– Татьяна Ивановна, я это прекрасно понимаю, – быстро сообразил Лынев, – все, что от меня зависит, я сделаю, а вам буду обязан по гроб жизни.

– Ну, про гроб это позже, а некоторые детали надо будет обсудить.

– Татьяна Ивановна, назначьте место и время – я к вашим услугам в любой момент.

– Ну, ладно, давай, чтобы не затягивать, сегодня вечерком, в половине восьмого в «Маяке» встретимся.

– Татьяна Ивановна, «Столичный» лучше.

– Зато в «Маяке» меньше шумят, а в банкетном зале и глаз меньше.

– Понял. Спасибо вам. До вечера.

Мысль Васьки Лыня опять заработала интенсивно. Он начал считать и обыгрывать варианты.

«Ох, обдерет меня эта Танечка. И никуда я не денусь, еще спасибо скажу. А куда деваться? Некуда!» – подвел итог Василий.

Вечером, за десять минут до назначенного срока, одетый соответственно обстоятельствам, благо «шмоточные» связи у него остались, Василий с букетом роз в руках и коробочкой дефицитнейшей тогда французской парфюмерии ждал Татьяну возле «Маяка».

Опоздав, как положено по этикету, на пятнадцать минут, Татьяна Ивановна не спеша подошла к «Маяку».

– Татьяна Ивановна, если бы вы мне не назначили встречу, я бы никогда не осмелился заговорить с такой красавицей. – Василий был искренен, как никогда.

Действительно, со вкусом одетая, на каблучках, в облегающем платье, с распущенными, спадающими на плечи светло-русыми волосами, Татьяна выглядела более чем эффектно.

– Спасибо, на добром слове. Мы не на работе, давай переходить на ты. Меня зовут Татьяна.

– Танечка, это вам, – Василий протянул цветы. – И вот это – с восхищением вашей красотой, – Лынев протянул коробочку с парфюмерией, – надеюсь, что тон угадал.

– Спасибо. От такого подарка невозможно отказаться. Если не секрет, откуда такие возможности? Этого же и в Москве не найти?

– Старые связи. Если что из косметики потребуется, только скажите, для вас обязательно достану.

– Буду иметь в виду. Кстати, у вас хороший вкус. Галстук очень подходит к пиджаку. Это у мужчин в провинции редко случается.

Так, говоря друг другу комплементы, они вошли в ресторан, прошли в банкетный зал, где Василий еще в первом часу, сразу после разговора на заводе заказал столик.

Учась в Москве, Василий, как человек общительный, дружил с разными людьми. В его группе учились ребята, родители которых работали в министерствах, ЦК, были известными учеными. В компаниях, празднуя дни рождения, участвуя в других застольях, такие студенты вели себя совсем иначе, чем провинциалы, а особенно ребята из деревень или райцентров. Были они не скованы, но и не развязны, говорили непринужденно и естественно. Как правило, их застольные разговоры сводились к обсуждению театральной Москвы или новинок литературы. Василий исподволь присматривался к такой манере, поведению и за четыре года учебы многое перенял.

Как ни удивительно, но меньше всего об основах этикета он узнал от иностранцев, с которыми по фарцовочным делам сталкивался, обедал и ужинал последние года два своей московской жизни. Были те интуристы, как правило, развязны и в общем-то неприятны Василию, но уж очень хорошо он зарабатывал, скупая у них и перепродавая тряпье. Однако кое-чему научился он и у этих своих знакомцев.

Поэтому, подойдя к столику, Василий выбрал самое удобное место, откуда можно было рассмотреть весь зал, отодвинул стул и предложил Татьяне занять его. Не буду останавливаться на том, как он предлагал выбирать кушанья из меню, а напитки выбирал сам, на прочих освоенных тонкостях, но должен отметить, что Татьяна по достоинству оценила их. Улыбалась шуткам, удивлялась историям и исподволь старалась узнать о нем как можно больше. К концу вечера она знала о визави почти все. Правда, про самый тяжелый год своей жизни он не сказал, а на вопрос, почему бросил институт и переехал сюда, махнул рукой и грустно сказал:

– Танечка, если бы все в жизни было так, как мы хотим, то мы были бы не мы и, наверное, не здесь. – И добавил: – Однако я счастлив, что сейчас здесь и с вами. Так что, как говорили древние, все перемены происходят к лучшему, но ведут к могиле.

Постепенно Татьяна стала доверять Василию и в самом конце вечера, закурив, впервые за вечер начала разговор о том, ради чего они пришли сюда.

– Вы, Василий Николаевич, наверное, думаете, что эта дамочка обдерет вас как липку, взятку начнет вымогать или гаражами расплачиваться за материалы заставит. Так ведь?

Василий к тому времени хорошо познал науку общения и усвоил, что одним из главных в разговоре является молчание. Или как говорят актеры – пауза. Поэтому он продолжал слушать этот, как он догадывался, заранее подготовленный монолог, не реагируя на вопрос.

– А вот и нет, – продолжала Татьяна, – мы возьмем с вас ровно столько, сколько положено и ни копейкой больше. И оформление будет, как положено, и счет, и приходный ордер. Никаких незаконностей. Но будет один нюанс. В кассу завода вы оплатите двадцать процентов от всей стоимости, а остальные передадите мне.