А потом всё смешалось. Бабушки с удовольствием пели русские народные песни, а Яна с дедом Трофимом подпевали тувинские. Слов, конечно, не знали, просто выводили – а-а-а. И красиво получалось, между прочим!

Засыпая, Яна думала – какой мы, всё-таки, удивительный народ! С лёгкостью перенимаем песни, пляски, кухню, праздники, обряды, верования из другой культуры. Находим общие точки, точки соприкосновения, создаём пути взаимопроникновения. Делаем их своими, общими. Ни мало не смущаясь, дважды празднуем Пасху – католическую и свою, православную. Дважды встречаем Новый год – по старому и новому стилю, а планы строим в соответствии с тем, что нам обещает Китайский новый год. Отмечаем абсурдные зарубежные праздники, типа Хеллоуина, Международный женский день из коммунистического прошлого, Масленицу14 из язычества. И ничего, идентичность свою национальную не теряем. Как-то умудряемся жить со всеми в дружбе и согласии. Никому не мешаем. А праздников – что ж, чем их больше – тем лучше!

12 – приготовленные на пару разновидность мантов. От мантов отличается формой лепки – делают с открытым верхом, схожи с монгольскими бууз, но отличаются меньшими размерами (из Википедии)

13 – кусочки теста, жареные во фритюре из животного жира, сладковатые на вкус за счёт добавления сахара

14 – славянский праздник проводов зимы, праздновался целую неделю. Понедельник – «встреча» (сооружали из соломы, тряпок и старых лаптей чучело Масленицы, которое с почетом и песнями носили по улицам, а потом ставили на самое высокое место села. К обеду начинали печь блины). Вторник – «заигрыш» (зазывались гости – есть блины и кататься с ледяных горок). Среда – «лакомка» (зятья ходили к теще на блины). Четверг – «широкий» (шумные катания, кулачные бои, взятие снежного городка – символическая битва весны и зимы). Пятница – «тещины вечерки» (тёщи ходили с ответным визитом к зятьям). Суббота – «золовкины посиделки» (приглашались сёстры мужа). Воскресенье – «Прощеный день» (обоюдно просили друг у друга прощения за обиды – вольные и невольные. Соломенное чучело сжигали вместе с разным хламом, чтобы ускорить наступление весны).

5

Утром Яна проснулась рано и отправилась к озеру самостоятельно. Дорогу она уже знала, снега в эти дни не было, их следы не занесло. И снегоступами своими они уже не то что тропинку, целое шоссе протоптали.

Идея Яны о смешении красок на месте для получения нужного оттенка оказалась продуктивной. В первую очередь она добилась того розового оттенка, в который окрасил горы восход солнца. Для этого смешала цинковые белила с розовым хинакридоном, добавила каплю темного золотистого. Осталась довольна результатом, решив, что над прозрачностью поработает уже на холсте дома.

Отлично получился сине-зелёный цвет перехода воды озера от изумрудного к сапфировому. Для этого Яна смешала одну часть жёлто-зелёной краски с двумя частями свинцовых белил и с тремя частями синего кобальта.

С оттенками воды разобраться удалось, а вот что делать со снегом, Яна так и не придумала. Как ни билась, но передать искристость снега, его девственную чистоту, его жизнеутверждающую красоту, не получалось. Ну, ничего! Она что-нибудь обязательно придумает! А сейчас пора уже было возвращаться. Бабушка Шуру предупредила, чтобы она не задерживалась – вечером ожидался какой-то грандиозный сабантуй. Да тут и не задержишься особо. Холодно. Даже краски пришлось держать под шубой ближе к телу, чтобы не замерзали.

А вечером всё было так, как представилось когда-то Яне. Темное небо с мириадами звёзд. Маленькое светлое пятно, вырванное огромным костром из темноты, накрывшей собой бескрайнюю степь, из-за чего снег вокруг превратился из бриллиантового в рубиновый. А вокруг костра – пляшущий хоровод из людей в ярких разноцветных нарядах. И среди них – она, Яна.

Только теперь уже Яна была не Яной, и даже Ульяной не была. Чодураа, так теперь её звали – цвет черемухи. Чодураа, которая находит себя в творчестве, искусстве, обладает богатой фантазией и открытой душой. Такое тувинское имя ей подобрали.

А ещё сшили за 2 дня потрясающей красоты тувинский костюм – нарядную шубу из шкур молодых ягнят, покрытую ярко-зелёной шёлковой тканью с вышитыми золотой нитью узорами, овчинную шапку с широким куполообразным верхом с наушниками, которые завязывались на затылке, и кожаные сапоги с загнутым и заострённым мысом и многослойной войлочно-кожаной подошвой. Голенища сапог украшали аппликации из разноцветных лоскутов. И всё это сидело на Яне-Чодураа как влитое. Не менее нарядными были и сестрички, и бабушка Шуру-Шенне в своих ярких праздничных шубах фиолетового, синего и красного цвета. Чуть более скромно выглядел дед Трофим-Балчыр, но это понятно – он же мужчина. Это среди животных и, особенно, птиц самцы выглядят гораздо наряднее сереньких самочек, чтобы привлечь их внимание, побороться за подругу. А в мире людей, где женщин больше, чем мужчин, всё наоборот.

Эх, и весело-пьяно было на празднике, устроенной в честь обретения гостьи второго имени! Поджаривали на углях костра шашлык из печени согажа15. Запивали его зелёным чаем с молоком суттуг-шай, сделанным старинным приёмом перемешивания саарар. Измельченный зеленый чай залили сырой водой, когда чай поспел – добавили молока и снова вскипятили. Смесь зачерпывали поварешкой и с высоты поднятой руки многократно струей лили обратно в чашу, пока молоко не сварилось. И повторялась эта процедура 40 раз, по 10 раз каждой женщиной, Яной-Чодураа в том числе, она ведь теперь тоже тувинка! А в конце варки в чай добавили по вкусу… соль. И это было очень-очень вкусно! «Чем читингир болзун!» - «Приятного аппетита!»

И не переживайте! Сладкий десерт тоже был – сушёный молодой сыр курут, 2 вида сыра быштак – прессованный и волокнистый (прямо как французы, которые тоже относят сыры к десертам) и высушенные маленькие лепешечки из смеси дикого лука кулча со свежим творогом. И всё это незаметно так шло, как семечки, под водочку арага.

Но истинной «вишенкой на торте», кульминацией праздника, его «изюминкой», чистейшим бриллиантом оказался не хоровод, который заворожил Яну своим шаманством, не тувинская кухня, щекотавшая её рецепторы необычными вкусами, не богатая яркая национальная одежда, в которой она чувствовала себя, если не царицей, то, уж, женой хана, как минимум, а тувинское горловое пение16 бабушки Шуру. Горловое пение само по себе редкое явление – из населения всего земного шара оно характерно только для Сибири, Монголии, Тибета, Исландии, народа коса с юга Африки, канадских инуитов и итальянских пастухов с острова Сардиния. Но исполнение его женщиной – это уже эксклюзив из эксклюзива!