедушка, я вернулась!», что обычно произношу после каждой прогулки, услышала разговор на кухне.

— Так вот зачем ей Безымянный фрукт, — задумчиво произнес Росинант. Он все еще здесь? Блин!

Однако они говорили обо мне? Я посмотрела на дедушку и все поняла, только взглянув в его глаза.

— Ты им все рассказал… — вздохнула я. — Зачем? Это их не касается!

— Но, внученька! — воскликнул старик, переживая из-за сложившей ситуации. — Они же теперь будут жить с нами и должны знать об обстоятельствах.

— Нет никаких обстоятельств! Я просто помогу мальчишке и все! — кричала я, злясь на дедушку. Он добрый человек, но порой просто поражает своей глупостью. Я не собираюсь заводить с ними дружбу. Ткнула пальцем в сторону гостей. — Значит так, Страшная Баба и Мальчик-Гриб, как и обещала, я сделаю все, что в моих силах, но после вы свалите отсюда, ясно?

— Меня зовут Ло! — крикнул мальчик, понимая, что грибом я его назвала из-за его пятнистой шапки, что точно была великовата ему.

— А меня Росинант! — так же крикнул мужчина. — И я не баба! Я мужик!

— Да плевать! — отмахнулась я от них, направляясь в свой медицинский кабинет. Нужно приготовить для Ло лекарства.

Однако гости были в ярости от моего поведения и что-то кричали мне в спину, так и намереваясь кинуть то ли кружку, то ли ложку. Дедушка их тут же попытался успокоить, извиняясь и объясняя все тем, что у меня просто трудный характер.

У меня-то и трудный характер? В моем кабинете висело зеркало, в которое я тут же заглянула. Что во мне такого трудного?

На меня из зеркала смотрела невысокая девочка семи-восьми лет. Черные волосы волнистыми локонами покрывали плечи. Нежное розовое платье с рисунками в виде белых мишек на юбке идеально на мне сидело. Дедушка давно заметил мою любовь к мишкам, поэтому всячески старался покупать вещи с рисунком именно этого зверя.

И что во мне трудного? Разве что только взгляд. Да… его детским уже давно не назовешь. Я не ребенок. Иногда взрослеть приходится слишком быстро.

Со следующего дня я следила за здоровьем Ло. Он приходил ко мне в кабинет, где я давала ему лекарство, что сделала сама. Мальчик зачастую отказывался, так как оно было горьким и невкусным, но под моим пристальным вниманием он все же проглатывал все. Так же он терпел абсолютно все уколы. Мне приходилось каждый день вкалывать лекарство в каждое белое пятно на его теле, чтобы свинец перестал там скапливаться и белая кожа стала мягкой, какой и должна быть.

Сначала Ло просто сидел и молча наблюдал за мной. Он не задавал вопросов, как и я не желала заводить с ним посторонних разговоров. Для меня это было лишним. В конце концов, они все равно уедут, и я просто забуду о них. Зачем мне лишние связи, которые в итоге ни к чему не приведут?

Прошло несколько дней. Белые пятна стали значительно мягче и перестали расти. Это хорошо. Лечение действует. Ло тоже стал чувствовать себя легче. Стал чаще улыбаться. Он и Росинант как-то слишком быстро подружились с дедушкой, которого большая компания только веселила. Меня же это только раздражало. Я избегала лишнего общения с ними, хотя Росинант в последнее время стал как-то странно себя вести. То споткнется на ровном месте, то свою шубу подожжет. Идиот какой-то!

А после и Ло стал задавать вопросы, на которые я не желала отвечать.

— Как тебя зовут? — неожиданно спросил он, когда я проводила ежедневную процедуру инъекций.

— Никак, — грубо ответила я.

— Такого не бывает, — улыбался Ло. — У каждого есть имя.

— У меня его нет, — снова бросила я, давая понять, что этот разговор окончен, но Ло словно не замечал все мои намеки.

— Хочешь, я скажу, как меня зовут? — все так же улыбался он и повернулся ко мне спиной, так как спереди я уже ввела лекарство во все пятна.

— Нет, — ответила я. — Я и так знаю, что тебя зовут Ло.