— Я взрослый парень, для нас это норма… Извини, малышка, я же вырос в семье обычных людей, а не аристократов, так что не обучен врать и притворствовать, как это положено в высшем обществе…

— Ты считаешь, что я вру? — нахмурилась девушка.

— Нет-нет! Любимая, ты честная девушка, я в этом уверен, но ты совершенно нетипичная представительница аристократии из Сказки. В реальности всё иначе. Спроси у любого человека, как он представляет себе аристократа, и он тебе опишет чванливого сноба, который врёт, контролируя мимику, строит козни и интриги, а обычных людей считает за говорящий скот. А взять для примера речи людей из высшего общества? Там же множество потайных смыслов… Мне известна лишь одна категория людей, которая говорит одни слова, подразумевая другие, — это преступники! В принципе, немудрено, ведь большинство европейских аристократов как раз являются выходцами из преступного мира. Вначале это были главари банд, заявившие право брать дань в каком-то поселении, затем пираты, которые награбили денег и купили титулы.

— Выходит, мне повезло быть принцессой, которая является аристократкой не из-за того, что предок был грабителем, а из-за того, что кто-то когда-то упомянул наше семейство в сказке, — саркастично усмехнулась Арабелла.

Несколько часов я сидел на полу, облокотившись на диван, привыкая к новому состоянию организма. Чем больше привыкал к обострившимся чувствам, тем легче становилось. Из-за того, что при падении испытал боль, проверять скорость регенерации не было желания, ведь для этого пришлось бы себя порезать, а это больно и как минимум неприятно. Но, как бы ни было сильно желание не калечить себя, я должен быть уверен, что стал более живучим.

Когда Арабелла ушла готовить обед, я надел на палец волшебный перстень и заказал нож. Тут же слегка порезал левую ладонь. Ощущения были неприятными, но не так чтобы совсем уж больно — рана затянулась мгновенно, с неё даже не успело натечь крови.

Ничего себе! Я теперь живучий, как Росомаха! Главное, чтобы надо мной, как над ним, правительство не ставило жестоких опытов.

Почувствовав запах горелой еды, я плавно с осторожностью поднялся на ноги и словно старик, медленно двинулся в сторону кухни. Если к обострённым чувствам я немного привык, то вот о силе такого сказать не могу. Глаза остановились на перстне. Если я буду им так же пользоваться, то рано или поздно спалюсь или потеряю. Арабелла задаст резонный вопрос, откуда у меня эта цацка и почему не сказал ей? Поднимется скандал…

— Желаю, чтобы этот перстень не видел никто, кроме меня, — проворачиваю колечко по кругу. Для меня ничего не изменилось, как было кольцо на пальце, так и осталось. Испытывать надо на других. — Желаю, чтобы этот перстень не мог потеряться и его нельзя было отобрать, а можно было передать лишь добровольно. Если вдруг кто-то сумеет лишить меня этого перстня хитростью, обманом, воровством, при помощи внушения или иным нечестным методом, кроме добровольной передачи, то этот перстень должен вернуться ко мне назад, где бы и кем бы я ни был.

Не останавливаюсь на достигнутом.

— Желаю, чтобы этот перстень был не ощутим, словно нематериальный, кроме случаев, когда я намерен загадать желание.

Тут же с пальца пропала тяжесть кольца и появилось такое чувство, будто на руке ничего не надето. Я провёл правой ладонью по пальцам левой руки, и она прошла сквозь перстень. Затем притронулся к перстню с намерением загадать желание — он сразу же стал плотным и ощутимым. Значит, буду надеяться, что остальные желания исполнились.

Медленно спустившись на первый этаж, обнаруживаю задымлённую кухню, воняющую сковороду с чем-то сгоревшим и среди этого стоит Арабелла, которая чуть ли не плачет.

— А ты рисковая девица. Обычно начинающие кулинары-любители готовят что-нибудь попроще, к примеру, пельмени или макароны с сосисками, а ты сразу решила что-то жарить на сковороде… — заглядываю в сковороду. — Ух ты! Это что, должны были быть котлеты?!

— Пётр, прости, — понуро опустила голову Арабела. — Я хотела тебя накормить, делала всё по рецепту из кулинарной книги, подаренной твоей мамой, но зачиталась, вникая в суть и вот… — она перевела взгляд на сковороду.

— Ничего страшного. Зато я теперь уверен, что у тебя талант. Я бы даже сказал талантище!

— Правда? — с надеждой устремила взор на супруга она.

— Конечно! Я впервые вижу, что кто-то умудрился спалить котлеты до состояния чёрных угольков. Это определённо талант, — глядя на вытягивающееся обиженное лицо жены, я не выдержал и рассмеялся. А ещё успел заметить, что волшебного перстня она не видит.

Закинув сковороду отмокать в раковину, я открыл форточки, чтобы избавится от дыма.

— Смотрю, у тебя осталось много фарша.

— Да, но сковорода испорчена и теперь его не пожарить.

— Котлеты — это не единственное, что можно приготовить из фарша, и его не обязательно жарить. — Поставив на плиту кастрюлю с водой, я достал из холодильника болгарские перцы и из кухонной тумбы рис. — Мы сейчас будем готовить фаршированные перцы.

Дальше мы вдвоём фаршировали перцы. Арабелла с энтузиазмом принялась за готовку. Вдвоём готовить было весело. Хотя я больше привык в одиночестве шаманить на кухне, но если мужчина не желает постоянно торчать на кухне, то даже если он божественно готовит, надо пересилить себя и научить готовить жену. Были у меня-будущего несколько коллег-женщин, которые готовить не умели. В курилке и во время обеда я частенько общался с этими дамами, и они обе рассказывали, что у них дома готовят мужья, поскольку дамочки настолько же «талантливы» в готовке, как и Арабелла, то есть если подойдут к плите, то либо спалят блюдо, заигравшись в ферму, либо получится бурда.