«Какого хрена… — уже глубоко дышал воин. — Он использует только стойку средины! Но почему я не могу победить?!»

На самом деле стойка средины была основой. Как фундамент, без крепости которого, дом будет недолговечен и слаб, как крылья, без мощи которых птица не доберётся до южных земель и не даст потомство. Но Роб при обучении не оттачивал средину до совершенства, более того, он не придал ей какого-то значения, выучив лишь поверхностно. Это и сыграло с ним злую шутку…

— Ну долго ты ещё? — показался в переулке усатый, наблюдав до этого за улицей.

— Роб?! — увидел он, как мальчуган вытащил из груди его напарника окровавленный клинок и опёрся на рукоять, хватая при этом воздух словно загнанный от игры щенок. Лысый же лежал на спине, не подавав признаков жизни. Взгляд навечно замер, уставившись в серые тучи Нефердорса.

— Ах ты, сучёныш! Помойная лярва! — бросился усач в атаку, оголив шпагу. Неистовое буйство. Гнев. Ярость закипели в нём вмиг. Почему так произошло?! Зачем Роб отправил его на стрём!

«Фехтовальщик?» — удивился Аполлон, не успев даже отдышаться. Ему пришлось отпрыгнуть в сторону. Вовремя. Смертельный укол шпаги пробил его плащ.

— Урод! Скот! Сдохни! — наносил усач тычки, в надежде проткнуть мальчишку, но тот раздражающе уворачивался словно от жала ядовитой осы, всё время меняя траекторию и уходя с линии атаки.

«Как?! Как сражаться со шпагой?!» — не знал Аполлон, что же ему делать.

Очередной отскок в сторону, закружить тело, пропустив смертельный укол шпаги рядом с грудью, и отбить мечом следующий выпад усача. Внутри адреналиновый пожар, все чувства обострены в предчувствии смерти, но бежать некуда: дерись или умри!

Этот же авантюрист действовал уверенней напарника, но эмоциональный срыв, неконтролируемое раздражение и гнев сбивали точность, в своих атаках он походил на слепого скорпиона, пытавшегося смертельно ужалить хвостом назойливую муху.

Бесёнок удачно отбил мечом остриё зловещей шпаги в сторону, и рубанул в ответ, едва не резанув лезвием по кисти авантюриста, но защитные дужки эфеса сохранили руку усача в сохранности. Однако демон добивался совсем иного. Мгновенное сокращение дистанции с фехтовальщиком, и зелёная лапа воткнула нож в грудь противника, пробив кожаную куртку у ключицы.

— Гха! Апх! — ошалел авантюрист от произошедшего, тотчас ударив кулаком прямо в морду бесёнка. Зелёного отбросило как куклу прямо в грязную лужу. На металлических вставках перчатки усача виднелись следы крови — приложил неплохо.

— Мелкий уродец!

Фехтовальщик с побледневшим лицом наскоро достал из подсумка пузырёк с алой жидкостью и, откупорив пробку, испил до дна. После сиего действа вытащил нож из груди и отбросил его подальше в сторону. Кровоточившая рана затянулась как по волшебству.

— Молись, ублюдок.

Аполлон, сплюнув кровь, поднялся на колени, мотнул головой после плотного удара металлической перчатки, затем встал на ноги. В одной лапе одноручный меч, вторая пуста. Ей он и махнул:

— Давай, задница, нападай…

Усач прищурил взгляд, увидев уродское зелёное лицо с острыми зубами.

— Какого… Ты — демон?! Демон твою мать! — его голос перешёл на визг. То ли он испугался, то ли потерял полный контроль.

— Ты! Ты ответишь за Роба, исчадие тьмы! Стиль войны: рысья прыть! Стиль войны: быстрая нога! — усатого окутала ядерно-рыжая аура, исчезнувшая в его ногах и спине.

Рывок! Пять метров было преодолено за один миг. Авантюрист был в роли рыси, стремительной, молниеносной, перед ней же оказался юный зайчишка, поймать которого ничего не стоило. Остриё шпаги просвистело в воздухе и воткнулось в живот пытавшегося тщетно увернуться Аполлона. Рысь победила зайца. Таков исход этой атаки.

Меч выпал из лапы беса, а на лице обезумевшего усатого появился оскал, жуткий, неприятный, в другое время такую улыбку могли назвать больной.

— Я победил… — зашептали его губы. — Я победил! — выкрикнул он после громко, словно сам не ожидал, что выпад окажется смертельным. Но потянув шпагу к себе, та отчего-то не подавалась. Безумные глаза авантюриста увидели в чём проблема — лапа, схватившая рукав его куртки, он непонимающе перевёл взгляд на лицо беса и увидел там взор потерянных алых глаз. Казалось бы такие обескураженные и потухшие, они внезапно довольно прищурились. Так неприятно, так скользко и предательски, что холодок пробежал по спине авантюриста. Зубастый рот демона выплюнул нечеловеческие слова, смысл которых усач так и не уловил:

— Попался ты, наконец. Шар тьмы.

Прохрипел бес хриплым голосом, и его пустая ладонь, сформировав шар, запустила прямо в лицо оторопевшего фехтовальщика. Тот только и успел, что прошептать:

— Что ты такое…

Договорить он не сумел — сгусток тьмы, влетев в голову, нанёс урон на грани ожога и холода, а Аполлон, находившийся в предсмертии со шпагой в животе, повалил его на спину, и чередой ударов когтями располосовал ему шею. Хрип, приглушённый стон и бульканье вырвались из вспоротого горла усача. Взгляд обречённости, бессилия перед смертью застыли на лице. Руки потянулись к подсумку с зельями, но не в этот раз — смерть уже прикоснулась к его телу, забрав силу, а после и жизнь.