Сердечко бешено застучало, и я почувствовала, как меня начало трясти.

Я просто помогаю ему. Услуга за услугу. Ничего личного.

Я пыталась себя всячески убедить в этом, стоя в белом платье, таких же белоснежных кедах, кожаной куртке и с пачкой презервативов огромного размера в кармане! В такой нелепой ситуации я еще не была никогда. Полный абсурд. Какого лешего я вообще на это согласилась?

Автомобиль остановился возле меня, и Стас сразу вышел из машины.

Красивый!

В чёрных полуклассических брюках и в белой приталенной рубашке, рукава которой были небрежно закатаны по локоть, а верхние пуговицы были расстегнуты. Белые кросы дополняли образ. Стильно и в то же время распутно-молодежно.

Он остановился возле меня, не проронив ни слова. Я подняла глаза, что бы посмотреть на его лицо. И эти взъерошенные волосы...

– Привет.

И тишина в ответ. Он молчал.

Вылупился на меня, как на восьмое чудо света, из-за чего я сильно засмущалась.

– Мы едем? – решила отвлечь его от разглядывания.

– А? – его глаза побежали медленно вниз по-моему лицу, замерли на губах, подвисли на шее. Он, не стесняясь, уставился на мою грудь, а потом пополз вниз, пока его взгляд не остановился на моей обуви.

– Досмотр окончен?

– Что? – он словно не слышал.

– Контроль прошла? Удовлетворен?

– Не-е-ет, – так же находясь в прострации, медленно протянул он.

Что значит «нет»? Не понравилось платье? Совсем обнаглел?

– В смысле да! – он тоже обалдел от своего ответа и быстро заговорил, наконец-то, придя в себя. – Я не то имел ввиду! Конечно, удовлетворен, не так как хотелось бы... короче, – кажется, я впервые видела его таким рассеянным. – Ты потрясающе выглядишь!

– Спасибо. Ты тоже.

– Бэмби, – позвал он. – Можно я тебя обниму? – спросил и, не дожидаясь моего разрешения, сделал шаг вперёд, аккуратно прижимая меня к груди и обнимая за талию.

Я непроизвольно лбом уткнулась в его грудь.

Вот это да!

У него сердце так стучало, что, казалось, выпрыгнет наружу. Я и сама растерялась от его поступка. Почувствовала, что кольцо его рук сомкнулось еще сильнее, и он уткнулся мне носом в макушку, глубоко вдыхая. Как тогда в институте, когда подловил меня за беседой с его друзьями.

– Согласен, дерьмовая была затея, – прошептал он, будто не мне.

– Можно все отменить.

– Ну, уж нет! – оторвался от меня, взял мою сумку и открыл пассажирскую дверь машины. – Погнали!

Джентльмен прям! Ухмыльнулась, и забралась в его автомобиль. Вознесенский уселся за руль, с минуту помолчал, а потом, не стесняясь меня, поправил...

Вот черт! Поправил член, который оттопыривал его джинсы.

– Тесновато, знаешь ли! – ответил на мой немой вопрос, выезжая со двора.

К щекам еще больше прилила кровь. Я не знала, что сказать, поэтому перевела тему:

– Какова легенда?

– Что?

– Легенда нашего знакомства? – пояснила. – Родители же думают, что мы встречаемся. Если будут спрашивать, что говорить?

– А-а-а, – отмахнулся он. – Все, как есть: увидел в универе, подкатил. Ты отшила, потом опять отшила и так еще раз двадцать. Когда я уже начал медленно умирать от онанизма, ты снизошла до меня и поняла, какой я классный, – весело закончил он в своей пошлой манере.

– А те пол года, где ты глумился надо мной, умолчать? 

– Не помню такого! – красиво съехал он.

– Сколько самомнения... – не удержалась я.

– Не много. Просто стараюсь побыстрее открыть тебе глаза, – оправдался он. – А вообще, не беспокойся. Они не будут задавать вопросов. Понимают же, что у нас конфетно-цветочный период, и нам сейчас не до разговоров, – засмеялся.

Провокатор чертов.

– Ты сказал, что будут друзья.

– Да! Приедут парни, с ними ты знакома, – начал он перечислять, но я его перебила:

– Но они же знают, что мы не вместе!

– Знают и подыграют. Они для массовки и убедительности.

– То есть ты решил в эту авантюру еще и друзей втянуть?

– Ой, не будь такой занудой! Вы делаете доброе дело – спасаете мою личную жизнь, – так себе аргумент.

– Почему ты так не хочешь быть с этой девушкой? – слова сами вырвались. Что там за Вероника такая, что он так хочет отделаться от нее.