7. Церулеум

8. Парижская синяя

9. Милори

10. Чайкентская вишнёвая

11. Капут-мортуум

12. Сиена жжёная

13. Сепия…

И так далее до позиции 27, поскольку подобная белиберда перетекала на обратную сторону листа, заканчиваясь скромненько – альбомы для рисования в количестве 10 штук.

– Что. Это? – строго спросил своего радиста командир, чеканя слова.

– Краски! – бодро отрапортовал боец, – Сказали, нужны срочно и жизненно необходимы! Разрешите идти?

– Иди!

Нет! Ну, какова наглость! Эта туристочка что, решила, что погранзастава это бюро добрых услуг?!? Или таксопарк? Привези её, увези её, билет ей купи, а она ещё капризничает – поеду, не поеду! Не слишком ли много суеты вокруг одного человека? А теперь, вот, красками её обеспечь! Да ещё «срочно»! Да по экстренной связи! А в следующий раз луну с неба потребует достать?! И Андрей в сердцах смял листок и выбросил его в урну.

Краски, действительно, Яне были жизненно необходимы. Те, что она захватила с собой из Москвы, уже закончились. Так же как и бумага. От карандашей остались одни огрызки. В ожидании пока доставят её заказ, Яна рисовала на обратной стороне эскизов, потом перешла на рисунки углём по дереву, благо, что и того, и другого было в достаточном количестве. Но ей был нужен цвет! Обязательно нужен цвет. Даже для картин в технике выжигания по дереву он был нужен. Тогда плоскость сразу приобретала объём, выпуклость, а цвета становились яркими, контрастными. Яна видела картины в такой технике на выставке художницы прошлого века Марии Якунчиковой-Вебер,

они сразу бросились ей в глаза и долго не отпускали, и загорелась освоить её. Может, в ней и снег получится так, как её устроит? А то, какими красками она не пробует, ничего не получается.

Трёхнедельное ожидание своих надежд не оправдало. Ей доставили: тоненький альбом для рисования, пачку цветных карандашей и набор из 12-ти цветов акварельных красок, всё это, видимо, купленных в магазине «Школьник», поскольку чек, приложенный к покупкам, был, аж, на 104 рубля!

Возмущению Яны не было предела. Она тут же завелась дозвониться до погранзаставы. Еле её бабушка Шуру отговорила. Справедливости ради, надо сказать, что она и в первый раз возражала, но как-то уж больно тактично, не смело, Яна предпочла этого не заметить. А тут вняла железобетонным аргументам – закупки делаются не дальше Кызыла. Городок хоть и столица Тывы, но по

М.Якунчикова-Вебер –

Осинка и ёлочка

российским меркам небольшой, вряд ли там есть магазин с товарами для профессиональных художников. Оставалось только расстраиваться. Яна даже всплакнула, лежа в постели. Что же ей делать дальше?

Но уже перед самым провалом в сон, вдруг, нашла решение. Вот же она – балда! У неё же паспорт на руках! Она может съездить в Красноярск! Сама! Уж, в билете погранцы не откажут? 18 часов туда, 18 обратно. Итого у неё останутся 2 дня на поиски нужного магазина. А в Красноярске у неё появится и мобильная связь, и доступ в интернет. Она сможет позвонить родителям и сориентироваться в незнакомом городе. И обратный билет купит сама. А ещё там будет банкомат, она отдаст долги – 104 рубля за канцтовары плюс стоимость двух билетов.

И Яна заснула абсолютно счастливой. Как же мало нужно человеку для счастья…

7

Андрей остался весьма доволен своим решением «выполнить» заказ туристочки. Не прошло и суток, как она запросила билет на поезд, поняв, что здесь ей ловить больше нечего. Билет был в один конец, так что – «баба с возу – кобыле легче». На радостях он даже предоставил ей вездеход для сопровождения на полустанок. Заодно убедился, что уезжала гостья с вещами.

Яна, действительно, отправилась в Красноярск с рюкзаком и чемоданом. Надо же ей было запастись тарой для красок и бумаги?! Рюкзак лежал в чемодане, а чемодан был в руке. Но это пока он был пустой. На обратном пути рюкзак она оденет наперёд, а чемодан будет прикреплён у неё за плечами ремнями. (Дай только бог, чтобы художественный салон в Красноярске был!) Этот удобный чемодан одолжил ей дед Трофим, с ним его отец вернулся с войны. Андрей этого, конечно, не знал. Спросил шофера вездехода – уезжала ли гостья с вещами? Тот подтвердил, что чемодан у неё был, а то, что не на колёсиках, так какая разница?

От поездки Яна получила всё по максимуму. И краски купила, и бумагу, и карандаши. И даже то, на что не рассчитывала – мешки из дерюги, которые она сможет разрезать на холсты. Мольберт и подрамники покупать не стала – их ей дед Трофим влёгкую сделает, да и тяжесть лишняя, лучше побольше красок купить.

С родителями всласть наговорилась. Успокоила. Рассказала про чудесное место, в котором остановилась, про ещё более чудесных людей, с которыми живёт.

Просмотрела почту. Писем было море. Больше всего, конечно, всевозможной рекламы. На втором месте оказались письма от подружек со всяким трёпом. И несколько писем с существенной информацией от своих бывших сокурсников, которые «любезно» сообщали ей о взлёте по карьерной лестнице Юрика, заключившего после конкурса контракт с Лондонским архитектурным бюро и собирающим документы для отчаливания заграницу. Сквозь строки приторного сочувствия ясно проступали злорадство и ехидство.

Информация о Юрике Яну не тронула. Флаг ему в руки. Пусть попробует проявить с е б я. Что-то Яне подсказывало, что заграницей быстро разберутся в его «таланте». Злопыхательство сокурсников – не задело. И, слава богу, что их ядовитые брызги слюней до неё не долетали.

Истинное наслаждение доставила ей чашка настоящего кофе. Вот это было блаженство! И это оказалось единственным, чего ей не хватало в Ал-Чууре. Но всё же легко исправить! И Яна купила целый килограмм молотого нерастворимого кофе и джезву впридачу.