– Во-первых, сбавим громкость, – я заправила волосы за уши, вынула флакончик духов из коробки, чуть развернувшись, спрятала его в рукав кофты, а упаковочку передала Марине. – Во-вторых, будь так добра, поставь на место, я передумала брать этот парфюм.

Её осуждающий светло-зелёный взгляд пронизывал меня насквозь, но она ничего не сказала. Я обожала её за такие моменты, когда она вроде бы не поддерживает тебя, но в то же время и не сдаёт.

– Пойдём, – я кивнула головой в сторону выхода.

Я видела, как ей было страшно, всё её тело в миг напряглось, хотя, кого я пытаюсь обмануть, я тоже почувствовала скованность, охватившую мои ноги. Только между нами была разница – я получала от этого кайф, а Марина это терпеть не могла. Ещё её раздражало, я это точно знаю, что она всегда находится в полном неведении моих новых замыслов и узнаёт, лишь тогда, когда я уже её во что-то втянула, наверное, её можно понять. Но Марина должна уже привыкнуть к этому за столько-то лет дружбы. Охранник направляется прямо к нам:

– Девушки, – он махает рукой и ускоряет шаг. Нас отделяет от него буквально несколько шагов, поэтому адреналин вбрасывается в кровь, хотя и не в тех количествах, в которых мне бы хотелось. Но такие моменты я считаю одни из самых приятных, именно в них я ощущаю жизнь внутри себя ярче всего.

– Думаю, нам стоит побежать, – как ни странно, это не мои слова, несмотря на то что я с ними согласна на все сто.

Марина рванула так, будто мы только что грабанули банк и уносились от вооружённых полицейских, готовых подстрелить нас в любой момент. Конечно, я старалась от неё не отставать, но, как оказалось, физическое состояние моего тела в разы хуже Марининого, либо я просто меньше боюсь.

Мы выбежали из торгового центра уже давно и сразу после этого я была готова остановиться, но подруга всё неслась и неслась. У меня же было ощущение, что пробеги я ещё метров десять и я отхаркну свои органы. Всё, надо тормозить, я закричала:

– Стой! Кажется, всё, – надо отдать мне должное, я поддерживала темп Марины, почти поддерживала, нас отделяли какие-то пять метров, может десять. – Ты в тайне от меня занимаешься лёгкой атлетикой или что?

Марина схватилась руками за ноги, пытаясь отдышаться и мой взгляд упал на светленькую коробочку, которая была у неё в руках. Да ладно? Она тоже прихватила кое-что с собой. Я засмеялась:

– Марина, ты что своровала? – указательный палец направлен прямо на духи. Я попыталась сказать это максимально осуждающим тоном, но кашель всё испортил, говорить было тяжело, так как всё горло першило.

– Я подумала, раз я уже замешана, пусть хоть что-то я от этого получу, не зря же неслась столько. Когда мы направились к выходу, я схватила их с полочки, они показались мне вполне симпатичными.

– Дак это из-за тебя за нами погнался тот охранник! Ведь он не видел, как я тырю парфюм. Если бы он всё-таки, каким-либо не ведомым для меня образом узрел это, тогда бы подошёл гораздо раньше, – это не было упрёком, я не могла упрекать её за то, что только что сделала сама. – Зато было весело, правда только ровно до того момента, пока моё сердце не пыталось разорвать грудь, а обед не старался выползти с моего желудка.

– Мне было страшно. Страшно, что нас поймают.

– Однако ты добровольно всё для этого сделала. Дай хоть оценить аромат, может я зря прикупила свой.

– Прикупила? Мы были в разных пространствах или мне показалось?

Вынув из коробочки, она прыскает себе на руку. Лицо Марины искажается недовольной миной, и кажись, я сделала правильный выбор.

– Всё настолько плохо?

Я наклоняюсь к её руке и меня обдаёт отвратительным запахом, мне даже сложно понять, аромат чего это.

– Ко мне лет пять назад приезжала бабушка, кстати это была наша единственная встреча. Впрочем, это неважно, от неё воняло именно этим, – я ткнула пальцем в коробку с духами. – Ещё она жила со мной в комнате, поэтому после неё вонял буквально каждый сантиметр моей территории. Я до сих пор помню, как неделю, если не больше, я пыталась избавиться от него.

У Марины вырвался смешок, должно быть излишней моей эмоциональность, с которой я всё рассказываю. Такую отвратительную ситуацию невозможно описать по-другому, я хочу, чтобы Марина поняла, «что мне тогда пришлось пережить». Хотя воспоминания с того бабушкиного визита остались по большей мере положительными, не считая конечно этой вони. Мне нравилось, что пока она с нами жила, мама никого не приводила домой, а потому я могла не переживать, что однажды, встав ночью в туалет, обнаружу незакрытой дверь в мамину комнату и разгляжу нелицеприятные сцены, как это случалось пару раз. После такого я почему-то испытывала отвращение к маме. Когда утром мы пересекались с ней на кухне, я старалась не смотреть на неё и как можно меньше взаимодействовать, потому что любое общение тогда вызывало приступ тошноты. Понятно, что она взрослая женщина и сама может решить с кем ей разделять постель, но я бы предпочла, чтобы она занималась сексом в моё отсутствие дома или хотя бы запирала при этом дверь, думаю, это не такие уж и грандиозные пожелания.

– Видимо, воровать не моё.

– Дело в опыте. Я, конечно, не спец, далеко не спец, но всё-таки полагаю, что так.

– Так, нет. Никакого опыта не будет, это был исключительный случай.

– Ты сейчас серьёзно? Ладно, сделаем вид, что поверили, – усмешка вырвалась из меня.

Я направилась неспеша в сторону дома.

– Ты мне не веришь? – Марина нагнала меня и уже шла рядом. Она всерьёз восприняла мои слова, но я даже не пыталась задеть её чувства, я лишь попыталась намекнуть. Слова слишком часто интерпретируются неверно.