Шрифт:
Ну вот, извинилась, но легче не стало.
– Забей. Нормально все. – быстро ответил, словно отмахиваясь от меня.
Он откровенно не хотел со мной разговаривать.
Атмосфера в салоне была настолько напряжена, что я в какой-то момент подумала, что нужно было плюнуть и идти пешком эти долбанные километры до города. Его игнор был невыносим и неприятно резал по самолюбию.
– Спасибо, что приехал, – снова попробовала завязать беседу. Да и в любом случае, поблагодарить Вознесенского я была обязана. Он мог послать меня на три буквы, и я бы так и осталась сидеть там – в лесу. Но он сорвался и бросил все дела ради меня. Что-то же это значит?
– Нет проблем.
– Я теперь твоя должница.
– Угу.
– Если ты все еще хочешь… – я отчаянно пыталась вывести его на разговор, потому что видеть его безразличие становилось невыносимо, – то мы могли бы сходить куда-нибудь. – я не знаю, о чем думала, когда это говорила, но я очень сильно хотела увидеть на его лице хоть какие-нибудь эмоции. Последние недели он так настойчиво требовал у меня свидания, что я решила, что это мой последний шанс.
Мое сердце пропустило пару ударов, пока парень тянул несколько секунд с ответом.
– Не… уже не надо, – небрежно подвел он черту.
Это был конец.
Я изо всех сил заставила себя скрыть обиду и разочарование.
Говорить больше смысла не было. Я отвернулась к окну, смотря на темные мелькающие деревья, чувствуя, как мои глаза начало щипать.
Ну, уж нет! Я не плакала, когда мне переломали почти все ребра, из-за чего я отхаркивалась кровью, не заплачу и сейчас.
Я столько времени пыталась избавиться от его навязчивого внимания, скрыться от него, хотела, что бы он перестал меня замечать, и сейчас, когда этого добилась, готова была разреветься.
Чего хотела, то и получила.
Идиотка!
Глава 24
Стас
Хорошо, что я весь вечер цедил одну пинту пива и не притронулся к вискарю, иначе сам хер бы куда смог поехать. Словно знал…
Бэмби попросила остановить машину на въезде в ее двор. Спорить с ней и настаивать подвести прямо к подъезду, не стал. Я еще с прошлого раза хорошо запомнил ее неприметную девятиэтажку.
Что блять она делала в лесу ночью, одна? Эта девчонка перестанет меня когда-нибудь удивлять?
Я еле удержался, что бы не задать ей миллион вопросов.
Конопатая еще раз поблагодарила меня, что я подвёз ее, тихо выбралась из машины, и сразу скрылась за домом. Только тогда я смог спокойно выдохнуть.
На свидание, значит, она согласна…
Да нахрен мне не сдалось это свидание! Я теперь с нее не слезу. Простой встречей она уже не отделается.
«Я теперь твоя должница».
Ох, малышка, не я это сказал! Ты сама мне руки развязала этой фразой.
И ее это: «Я хотела извиниться».
Я отчётливо видел, как она всячески пыталась меня разговорить. И смотрела! Она всю дорогу смотрела на меня в упор, когда же я изображал из себя бесчувственное полено.
Еле досидел до конца поездки. Жутко хотелось ее схватить и прижать к себе. Посадить на ручки и обнимать. Крепко-крепко. Долго-долго. Секунд тридцать... а потом разложить на чертовом капоте машины и отодрать так, что бы больше не думала обжиматься ни с какими бородачами. И с небородачами тоже.
Ни с кем!
Только со мной! И похрен, что там за мужик ее привез, она будет моя.
Схватил телефон, заходя в общий чат.
Вы еще на месте?
Тоха: Да.
Мерч: Ты быстро!
Через пятнадцать минут буду, дождитесь меня.
В клуб я не ехал, а летел. И я сейчас не про скорость, а про настроение.
– У меня фонарик на новом iPhone так не светится, как морда твоего лица, – как обычно начал Леха, когда же я осушил залпом стакан сока.
Сушняк замучил на радостях.
Широко улыбнулся, окидывая взглядом всех друзей. Они явно ждали подробностей.
– Ты быстро. Неужели опять отшила? – спросил Вольный.
– Нет, наоборот. Предложила сходить куда-нибудь.
– Наконец-то! И когда день Икс? – радостно захлопала рядом сидящая Ника в ладоши.
– Никогда. Я отказался.
Отвисшие челюсти друзей могли бы стать победителями в картине «самые живые эмоции», но призовое место уже было закреплено за Бэмби – грустной и расстроенной.