Аконитовое зелье Скабиор не признавал, потому что, в отличие от многих, волка в себе нежно любил и всячески поощрял. Возможно, именно подобная практика спасла его от сумасшествия или излишней грызни внутри головы, с которой могли справиться далеко не все оборотни в Стае. Но ему повезло, так как его пестовал сам Фенрир Грейбек, страшно гордившийся тем, что не пил Аконит ни разу в жизни. «Волк», — говорил он, — «лучшее что в вас есть, щенки. Человек может сдохнуть, а волк не умрет никогда».

Забавно, что Грейбек все-таки умер, но его слова, брошенные во впечатлительные души младших воспитанников, продолжали жить. Жили они и внутри Скабиора.

«Волка нельзя сажать на цепь, надо освободить его в себе, дать кровь и плоть». Обычно проводя свои тренинги личностного зверства, Грейбек аппетитно похрустывал чьей-нибудь костью. Скабиор внутренне морщился, потому как привычка Вожака жрать людей была ему до дрожи отвратительна, однако виду подавать не следовало, если ты не хотел влететь в наказание. Никто не хотел. Все слушали.

Но, по мнению Скабиора, поедание человеческой плоти все-таки было лишним и скорее шло не от волка внутри Фенрира, а от не совсем адекватного человека, каким становился Вожак. С каждым годом все хуже и хуже. Идеи Темного Лорда не добавили Фенриру адекватности. Острое желание заполучить Метку, несло Грейбека вперед, а вместе с ним и всю Стаю. «Волдеморт даст нам возможность отвоевать свое. Возможность, которую мы так долго ждали. Хватит довольствоваться объедками со стола. Волшебники — станут нашей добычей. Они заплатят за унижение кровью». Воспоминания жгли сознание. Ярко-синие глаза на заляпанной красным…морде. Определенно морде, обычного человеческого лица у Грейбека больше не существовало.

«Скучаешь по нему, что ли?» — вспомнился вопрос Гермионы. Нет, он точно не скучал и отдавал себе отчет в том, что Грейбек уже почти перешел черту сумасшествия, но помнил он его и совсем другим.

В лучшие годы Стаи, за несколько лет до возвращения Волдеморта, Грейбек прямо-таки лучился могуществом и определенного сорта величием. Воплощенная мощь. Сила, которая притягивала к себе всех изгоев из Лютного, не только несчастных оборотней, но и некоторых волшебников, что говорить о забытых сквибах, коих выгоняли из магических семей примерно через одного.

Все отребье мечтало вступить в Стаю. Быть частью одной большой своры, в которой тебе найдется и место, и дело, и какие-то отношения. Как они любили зубоскалить с парнями, в шутку и, конечно, за монолитной спиной Вожака, называя Стаю — Домом странных детей мисс Грейбек. За такое можно было нехило получить. Мозг Фенрира непрерывно кипел, как забытый на очаге котел, в нем болезненно смешались мысли о величии оборотней, бесполезности магглов (в основном, потому что из них нельзя сделать новых оборотней) и дикой, необузданной жажды превзойти волшебников. «Мы — охотники, мы должны главенствовать и подчинить волшебников, потому что мы — лучше, мы — сильнее». Такая бешеная смесь не предполагала никакого чувства юмора только неутолимый голод. Естественно, Скабиору с его длинным языком приходилось туго, особенно в первое время. Он регулярно отхватывал пиздюлей от всей вертикали власти — начиная с Грейбека и заканчивая другими щенками. Тогда-то он и научился держать маску изо всех сил, даже если мышцы лица вспахивают огромные черные когти. Тогда же он понял, что его место здесь. Как и все они.

А со временем втянулся, нашел свободную нишу для деятельности, о зельеварении в Стае особо никто и не помышлял, что оказалось на руку МакНейру, он оказался единственным, кто вообще знал с какой стороны подходить к котлу.

Пока собратья отбивали сферу влияния в Лютном, он наводнил черный рынок различными зельями, как обычными, так и запрещенными. Конечно, подобная деловая хватка не могла не импонировать Грейбеку, привыкшему в основном к тупоголовым качкам, а потому Скабиора он в определенном смысле ценил. Нахальный щенок, который взялся неизвестно откуда и буквально пришел требовать, чтобы его взяли в Стаю, вырос в полезного члена группировки. Но действительно правой рукой Вожака, Скабиор, конечно, не смог стать. От рождения обладая достаточно тщедушным телосложением, завидной мышечной массы он не набрал, а значит, не был представительным и не внушал страх, как положено хорошему заместителю. Людей жрать отказывался. Что взять с щенка. Крутился где-то в середине вертикали, занимаясь делами не характерными для оборотней. Вожака почти не подводил, и ладно.

Скабиор помнил первый раз, когда увидел в деле Фенрира, и старался никогда не проваливать задания, потому что знал, что разочаровать вожака означало долгую и весьма мучительную смерть. Куда там Азкабану с его застенками. Хрень полная. А вот пудовая лапища с изогнутыми острыми когтями, что с одинаковой легкостью вспарывали животы и доспехи…

Внутренне вздрогнув от нахлынувших воспоминаний, егерь поежился, почувствовав холодок пробежавший по спине. В такой-то жаре! Надо же! За пять минувших лет он и подзабыл уже, каким на самом деле был Грейбек. Зря все-таки тогда он наговорил всякого Поттеру. Не оборотни не поймут. Драккл раздери эту комнатушку! Здесь жарко, как в адском пламени! Настолько печет, что даже его весьма твердые убеждения начали плыть. Если кто и мог вытащить оборотней из жопы, в которой они находились, так это Фенрир.

«Или Гермиона», — пришла внезапная мысль. Скабиор аж споткнулся на ровном месте, влетев лбом в стену. То, как малышка вцепилась в него и отчаянно отгоняла остальных, изумляло. Она старалась спасти чертового оборотня, хватаясь за каждую возможность. А он-то сам разве постарался спасти ее тогда? Ответ был прост.

Нет. Скабиор спрятал пылающее лицо в ладони и глубоко вдохнул. В груди опять мерзотно закололо. Нет, он хотел, но потом сам еле унес и мост чертов тот. Ничего он сделал для нее. Почему-то сегодня простое утверждение жгло его изнутри. Он и раньше думал о том дне. Но сегодня… Что-то случилось с ним здесь, в проклятой каменной клетке. Может, ему Морочащую закваску в жрачку подмешивают? Чем еще объяснить внезапные порывы к самокопанию?! В жизни этим не увлекался, как завязал с нормальной жизнью, так предпочитал не анализировать. Крейг устало плюхнулся на матрас и нервно сцепил руки в замок. Луна идет, вот его и кроет. Делать здесь больше нехрен, кроме как с ума сходить, вон аж до Грейбека дошел в размышлениях. Скаб мотнул головой, стряхивая наваждение.