– Я верен сыну покойного правителя, как и вы, – пропустивший последние слова мимо, воин переключился на цель своего визита.

Борго посмотрел на него долгим испытывающим взглядом, словно изучая истинные намерения молодого человека. Что-то решив для себя, советник всё же отложил кусок цыпленка и вытер руки о салфетку.

Герцог вознамерился поговорить. Наконец-то.

– Сам знаешь… – начал он, вытирая жир с толстых губ. – В империи начинаются бунты.

– Слышал, – согласно кивнул Дитар.

– Наш монарх вознамерился снова жениться, – недовольно молвил советник. Это обстоятельство явно злило его, ибо с новым увлечением императора, семья его нареченной в новом статусе стала пользоваться большими привилегиями.

Особенно раздражало приближенных к трону, что новые полномочия получил отец имперской невесты, который был давним недругом самого Борго.

Конфликт внес прохладу в отношении монарха к своему первому советнику, и теперь сам герцог прохлаждался на своей вилле вдали от столицы.

Это был их общий план с принцем Рене, которому и служил Дитар верой и правдой вот уже восемь лет: сблизиться с Борго, каким бы ненавистным он ни был, и, заручившись его поддержкой, вернуться в столицу на ветрах хворей и бунтов.

А ещё они отчаянно нуждались в финансах герцога, ибо Рене – внебрачный сын предыдущего императора, был гол как церковная крыса.

– Самое возмутительное в этой ситуации то, – продолжал жаловаться советник, – что девица очень сомнительного рода.

К тому же поговаривают, – тут голос Борго сделался глухим и возбужденным, – будто бы она ведьма, раз очаровала самого короля своими весьма посредственными прелестями, не подкреплёнными ни землями, ни золотом.

На девицу было наплевать, чем больше компрометирующих слухов о ней, тем лучше. Советник присел на своего любимого конька. От чего-то в каждой рыжей девке ему чудились ведьмы, уж чем это вызвано было – не известно, но Дитар готов был согласиться со всем, что сейчас выдавал ему ненавистный Борго.

В игре за престол не существует морали – только цель и стремление к ней, не брезгуя никакими средствами. Это воин давно уяснил.

– Разве есть подтверждение тому факту, что леди Иоланта действительно ведьма? – с трудом скрывая свою нетерпимость к своему собеседнику и к ситуации в целом спросил Дитар больше для поддержания разговора, нежели из любопытства.

До его брата и покровителя уже дошли слухи, что королевское содержание герцога скоро уйдёт на поддержку торговых преференций новых родственников императора. Выбор союзника в лице бежавшего бастарда был очевиден.

– Хм, – самодовольно улыбнулся Борго, – а ты сомневаешься?

– Не в моей компетенции сомневаться в словах вашей светлости, – пояснил свою позицию Дитар. – Близко с леди Иолантой я незнаком. А нам понадобится любая зацепка для очернения этого союза.

– Хочешь правду? – герцог отшвырнул обглоданную кость и вытер жирные пальцы. – Я тебе её расскажу! Уже сейчас Адаваль находится у девчонки под каблуком, мерзавка вертит им как хочет. Её отец заседает в Совете, а брат запустил руки в императорскую казну! Ропот в гильдиях нарастает! И это только начало. Иоланта не императрица. Пока. А что будет, когда на неё возложат венец?

Борго устремил испытующий взор на мелкую сошку, распустившую при нём бескостный язык.

Дитару хотелось ответить, что по сути – всё это ерунда. Ну, станет Иоланта эта женой Адаваля, и что?

Купцам и факториям, облагаемым жиреющими налогами, и до сегодняшнего дня жилось нелегко. Народу в империи под гнетом избранника богов, легко поддающегося чужому влиянию, и того хуже. Просто теперь пятка первого советника сменится каблучком несравненной леди Иоланты и её семьи.

Разочарование сменилось гневом. Сейчас, когда сам Борго находится практически в немилости правителя, в лице Рене он увидел союзника против кого? Против девицы и её папаши. Хочет извести несостоявшуюся императрицу руками Дитара и его брата? А до этого сделал всё, чтобы выжить Рене из императорского дворца, после смерти его венценосного отца. Боялся, что люди станут бунтовать против недальновидного и несговорчивого Адаваля, и примут сторону Рене в борьбе за императорский венец.

Скотина!

У Дитара непроизвольно сжались кулаки – это не укрылось от внимания советника.

– Злиться будешь потом! – его толстое, обрюзгшее лицо стало серьезным, растеряв остатки доброжелательности. – Твой брат – бастард, и при живом законном наследнике императора было бы глупо сажать его на трон!

– А теперь, чего вы хотите? – выдавил сквозь сжатые зубы молодой воин. – Чтобы Рене вернулся в столицу и отговорил Адаваля жениться на неподходящей пассии?

– Твой брат, конечно же, более гибок в мышлении, нежели ты, – опять усмехнулся Борго. – Что взять – солдафон, он и есть солдафон!

– Но вы тем не менее сейчас разговариваете с этим солдафоном!

– Надо сказать, что ты весьма талантлив в своем ремесле! – кивнул герцог в сторону молодого человека. – И не дурак, хоть и уступаешь Рене во многом.

Дитар не повел даже бровью в ответ на колкости советника. Будто бы он сам не знал, что брат умнее и хитрее его во многом. На то он и выбрал службу, чтобы всегда быть рядом с Рене опорой и поддержкой, охраняя от всех врагов. У светлой правящей головы должна быть крепкая десница, хорошо владеющая клинком.