Шрифт:
Эти дни стали зенитом большевистско-левоэсеровского союза, настолько тесного и, как казалось, прочного, что ПЛСР начала поговаривать о слиянии двух партий [146] . Олицетворением этого союза было избрание Третьим съездом нового состава ВЦИК. ЦИК Советов крестьянских депутатов, в котором доминировали левые эсеры, был лишен права входить в объединенный ВЦИК на паритетных началах. Съездом избирался теперь общий Исполнительный комитет, при котором была создана Крестьянская секция. Ее председателем стала Спиридонова. Трудно сказать, в обмен на что согласились левые эсеры добровольно распустить руководимый ими ЦИК Советов крестьянских депутатов. Возможно, они считали, что со временем большинство в объединенном ВЦИКе будет принадлежать левым эсерам. Действительно, из 306 членов ВЦИК третьего созыва большевиков было 160, а левых эсеров — 125. Не исключено также, что левые эсеры опасались поворота крестьян вправо, к эсерам, и предпочли избавиться от крестьянского ЦИКа, заменив его Крестьянской секцией при ВЦИК [147] .
146
Троцкий пишет: «В медовые недели коалиции эсеровские народные комиссары не раз заговаривали о желательности слияния партий. Ленин отвечал на это с максимальной уверенностью, из-под которой, однако, пробивалась наружу добродушная ирония: надо еще подождать, надо присмотреться друг к другу» (AT, Т-3815, папка 1, лист «Левые эсеры»). О предложении большевикам слиться в одну партию, сделанном левыми эсерами, писал в некрологе «Памяти Прошьяна» Ленин: «Особенно запомнился мне разговор с тов. Прошьяном незадолго до Брестского мира.
Тогда казалось, что разногласий между нами сколько-нибудь существенных уже не осталось. Прошьян стал говорить мне о необходимости слияния наших партий, о том, что наиболее далекие от коммунизма [...] левые эсеры заметно и очень сильно сблизились с ним за время общей работы в Совнаркоме. Я отнесся сдержанно к предложению Прошьяна, назвав его преждевременным, но сближения между нами на практической работе отнюдь не отрицал» (Правда, 20 декабря 1918 г.).
147
Секция пользовалась некоторой автономией: имела свой президиум, фракционные бюро и печатный орган. Большинство в ней всегда принадлежало левым эсерам. После июльских событий секция была преобразована в Крестьянский отдел ВЦИК и потеряла свои автономные права. Затем большевики объединили «отдел» с наркоматом земледелия, и в несколько месяцев ЦИК Советов крестьянских депутатов потерял всякое значение.
Уже после разгрома Учредительного собрания Ленин назвал немудрым и крайне рискованным решение большевиков и левых эсеров допустить созыв Учредительного собрания. Впрочем, он указывал, что в конечном итоге все сложилось благополучно [148] . Борьба против Учредительного собрания упрочила сотрудничество большевиков и левых эсеров [149] . Слияние высших органов власти привело в свою очередь к объединительному движению на местах, где в Советах большевики и левые эсеры действовали сообща и так противостояли влиянию меньшевиков и эсеров [150] . Уделяя серьезное внимание борьбе со своими политическими противниками внутри России, большевики в то же время не забывали, что главная их задача — международная. Разгром Учредительного собрания был лишь этапом на пути к разрешению германской проблемы, где интересы Ленина столкнулись с интересами мировой революции и большинства советского и партийного актива.
148
Trotsky. Lenin, p. 123.
149
В лице левых эсеров Ленин не думал иметь верных союзников: «Здесь, в этом лагере, мы имеем главную оппозицию очередным и текущим задачам момента в более точном смысле слова; тут оппозиция людей, которые не отказываются в принципиальном согласии с нами, которые поддерживают нас по более существенным вопросам, чем те, по которым критикуют, — оппозиция, соединенная с поддержкой». (Ленин. Сочинения. 4-е изд., т. 27, с. 253, 29 апреля 1918.) Левым эсерам не доверял и Свердлов, считал, что «сама по себе партия левых эсеров и особенно ее головка крайне ненадежны», хотя блок с ними пока необходим (Свердлова. Я. М. Свердлов, с. 286).
150
Гусев. Крах партии левых эсеров, с. 141-142. Левые эсеры занимали сильные позиции в Советах северо-западных губерний и Центрально-Промышленной области. Большевики, кроме того, были слабы в Советах центрально-черноземных губерний. По состоянию на 14 марта 1918 года из 310 уездных Советов 48 губерний в 95 большевики не имели большинства, в 31 — большинство это не было прочным (Гусев, Ерицян. От соглашательства к контрреволюции. Прилож., таб. 2). Очень часто провести через Совет свои резолюции обе партии могли только в блоке.
