– Я твоя невеста и ты не вправе мне отказывать, – заявила она.

– Жюльетта, это не прогулка на яхте через Ла-Манш, это беспощадная Арктика, – как мог предостерегал её Русанов.

– Я же геолог, да ещё и медик. Буду полезна в экспедиции, а тепло одеваться я люблю! – настаивала Жюльетта.

– Только с тобой, или ты хочешь делать открытия без меня? – укоряла его невеста. – Не выйдет, мой милый! И никакие предрассудки меня не удержат от арктического путешествия!

Русанову пришлось покориться напору своей невесты Жюльетты, хотя в душе был рад, что его любимая всегда будет рядом с ним. «Если и погибнем, то вместе!» – думал он.

– Да откуда взялась эта француженка? – качали головами учёные. – Ведь женщина на корабле – беда!

– Ничего, начальник у нас везучий! – говорили другие.

Весной 1912 года молодая пара поехала в Россию. В Петербурге Жюльетта была представлена организаторам экспедиции и зачислена в её состав.

В Архангельске их радушно встретили в доме Георгия Седова, а молоденькой Ксении Минейко (Гемп) поручили показать Жюльетте город. Девушки сразу подружились. Ксении очень нравились наряды и причёска Жюльетты, а особое восхищение вызывал её маникюр. Руки Жюльетты были белые и очень ухоженные, а ногти были обработаны по последней парижской моде. Тогда женщины носили короткие ногти миндалевидной формы, которые натирали маслом и полировали замшей. Когда же Жюльетта открывала свой маникюрный набор, подаренный Русановым в Париже, то восхищению Ксении не было предела.

– Какие чудесные маникюрные ножнички, оригинальная пилка для ногтей! А это, что за палочки? – восторгалась Ксения.

– Палочки из апельсинового дерева разной заточки для маникюрных нужд. Скажем, удалить кутикулы или покрыть лаком ногти, – поясняла Жюльетта.

– А что парижанки покрывают лаком только центр ногтей? – поинтересовалась Ксения, разглядывая ногти Жюльетты.

– Да, моя милая, так модно!

Они исходили пешком весь Архангельск. Город удивил Жюльетту.

Француженка была поражена деревянным городом, запахом смолы и тротуарами из брёвен. Жульетта, по сравнению с хрупкой Ксенией, была высокой крупной девушкой, с чёрными, как смоль волосами. Она ходила прямо, как солдат, и с обожанием смотрела на своего жениха. Ксения урывками тоже восторженно глядела на Русанова, и это вызывало у француженки некую ревность. А Владимир Русанов был с Жюльеттой подчеркнуто сдержан и, как казалось окружающим не горел ею, … но это было внешне. Он нежно любил Жюльетту и не хотел демонстрировать свои чувства. И потом, все его мысли были о подготовке предстоящего северного похода на Шпицберген, а дел было много.

Из Архангельска участники экспедиции направились на пароходе «Ломоносов» в Александровск-на-Мурмане, где увидели на причале небольшую зверобойную яхту «Геркулес» норвежской постройки. Это был двухмачтовый тендер 2 длиной 20 метров, шириной 6 метров с керосиновым двигателем фирмы «Alpha». Русанов, осмотрев судно, воскликнул:

– Да на таком судне никакие льды не страшны!

Поморы, как могли, отговаривали его:

– Пускаться в такое опасное плавание на маленьком судёнышке, название которого дано вовсе не по его величине, крайне опасно.

Но опытный Русанов был уверен в крепости этого судна и верил, что на малом судне будет легче ходить среди льдов.

Жюльетта, выпускница Сорбоны, уверенно влилась в коллектив учёных и с удовольствием общалась с членами экспедиции. Многие полярники смотрели на неё как на божество и, восхищаясь, ухаживали за ней. Жульетте нравились ухаживания мужчин, и она чувствовала себя хозяйкой коллектива. Особенно на неё заглядывался красавец-зоолог, чех Зенон Францевич Светош. Он только что прибыл из африканской экспедиции, и даже не успел повидаться с женой, как Академия Наук тут же прикомандировала его к экспедиции Русанова. Так что ему пришлось срочно готовиться к походу на Крайний Север. Жульетта помогала в подготовке экспедиции зоологу Светошу, а он был тайно влюблён в неё. Конечно, Русанов замечал это и страшно ревновал свою невесту.

Наконец, всё было готово к плаванию – пора в поход на Шпицберген!

Баренцево море бушевало вторую неделю. Ледяные волны бились о скалы и накатывали на каменистые берега, словно пытались проглотить их.

– Когда ж закончатся шторма? – спрашивал капитана Александра Кучина начальник Северной экспедиции Владимир Русанов. – Прошли все сроки отплытия экспедиции на Шпицберген.

– Потерпите Владимир Александрович, вы же видите, что твориться на море. В такой шторм наш «Геркулес» не сможет даже отчалить от пристани.

Владимир Русанов отличался от всех полярных исследователей своей амбициозностью, смелостью идей и широтой замыслов. Это тот Русанов, который в 1898 году был «привлечён к дознанию» за революционную деятельность – за хранение 400 экземпляров «Манифеста Коммунистической партии». Из жандармского управления и начался путь Русанова в ссылку на Север, где он стал «северянином по принуждению». Затем он уехал в Европу, где учился и участвовал в экспедициях. Вот его то, студента Сорбонского университета, удачливого начальника многих северных путешествий, и назначили возглавить Северную экспедицию на Шпицберген на шхуне «Гекулес». Значит доверяли ему. Недаром российское правительство наградило в 1911 году бывшего ссыльного Русанова орденом Владимира 4–ой степени.

И только 26 июня 1912 года (по старому стилю) из порта Александровск-на-Мурмане вышла в море моторно-парусная шхуна «Геркулес» под командой капитана Александра Кучина, 23-летнего опытного моряка, которого в Архангельске называли «Вторым Ломоносовым».

Кучин был из потомственных поморов, родился 1889 году в селе Кушерка на берегу Белого моря. Затем учёба в мореходном училище. После участия в антиправительственной демонстрации 18 декабря 1905 года в Архангельске Кучин был отчислен из мореходного училища. По поддельному паспорту он уехал в Норвегию, где учился и ходил на промысел капитаном зверобойного судна. Затем он возобновил занятия в Архангельском мореходном училище и окончил его с блеском. Вскоре Кучин получил письмо с приглашением принять участие в северной экспедиции норвежца Руаля Амундсена на судне «Фрам» в качестве гидролога. Мечта полярника сбылась! Эта экспедиция закончилась удачно, а в 1910 году «Фрам» вышел в море ещё раз и покорил уже Южный полюс. После этой экспедиции Александр Кучин получил международное признание, получив премию 3000 крон, и был представлен норвежскому королю.