— Я «не» и оставим эту тему. — Гарик пресекает незаданный вопрос, помогает мне сеть и, к моему огромному облегчению, официант уже спешит к нашему столу.

По крайней мере, у них здесь большие деревянные планшеты с меню. Я могу спрятаться за своим, как в окопе, и перевести дух. Украдкой посматриваю на Гарика в надежде получить хотя бы невербальный сигнал, что делать дальше, но он уже о чем-то увлеченно разговаривает с отцом, в то время как я даже через меню чувствую тяжелый взгляд его матери.

Я не великий психолог, но курс общей психологии в институте был одним из моих любимых. Так что, хоть мой «диагноз» вряд ли можно назвать верным на сто процентов, но тут на лицо нарушение детско-родительских отношений.

Хоть Гарик и не похож на залюбленного маменькиного сыночка.

Скорее уж на Иванушку-дурачка, который всегда был изгоем, но, когда старшие братья стали еще большим разочарованием года, он вдруг ворвался в фокус любви мамы-генеральши.

Я мысленно мотаю головой, чтобы вытряхнуть из мыслей этот недоделанный психоанализ.

Ясно одно — матери Гарика хватило пары минут знакомства со мной, чтобы хотеть меня в качестве основного блюда на столе, которое она с удовольствием и мастерски расчленит столовыми приборами.

— Шампанское? — слышу ее вопрос и не сразу понимаю, что пока я пыталась играть в доктора Фрейда, Гарик успел заказать на двоих. И игристое выдержанное «Вдова Клико» для всех. — Есть какой-то повод? Ты заключил новый контракт?

Почему-то в ее голосе слышится неприкрытая ирония.

Гарик долго смотрит на мать, и пока они ведут безмолвную, понятную им одним борьбу, мне очень хочется потихоньку свинтить в туалет, а потом — куда глаза глядят. Это не то, что не комфортно — это просто невыносимо, как будто подо мной подожгли стул, и я чувствую, как стремительно поджаривается мой пятая точка.

— Есть повод, — наконец, отвечает Гарик, и по тону это похоже на передернутый автоматный затвор. — Иначе, я бы не просил тебя уделить мне время.

Об отце не говорят, как будто его тут и нет.

И я с удивлением замечаю, что он как будто даже и рад роди невидимки — просто потягивает воду из стакана, всем видом давая понять, что декор зала и другие посетители волнуют его гораздо больше разворачивающейся за столом военной кампании.

— Я встречалась с Эльмирой, — говорит женщина и снова смотрит в мою сторону, как бы проверяя реакцию на кого-то с таким загадочным именем. — Она вернулась из Лондона еще в воскресенье, ты бы мог зайти к ним хотя бы из вежливости.

Гарик собирается что-то сказать, но двое официантов как раз сносят на стол первые блюда.

Потом приносят шампанское в ведерке со льдом.

Официант ловко откупоривает бутылку, разливает в бокалы, не проронив ни капли на белоснежную скатерть.

Гарик встает, придерживая полу пиджака как-то по-особенному традиционно.

Смотрит на меня, улыбаясь так искренне, что в моей голове проносится шальная мысль — а не сплю ли я? Этому мужчине можно давать сто баллов из десяти за умение безупречно мимикрировать под ситуацию.

— Маша, помнишь, я говорил, что ты — особенная женщина в моей жизни и что такие как ты — уникальны и неповторимы? Что на всей этой планете другой такой нет?

Видимо, моя ответная улыбка получается не такой идеально фальшивой, потому что Гарик на мгновение прищуривается, как бы давая понять, что и мне пора начать вкладываться в общее дело.

— Звучит немного настораживающе, — уже более искренне говорю я. — Собираешься признаться, что запатентовал мою уникальную ДНК?

Вот теперь все как надо — он весело смеется.

Жаль, что в одно лицо — остальным зрителям этот спектакль точно не приносит удовольствия.

— Ну, в некотором роде я рассчитываю, что ты определенным образом… размножишься, когда наступит время.

— Как дождевой червь, когда меня переедет трамвай, — пытаюсь пошутить, как мне кажется, довольно глупо.

Но отец Гарика даже изображает улыбку.

— Я подумал, что не хочу рисковать такой драгоценностью. — Гарик сует руку в карман, достает оттуда бирюзовую коробочку. Когда открывает — блеск огромного бриллианта в буквальном смысле едва ли не ослепляет. — Маша, ты выйдешь за меня замуж?

Вот же…

Я знала, что так будет.

Я была предупреждена.

Но он все равно застает меня врасплох.

И это хорошо, потому что даже не нужно стараться разыгрывать удивление — оно у меня естественное, настоящее.

В особенности, когда Гарик, не дожидаясь ответа, надевать кольцо на мой безымянный палец, задерживая мои пальцы в своей крепкой, но почему-то холодной ладони.

Уверенно тянет на себя, заставляя подняться с места, прижимает, обхватывая рукой за талию и, хоть шепчет на ухо, делает это нарочно громко: