Шрифт:
Сильный голос, то ли низкий женский, то ли высокий мужской, запел:
Был зелен плющ, и вился хмель, Лилась листвы полночной тень, Кружила звездная метель В тиши полян, в сплетенье трав. Там танцевала Лютиэнь; Ей пела тихая свирель, Укрывшись в сумрачную сень Безмолвно дремлющих дубрав. От звуков этого голоса волшебство не развеялось, только окрепло, и Ирка торопливо зашагала обратно к костру. Там определенно происходило что-то важное, что-то настоящее, что-то из того, ради чего она приехала сюда с этими странными людьми.
Она вышла к костру с другой стороны и остановилась на границе освещенного круга. Отыскала взглядом Влада, и снова удивилась незнакомому выражению его лица. Пожалуй, в такого Влада она могла бы влюбиться не хуже, чем в эльфийского принца Толика.
Сам Толик слушал задумчиво, подперев голову рукой. Рядом с ним сидела Айфе, непривычно суровая и застывшая.
Шел Берен через мертвый лес, В тоске бродил среди холмов, Его манил полет небес И дальний отблеск зимних гроз. В случайном танце облаков Он видел облик, что исчез, В извивах пляшущих ветров Он видел шелк ее волос.
Пел Маглор. На коленях он держал арфу, длинные пальцы гладили струны. И неожиданно Ирке показалось, что только он здесь и есть настоящий, а все остальное — чужое и лишнее. Она прислонилась к дереву, не спеша возвращаться на свет и своей суетой разрушать странное почти-колдовство.
В глуши лесов, где гаснет взор,
В холодном царстве серых скал,
В извивах черных рудных нор
Их стерегли моря разлук.
Но миг свиданья вновь настал,
Как рок сулил; и с этих пор
На том пути, что их призвал,
Они не разнимали рук.
15
Когда песни закончились, Ирка решила идти спать. Круг у костра и так поредел, снова начались разговоры. Вспоминали какие-то прошлые игры, каких-то общих знакомых, строили планы на эту игру. Коньяк закончился, но на его место пришло вино, на вкус Иры — какое-то подозрительное. И она ушла, оставив Влада обсуждать, сколько у них лучников, и где для них делать площадку. Тот клятвенно пообещал ей, что скоро-скоро придет тоже.
В палатке было холодно и неуютно. И никому не пришло в голову заранее расстелить спальники и прибрать вещи. Ирка кое-как распихала их по углам, потом подумала и вытащила обратно свитер Влада. Ничего более подходящего на роль подушки под рукой не оказалось.
Земля была отвратительно жесткой. В бок уперся какой-то сучок. Ирка натянула на голову капюшон спальника, перевернулась на спину. После выпитого коньяка в голове немного шумело. Внутри холодного спальника становилось теплее, но как-то слишком медленно, и Ира снова легла на бок, подтянув колени к подбородку.
Кое-как ей удалось задремать. Сквозь сон она слышала, как кто-то ходит между палаток, как шуршит ткань, как кто-то возится, тихо напевая про «был зелен плющ». Потом, через целую вечность хрупкой рваной дремы, кто-то с шумом расстегнул змейку палатки. Ирка услышала голос Цемента:
— Давай ложись уже. Мне еще Толяна паковать. Ботинки снял? Молодец.
В палатку на четвереньках вполз Влад. Вместе с ними вполз запах плохого вина и перегара. Ирка с трудом удержалась, чтобы не застонать в голос. Она так ждала прихода Влада, а он…
Пьяных Ирка терпеть не могла. Слишком хорошо знала, что это такое. Слишком крепко врезался в память голос пьяного отчима, запах, его смазанные, поплывшие черты лица, а вместе со всем этим — слезы матери и синяки на ее руках.
Влада за все полгода Ирка иногда видела выпившим, но по-настоящему пьяным — никогда. То есть, он пару раз жаловался ей на жесточайшее похмелье, но то, что привело к такому плачевному результату, как-то проходило мимо Иры. К счастью.
Она демонстративно перевернулась на другой бок. Сучок воспользовался этим и подло впился ей в бедро.
— Ты не замерзла, Ришь? — с пьяной невнятной заботливостью спросил Влад.
— Нет, — буркнула себе под нос Ира, хотя на самом деле очень даже замерзла.
Кое-как Владу удалось распаковать собственный спальник. Он придвинулся к Ирке, попытался ее обнять, ткнулся носом в шею. Запах перегара стал отчетливее, Ира отодвинулась. Скинула со своей талии руку Влада, зарылась глубже в спальник.
— Что случилось? — встревожен спросил парень.
— Ты напился! — огрызнулась Ира. — Дыши в другую сторону!