Включил телевизор для фона и решил от скукипоболтать сзаучкой. В последнее время мы легко находили темы для разговоров, хотя почти постоянно обсуждали школьные дела и ничегодругого.

—Так погладишь? — спросил снова, когда онапродолжила свое нехитрое занятие, уткнувшись взглядом вниз. Брови так сильно нахмурилаи сосредоточилась, будто не гладит, а космический шаттл в космос запускает. И так во всем. Слишком серьезная.

—Если хочешь, поглажу, — согласилась наконец она, и я встал, чтобы дать ей рубашку.

—Если не хочешь, не гладь, — продолжал я еетроллить и увидел, что девчонка злится. А меня это почему-то радовало. — Хочешь — гладь, а хочешь — не гладь, — смеялся я, и наконец добился желаемого эффекта.

—А вот и не буду, гладь сам, у тебя же руки есть.

—Да вроде были с утра, — улыбнулся я, проходя мимо ее рюкзака и доставая какой-то блокнот. — О, дневник!

—Андрей, это не дневник, это мой ежедневник! — воскликнула она и подбежала ко мне. — Отдай!

—Сейчас я узнаю все твои самые тайные мысли. Так-так-так, — изображал я, что читаю тоненьким голоском — Дорогой дневник, сделай так, чтобы в мире появились оценки постобалльной системе, все получали пятьдесят, а я — сто с плюсом!

—Ты невыносим! — лупила она меня по спине рубашкой, а я ходил по комнате взад-вперед иуворачивался. — Я вовсе не про одни оценки думаю!

—Да-да, именно поэтому у тебя набраны по всем предметам дополнительные работы, — потряс я книжонкой в скучном сером переплете и отдал наконецзаучке.

Она прижала к груди свое сокровище, тяжело дышала и смотрела на меня с укором.

—Некоторым нравится учиться.

—А мне, что ли, не нравится? — удивился я и вытаращился на нее. — О чем это ты?

—Я же с тобой в одном классе, Андрей.

—Будто я нев курсе! Америку открыла.

—Я знаю, что твои оценки ухудшились.

Настроение тут же упало. Вот и чего она лезет?

—Ничего подобного. Ты статистику проводила?

—Зачем? Просто слышала тут и там, а твоя мама уверена, что ты один из лучших учеников класса.

—Только попробуй проболтаться, заучка! — подлетел я к ней и посмотрел со злостью. — Не лезь.

—Я не буду, но обещай исправить тройки и двойки. Не хочу, чтобы твоя мама расстраивалась.

—Она не расстроится, если ты не скажешь. — зло выплюнул я.

Всё настроение испортила к черту!

Я и без нее знал, что скатился! Нет же, надо давить на больную мозоль. Чертова Мадина и мысли о ней не давали думать об учебе. Еще и учитель поставил нас вместе на лабораторной, из-за чего я не смог сосредоточиться и набрать баллов. Завалил лабораторку!

— Ну не злись, — ворвался ее голос в мои мысли. — Я просто не хочу, чтобы твоя мама волновалась. Что бы ты ни думал, она стала мне очень близка.

А то я не знаю! Они же словно сиамские близнецы! Мама только и думала об этой девчонке! Рида то, Рида это! Я даже беситься по этому поводу прекратил.

— Я могла бы тебе помочь с химией… — робко предложила она.

— Себе помоги, а у меня всё под контролем! Пара двоек еще никого не делали…

— Я не это имела в виду! Ну почему ты такой колючий?! — прервала она меня возмущенно. — Ты просто невыносим! Вот и предлагай тебе после этого помощь! И рубашку свою сам гладь! — зло кинула она, выключая утюг и скрываясь в ванной комнате.

Ух, какая злая заучка! Может ведь, когда хочет! Жаль, конечно, что гладить самому придется, не нести же маме.

Рида

Вот ведь козел! Я, значит, с чистым сердцем, а он… Он просто… Козел! Других слов просто не нахожу! То ведет себя нормально, то снова включает этого тупого злого мажора! А ведь я думала, что мы пришли к взаимопониманию! Почти неделю не припирались, и вот тебе! Не умеет Андрей жить дружно!

Приняв долгий душ, чтобы унять несвойственную себе злость, я высушила волосы феном и, сделав косу, чтобы волосы ночью не спутались, вышла из ванной, в которой спряталась от греха подальше. Этот задира вызывал во мне кровожадные мысли, и лучше было вовремя от него отстраниться, чтобы не прибить.

— При живой жене приходится самому гладить свои вещи, — долетело до меня, стоило только выйти из ванной.

— Ты что, до сих пор с ней возишься?! — выпучила я глаза, наблюдая за тем, как он с медлительностью улитки проводитутюгом по воротнику форменной белой рубашки.

— Меня папа звал, я только приступил, к твоему сведению, — лишь фыркнул он. — Не думала же ты, что я глажу битый час?

— Это такой намек на то, что я долго торчала в ванной? — нахохлилась я.

— Ага, а как ты догадалась? Соображаешь порой, да, заучка? — ухмыльнулся гад, являя на свет свою ямочку на щеке. — Если честно, я уже собирался вызывать водолазов, думал, ты утонула…