– Думаешь, их подставили?

– Почти уверен. Кто-то расчищает себе дорогу, убирая лишних. У меня пару недель назад табельное из шкафчика пропало. Я рапорт написал. А на следующий день оно вновь лежало на положенном месте, – признался я.

– Почему не сказал? – рявкнул Михаил Юрьевич.

– Потому что сам решаю свои проблемы по работе. Но в данном случае это не моя юрисдикция, слишком большие люди фигурируют.

– Хорошо, – мгновенно остыл тесть. – Стефания что-то знает?

– Нет. Она занята учебой и новой работой. Но я на всякий случай к ней охрану приставил и выдал портативную сигнализацию с вызовом группы быстрого реагирования.

– Молодец, – уважительно протянул Михаил Юрьевич. – Есть кто-то подозрительный на примете?

– Проверьте депутата Датского, – предложил я, – слишком много всего к нему тянется. Напрягает.

– Хорошо. Бери моих людей и давай к своему Лехе. Отчитываться будете лично мне. Организую любую помощь. Звонить мне на личный номер.

– Спасибо, – отчеканил я, поднимаясь…

Из квартиры я не вышла, а вылетела, окрыленная и до неприличия счастливая. Широкая улыбка не сходила с лица, и мне хотелось обнять и осчастливить весь мир!

Подозрения со Шведова были окончательно сняты после сообщения Влады. Цепочка событий пока не желала выстраиваться в моей голове в полноценную версию, но я, наконец, убедилась в том, что мой муж мне верен. С плеч словно упал огромный груз, давящий на меня все это время и мешающий полноценно дышать и даже двигаться.

Однако в то утро мне было сложно ходить по совершенно другой причине – болели даже те мышцы, о существовании которых в своем организме я не подозревала. Но и это не могло омрачить моего настроения!

С сияющей улыбкой я доехала до офиса, оставила в кабинете свои вещи и отправилась варить Глебу кофе. По привычке бухнула три ложки сахара, отнесла в кабинет и поставила на край стола своего временного начальства, которое было настолько увлечено работой, что забыло даже поздороваться.

Пожав плечами, я молча развернулась и хотела уже покинуть негостеприимный кабинет, как услышала шипение Глеба вслед:

– Стефания, вот скажи мне: ты можешь хоть одну просьбу исполнить как нужно?

Резко развернулась, судорожно перебирая в голове, какие документы я возила в суд и где снова умудрилась накосячить.

– Могу, – кивнула в ответ на разъяренный взгляд.

– Я просил черный несладкий кофе! Стеша, ты уже не подросток, чтобы бунтовать против взрослых! Ты – адвокат, работающий в солидной фирме!

– Вот именно! – не сдержалась я. – Хочешь кофе по утрам – заведи себе секретаршу, а я – адвокат, работающий в солидной фирме!

Глеб задумчиво побарабанил пальцами по столешнице и медленно поднялся. Подошел ко мне вплотную и грозно зашипел, нависая сверху:

– Ты отстранена от дела Датского. И вообще от всех серьезных дел. Иди к Асе, возьми у нее документы. Съездишь в суд. А после обеда сядешь заниматься. Макеев велел подготовить тебя к экзамену!

И что плохого я сделала Макееву, что готовить меня к экзамену поручили Глебу?!

– Когда приедет Алла, я передам Макееву характеристику на тебя.

– Что-то мне подсказывает, что ты очень плохо обо мне думаешь, – пробормотала я себе под нос.

– Ты не умеешь работать. Слишком подвержена эмоциям, совершенно непредсказуема в своих поступках и не умеешь подчиняться старшим!

– Последний пункт тебя особенно задевает, да? – широко улыбнулась я.

Глеб наклонил голову еще ниже и, глядя мне прямо в глаза, рявкнул:

– Иди в суд, Стефания!

– Ладно, – спокойно пожала я плечами, – в суд так в суд!

– И готовься к увольнению. Ты не сможешь работать адвокатом. Найди профессию попроще. Переквалифицируйся в нотариуса, например. Или вообще сиди дома и готовь борщи мужу. Женщина в зале суда смотрится нелепо.

– Да ты шовинист! – ахнула я. – Как же хорошо, что в прошлом году я вовремя узнала, что ты еще и брачный аферист! – напомнила Глебу о его позоре.

Глеб Сергеевич спрятал руки в карманы брюк и криво усмехнулся.

– Зря я тогда папе все не рассказала, – мстительно проговорила я, с удовольствием наблюдая, как ухмылка сползает с его лица.

Конечно, я бы ни за что не стала жаловаться отцу. И не стану. Но поведение Глеба обескураживало и жутко злило, и я не могла не ответить!

– Не волнуйся, я жаловаться не пойду. А ты иди к Макееву и пиши на меня кляузу, – едко проговорила, отворачиваясь от него.

Вылетела из кабинета, не отказав себе в удовольствии хлопнуть дверью, и рванула к Асе.