— Ничего, — ответила она, как ни в чем не бывало продолжая чтение книги. Маленькая зараза забралась в кресло с ногами и корпела над очередным учебником. — Я в рабство не нанималась. И отчитываться не обязана. Предупредить — да. Что я, собственно, и делаю.

— Не обязана, значит? — подходя к ней и нависая скалой, наигранно елейно спросил я.

— Н-нет, — поднимая на меня взволнованный взгляд, ответила она. Видать, не учла, что я буду не согласен с тем, что меня решили уведомить об отмене крепостного права.

— Позволь напомнить тебе, моя дорогая, что я твой…

— Муж? — закончила она за меня. — Но это не так. Какой же ты муж? Мы просто вынужденные соседи. Так почему же я должна слушаться и спрашивать у тебя разрешения? Твой отец сказал, что я буду свободна после окончания университета. До тех пор нам придется потерпеть друг друга. Так что давай не будем усложнять друг другу жизнь.

Если бы она вся не сжалась в комок, я бы, возможно, и был впечатлен ее речью, но вот только испуганный взгляд и дрожащие пальчики, стиснувшие корешок книги, вызвали лишь усмешку. Мышка решила строить из себя львицу.

— Надо же, какая речь, заучка! Только вот я тут главный. И я решаю, что тебе можно, а что нет. На правах соседа, мужа или еще кого — это уже ненужные детали. Главное, помни — я говорю, ты делаешь. Запрещаю что-то — не делаешь.

Ох, как хорошо-то! Зачем только сдерживался и пытался вести себя с ней по-человечески?! Не понимает она хорошего обращения! Свободу почувствовала и сразу решила, что может выдвигать мне условия…

— Еще чего! Я не собираюсь тебя слушать! Я не рабыня! — выкрикнула она, отталкивая меня за плечи. Черт, я даже не заметил, как оказался так близко, практически дыша ей в лицо!

— Ты не можешь мной командовать! Думаешь, только тебе можно развлекаться?! — говорила она мне в лицо, злобно сузив глаза.

— Ах ты, маленькая… — не отставал я и распалялся еще больше.

— Если попробуешь мне что-то сделать, я пожалуюсь…

— Мы еще и ябедничать умеем? — не поддаваясь и продолжая нависать над негодяйкой, прошипел я, чувствуя, что начинаю заводиться от ее слов. Вот не живется человеку спокойно!

— Отойди от меня! — чуть ли не взвизгнула она, когда я перехватил ее упирающиеся в меня кулачки и прижал их к креслу над ее головой.

— Начиная бой, будь уверена, что сможешь выстоять до конца, заучка. И в следующий раз попроси по-человечески, а не выдвигай условия. Я такое ох как не люблю, — предупредил я ее.

— Ну ты и… — она задохнулась от гнева и даже осеклась, не найдя слов.

— Тс-с-с… Хорошие девочки не должны ругаться, — приложил я палец к пухлым губам, чувствуя, как невольно учащается дыхание от такой близости.

Мы оба замерли, вдруг обнаружив, что шумно дышим и смотрим друг другу глаза в глаза, находясь слишком близко для тех, кто не является мужем и женой. Черт! Мне запрещено ее трогать! А я вновь сделал недопустимое, перейдя грань, которую сам себе обозначил.

Поэтому дернулся и отпрянул, а она, испуганно дрожа, откинулась обратно на спинку кресла и замерла там в ожидании. Большие влажные глаза смотрели на меня, а нижняя губа тряслась.

— Андрей, я не могу вечно жить фальшивой жизнью, — начала она слабым голосом. — Не могу только учиться и сидеть с тобой дома, поддерживая иллюзию брака.

Не стал ей снова напоминать, что она сама виновата в собственном положении, сжал кулаки и отступил еще на шаг, подальше от нее.

— Иллюзия или нет, но ради матери мы должны быть постоянно вместе, ходить куда-то вместе и рассказывать об этом. Будет много лишних вопросов, а я и так постоянно вру матери. Ты тоже готова наврать, что пошла со мной куда-то?

Она сглотнула и опустила глаза, заламывая руки. Видать, дошло, как плохо обманывать женщину, которая так хорошо к ней относится. Но потом в ее взгляде мелькнула решимость, она подняла голову и опять завела свою шарманку.

— Мы уже ее обманываем. Но я так не могу, Андрей! Я должна развлекаться с подругами. У меня совсем нет своей жизни!

Вот лучше бы она этого не говорила!

— Жизни? — произнес я замогильным голосом. — Тебе напомнить, чего ты лишила меня? Во что ты превратила мою жизнь!

— Андрей, я… — пролепетала она, но я выставил вперед палец, давая ей понять, кто тут главный.

— Ты сама виновата во всем, что происходит, так что не смей жаловаться и говорить о том, что ты что-то потеряла или тебе чего-то не хватает. Веди себя дома как примерная жена, а в школе — по моим правилам.

— Хватит уже о своих правилах! — воскликнула она, размазывая слезы по щекам. И чего ревет? Не пустили на матч? По сравнению с моими потерями она вообще как на курорте!

После этого разговора наше общение переросло в тотальный бойкот, и я даже потерял ее из виду на какое-то время, увлекшись игрой в плейстейшен, и вдруг мама сунула нос в комнату и уставилась на меня в удивлении: