Любовь зла 2.0
вернуться

Монарха Юрий Петрович
Шрифт:

Проверка чувств

И чтоб семья могла сложиться,

Нам пары нужно создавать

Не с тем, с кем хочется ложиться,

А с тем, с кем хочется вставать.

Эдуард Асадов
Чтобы не мучиться тревогой,И вдруг семью не потерять,Учил певец морали строгой,Любовь кроватью проверять.Мол, прежде чем жениться,Нам нужно главное понять,Не то, с кем будем мы ложиться,А каково будет вставать!Решил я опыт взять нахрапом,Была подруга и кровать.Как лёг не помню, но от храпа,Вставать хотелось и… прогнать.С другой мы долго сомневались –Чтобы так сразу и в кровать.Но ночью так накувыркались,Что утром не хотел вставать.Мы не подходим? Очень странно…Увидел, как она встаёт,Как кофе утренний желанна –И днём покоя не даёт!И, поборов в себе дремоту,Я понял, почему кровать –Чтобы хотелось на работуОт своей женушки сбежать!

Поэт и мода

…Мальчишка с кудрями до плеч

И девочка, вбитая в джинсы.

Надеюсь, что эти стихи

Прочтут через некие годы,

Увидев в оконце строки

Превратности нынешней моды.

Константин Ваншенкин
Ржёт весело русский Пегас,И грустно смеются поэты:В ковбойские брюки у насПрекрасные дамы одеты.Достойней в эпоху калошУмела девчонка одеться.Мальчишкой за нею пойдёшьИ сразу же выйдешь из детства.Припомню, и вздрогнет стило,Так щедро когда-то мне снилисьМадонна с соском наголоИ две стюардессы в бикини.А нынче мне страшно прилечь,Такая хреновина снится:Я сам с волосами до плечИ Муза в поношенных джинсах.Как много обидных потерь.Пишу я, а радости нету.Не много подсмотришь теперьВ оконце строки у поэта.И, кепкой прикрыв полчела,Скажу молодёжи устало:«Хорошая ж мода была.Так пусть повторится сначала».

Катеты

Неповторимо зримы зимы лжи,

в которых было треугольно странно.

Живи теперь, мой катет, не тужи,

гипотенузе всё по барабану.

Анна Корнет
Жила я треугольно, без заботв задрипанной квартире коммунальнойгипотенузой с катетом, а катет тотне знал, кто был ему ортогональным.Напрасно не светилась между строк,ведь в тайне суть подобного союза.Ещё со школы помнила урок:два катета – одна гипотенуза.Зимой любила печь свою топить,углы слагая в треугольной драме.Но в сумме выходило только Пи,уместное для карасей в сметане.И вот, пока те караси пеклись,свершилось геометрии возмездье:два катета таки пересеклисьбукетами в моём подъезде.Плита не отмывалась, был звонок.Меня смутила суета за дверью.Испуганно смотрю в дверной глазок,и в первый раз глазам своим не верю.С тех пор, всем теоремам вопреки,живу одна, но вот какое чудо:два катета мои, как голубки,теперь вдвоём, и где-то делят угол.Сирень в стихах опять взбивает крем,а я лечусь дарами Диониса,и избегаю треугольных тем –выходит, я была им биссектрисой.

Мотылёк

Лети отсюда, белый мотылёк.

Я жизнь тебе оставил. Это почесть

и знак того, что путь твой не далёк.

Иосиф Бродский
Я обнял эти плечи и застыл.Ведь то, что оказалось за спиноютак преданно твой защищало тылтем, что не встретишь снежною зимою.Был виноградом оплетён фасад,ветрами, сыростью и временем истёртый.Тропинка, что вела в прозрачный сад,дорожкою прикидывалась жёлтой.Сад зеленел. Лоснился огород.Цветы торчали одурью бессонной.От ветра лук и молодой горохказались зеленью одушевлённой.Но мотылёк мне голову вскружил,и наш неспешный тет-а-тет нарушил.И если он тогда остался жив,то только потому, что был везучим.И не причём, как виделось ему,та тет-а-тета сладкая истома.Я жизнь ему оставил потому,что свой сачок, увы, оставил дома.

Душа в душу

Душа с душою сводят берега,

когда не могут жить на расстоянье.

Людмила Самохина
Душа и тело спорят иногда,за передел среды существованья.Душа по времени снуёт туда-сюда,а телу нужен бег на расстоянья.И в явь смурную, и в кошмарных снахтечёт душа, но не как кран на кухне.Она течёт в конкретных берегах,а тело только ест и пухнет.Душа предчувствует, а тело всё хранит,и копит опыт бытия земного,а если у него застой возник,душа становится цунами Бога.Но как понять, что берег у души?Поэт обязан выражаться смело…Выходит так: как вёсла ни суши,пока ты жив, души обитель – тело!Не спорить надо, а оберегать –так учит Март, весны своей угодник.Когда две души сводят берега,для тел уже не нужен сводник.

Холмс и весна

И шальная весна ударяет в гонг,

И на пост заступает созвездье Овен!…

Почему нам планета с тобой тесна?–

Разве это не элементарно, Ватсон?

Потому что на свете, где есть весна,

Неприлично так долго не целоваться!

Алина Серегина
Весна согревает лучами холм,А поэтов всегда ударяет в гриву.Я теперь не Алина, а сыщик Холмс,Что, мурлыча, коленками мнёт крапиву.Манит меня в гуттаперчевом мартеСлед подозрительно странных людей.Порохом чувствую – сам МориартиКлючи подбирает от наших идей.Ватсон следом ползёт, шевеля клюкой,Но сегодня глаза его так ленивы…Он не сыщик матёрый, совсем другой.Вот затих у ствола побледневшей ивы.Я к нему подбежала, а вдруг вспорхнёт.Не на ветку повыше, а ближе к раю.Я сказала «не надо», что он не умрёт,От поцелуев, ведь, не умирают.Только правду щебечет поэт весной,Хоть становится бешеным канареем.Мне соврать не позволит сэр Конан Дойл,А тем более – дактилем или хореем.Как в засаде, нам тесно от наших глаз,Нас раздевающих напропалую.Ну, вот опять, уж в который раз,След потеряли мы в поцелуях.

Блеск и суть

Тайный блеск – это жизнь, это путь

(Это – голая суть, я согласна!) –

Потому и раздвоена грудь,

Что не все до конца мне тут ясно.

Юнна Мориц
Поэтессе так важно раскрыть свою суть(Не в толпе, а в стихах, я согласна!).Но я смолоду очень боялась за грудь,Потому, что не всё было ясно.Не слыла недотрогою в личных боях,Не боялась читать на заборах,Но раздвоенность юная эта мояБыла хуже, чем пуля и порох.Я стонала во сне, прислонялась к стене,Папе с мамой заснуть не давала.Я замкнулась, и вот уже виделись мнеБлеск и холод стального кинжала.Обращаюсь к врачу: «От чего эта жуть?Всё раздвоено тут и неясно».«У всех женщин – сказал он – раздвоена грудь,Но, по-моему, это прекрасно».