Глава шестая. Проблема революционной войны
В вопросе о переговорах с Германией большевистская партия не была едина даже тогда, когда под переговорами подразумевались подписание мира без аннексий и контрибуций, ведение революционной пропаганды или оттяжка времени при одновременной подготовке к революционной войне. Сторонники немедленной революционной войны (со временем их стали называть «левыми коммунистами») первоначально доминировали в двух столичных партийных организациях. Левым коммунистам принадлежало большинство на Втором московском областном съезде Советов, проходившем с 10 по 16 декабря 1917 года в Москве. Из 400 членов большевистской фракции Моссовета только 13 поддержали предложение Ленина подписать сепаратный мир с Германией. Остальные 387 голосовали за революционную войну [1] .
1
AT, T-2788, с. 34. Из историков, кажется, лишь один А. А. Авторханов указал на правильность (с точки зрения коммунистических интересов) позиции Бухарина. Именно поэтому первоначально его позиция разделялась абсолютным большинством русских революционеров: она была бескомпромиссной и до конца последовательной.
28 декабря пленум Московского областного бюро принял резолюцию с требованием прекратить мирные переговоры с Германией и разорвать дипломатические отношения со всеми капиталистическими государствами. В тот же день против германских условий мира высказалось большинство Петроградского комитета партии [2] . Обе столичные организации потребовали созыва партийной конференции для обсуждения линии ЦК в вопросе о мирных переговорах [3] . Поскольку делегации на такую конференцию формировали сами комитеты, а не местные организации РСДРП (б), левым коммунистам было бы обеспечено большинство. И Ленин, во избежание поражения, стал оттягивать созыв конференции.
2
Первый легальный петербургский комитет большевиков, с. 379-386.
3
Свердлова. Я. М. Свердлов, с. 308.
Собравшийся в Петрограде 15 (28) декабря общеармейский съезд по демобилизации армии, работавший до 3(16) января 1918 г., также выступил против ленинской политики. 17 (30) декабря Ленин составил для этого съезда специальную анкету. Делегаты должны были ответить на 10 вопросов о состоянии армии и ее способности вести революционную войну с Германией. Ленин спрашивал, возможно ли наступление германской армии в зимних условиях, способны ли немецкие войска занять Петроград, сможет ли русская армия удержать фронт, следует ли затягивать мирные переговоры или же нужно обрывать их и начинать революционную войну. Самым важным вопросом был последний:
«Если бы армия могла голосовать, высказалась ли бы она за немедленный мир на аннексионических (потеря всех занятых [Германией] областей) и экономически крайне трудных для России условиях или за крайнее напряжение сил для революционной войны, т. е. за отпор немцам?» [4]
Ленин надеялся заручиться согласием съезда на ведение переговоров. Но делегаты высказались за революционную войну [5] . В течение двух дней, 17 и 18 (30 и 31) декабря Совнарком обсуждал состояние армии и фронта. У советской делегации в Бресте 17 (30) декабря был запрошен «в спешном порядке» точный текст немецких условий [6] , а на следующий день, после доклада Крыленко, основанного на собранных у делегатов съезда анкетах, Совнарком постановил «результаты анкеты признать исчерпывающими» в вопросе о состоянии армии и принять резолюцию, предложенную Лениным [7] .
4
Ленин, ПСС, т. 35, с. 179-180.
5
«Ответы делегатов съезда на ленинские вопросы подтверждали, что русская армия не боеспособна и что в случае возобновления военных действий удержать линию фронта будет невозможно. Это укрепило мнение В. И. Ленина о необходимости заключения мира» (Чубарьян. Брестский мир, с. 106). Но это были ответы о состоянии армии и состоянии фронта, т. е. ответы на вопросы военные. Вопрос о том, разрывать переговоры или продолжать их, был вопросом политическим. И сам Ленин в анкете оговорил его особо.
6
Там же.
7
Там же.
Совнарком действительно принял в тот день ленинскую резолюцию, только Ленин, не желая проигрывать сражение, высказался за революционную войну (на уровне агитации), а не за разрыв переговоров: резолюция СНК предлагала проводить усиленную пропаганду против аннексионистского мира, настаивать на перенесении переговоров в Стокгольм, «затягивать мирные переговоры» [8] , проводить все необходимые мероприятия для реорганизации армии и обороны Петрограда и вести пропаганду и агитацию за неизбежность революционной войны [9] . Резолюция не подлежала публикации [10] . Ленин отступил на бумаге, но отстоял ведение переговоров — в Бресте.
8
Первоначальная редакция этой фразы, затем измененной на более обтекаемую формулировку, но с тем же смыслом.
9
Ленин, ПСС, т. 35, с. 181.
10
Впервые резолюция была опубликована в 1929 году (Ленинский сборник, т. XI, с. 17-18.
Против Ленина тем временем выступили возглавляемые левыми коммунистами Московский окружной и Московский городской комитеты партии, а также ряд крупнейших партийных комитетов — Урала, Украины и Сибири. По существу, Ленин терял над партией контроль. Его авторитет стремительно падал. Вопрос о мире постепенно перерастал в вопрос о власти Ленина в партии большевиков, о месте его в правительстве советской России. И Ленин развернул отчаянную кампанию против своих оппонентов за подписание мира, за руководство в партии, за власть.