Закинув в стиралку спортивную форму, рванула на парковку к своей любимой ласточке.

Спать хотелось очень сильно, вырубало на ходу. Да и вообще, последние дни у меня был какой-то эмоциональный раздрай. Неожиданное появление Макарова, изматывающая подготовка к бою, финальная гонка, предстоящий суд на следующей неделе, и вечно маячивший на горизонте Вознесенский.

Парень беда. И заноза в одном месте, в том самом, которое он вчера так нагло лапал.

Он со своими шутками стал переходить все грани. И самое странное было то, что это не раздражало. Его открытость, придурковатость и развязность смешили меня. Он напоминал мне моих близнецов, которые всегда вели себя, как дети.

Вознесенский был до ужаса милым. Да чего уж! Парень – обояшка, знал это сам и отлично этим пользовался. Все девчонки универа сохли по нему и его друзьям, а в игрушки он выбрал именно меня.

Меня это пугало, ноооо...

...и льстило. Что совсем не вязалось с моими планами – держаться от него и ему подобных подальше.

Он все время вился рядом, постоянно маячил на горизонте и что-то говорил, говорил, говорил. Порой мне казалось, что ему вообще все равно, поддерживаю ли я диалог.

А это его объятие сегодня.

Да фиг с ним, с Вознесенским!

Меня беспокоила моя реакция на его прикосновение – вот это реальная проблема. Когда он обнимал, казалось, что я под такой защитой, что даже атомная бомба не сможет меня достать.

Всегда все внимание было обращено к Рыжей – к красивой оболочке на мотоцикле. И только Вознесенский обратил внимание на тихую и забитую скромницу. И меня это пугало и интриговало. А так же будоражило и… подкупало.

Почему я вообще об этом думаю?

Плевать!

Я свернула с оживлённой улицы во дворы через промзону и частные гаражи, как ночную тишину разрезал громкий женский крик, который я услышала даже через рёв байка и шлем. Я закрутила головой вокруг, сбавляя скорость, и увидела, как какой-то парень пытался насильно запихнуть девушку во внедорожник.

В груди все разорвало. В голове предстали картины из своего прошлого, и, не думая ни секунды, я остановила мотоцикл, и побежала к ним, повесив шлем на ручку спорта.

Черта с два этот козел ее обидит!

Парень стоял спиной ко мне и не видел моего гневного приближения. Я успела оценить, что он в разы больше меня, и была готова отхватить и сама, но бросить ее в беде я не могла.

Бесшумно подбежав со спины со всей своей профессиональной боксёрской силой нанесла несколько ударов кулаком по рёбрам.

– Отпусти ее, придурок! – рыкнула, услышав, как парень взвыл. Знаю, больно. 

– Какого хре... – дернулся он и повернулся ко мне. – Бэмби?!

О Боже!

Передо мной стоял Антон Вольный.

Дерьмо!

– Я сказала, отпусти ее, – снова повторила я, пытаясь не показывать своих эмоций.

Меня начало трясти. Антон один из лучших друзей Вознесенского. Он обязательно ему расскажет.

Вот и закончилась моя неприглядная жизнь серой мыши.

Черт. Черт!

Сказать, что парень был в шоке – ничего не сказать. Он тяжело дышал после борьбы с девушкой, и сейчас оценивающе бегал по мне глазами, в частности по мотоциклетному снаряжению. Кинул взгляд мне за спину, где в нескольких метрах я бросила мотоцикл, и как-то зловеще засмеялся.

– Рыжая? Серьезно? Это охренеть как неожиданно. А ты отличная актриса, МХАТ по тебе плачет.

– Уж это точно не твоя забота, – рявкнула я, что его очень удивило. Ну конечно, он то привык, что я шугано опускаю всегда глаза в пол.

Он хотел что-то сказать еще, как девушка, которую он крепко держал за руку, дернулась и что-то пропищала.

Красивая. Высокая и испуганная блондинка с милыми чертами лица. И почему-то в черных солнцезащитных очках. Час ночи, на улице темень.

– Отпусти ее, – в очередной раз повторила. – Мне кажется, она не хочет никуда с тобой ехать.

Бежать смысла не было – раз уж спалилась, то хотя бы вырву девчонку из лап этого засранца. А ведь Антон казался самым серьёзным парнем из их четвёрки.

– Это точно не твоя забота, – прилетели мои же слова. Было очевидно, что в его планы не входила встреча со мной и сейчас он активно пытался придумать, как бы избавиться от меня, не отпуская девушку. – Проваливай по хорошему, Рыжая!

– Нет!

– Как думаешь, Вознесенский удивиться, когда узнает, кто скрывается под двуличной маской Бэмбика?