В то время как в главных залах дворца гремела музыка, слышалось бряцанье шпор, шуршание шелка и бархата, в отдельной зале, где лишь изредка появлялись фигуры гостей, исчезая при внушительном взгляде императора, велась беседа между британским послом и государем.

Император говорил с жаром, делая энергические жесты, отрывистыми фразами, как бы размеренными по тактам. Британец почти все время слушал и как бы мысленно стенографировал слова Николая, видя в них важный материал для донесения в Лондон.

–  Вы знаете, - говорил император, - мое отношение к Англии. То, что я вам говорил раньше, повторяю теперь. Я искренне желаю, чтобы оба государства были связаны узами теснейшей дружбы. Я уверен в том, что это возможно. Прошу вас, передайте мои слова лорду Джону Росселю{7}. Если мы будем заодно, для меня несущественно, что думают другие. Теперь я прощусь с вами.

Император снова пожал руку Сеймура, давая ему понять, что разговор окончен. Но Сеймур, почти все время молчавший, вдруг сказал:

–  Государь, с вашего позволения, я осмелюсь несколько продолжить нашу беседу.

–  А что такое?
– спросил государь.
– Говорите, я слушаю со вниманием.

–  С тем условием, государь, что вы позволите мне высказать совершенно свободно мои мысли, внушенные мне вашими последними словами.

–  Разумеется. Говорите со мной вполне откровенно.

–  Я был бы рад, - сказал Сеймур, - если бы ваше величество присовокупили несколько успокоительных слов насчет Турции.

Император сдвинул брови. На мгновение показалось, что слова Сеймура неприятно поразили его. После некоторого колебания он сказал твердо, по дружески:

–  Вы сами знаете, что дела Турции находятся в самом дурном состоянии. Турция близка к полному распаду. Ее гибель была бы, однако, несчастьем для всей Европы. Необходимо, чтобы Англия и Россия пришли к вполне сердечному соглашению по этому вопросу и не предпринимали ничего втайне друг от друга.

–  Я уверен, что британское правительство вполне разделяет этот ваш взгляд, государь, - сказал Сеймур.

–  Видите ли, в чем дело, - сказал Николай.
– На нашем попечении находится больной человек. Я говорю вам откровенно, что для нас было бы несчастьем, если бы этот больной человек умер, ускользнув из наших рук.

–  Если я правильно понял слова вашего величества, - сказал Сеймур, - вы считаете расчленение Турции делом весьма возможным.

–  Совсем напротив, - поспешно возразил император.
– Я знаю, что мне приписывают какие-то завоевательные стремления. Я не разделял и не разделяю идей моей бабки императрицы Екатерины. Мое государство так обширно, что приращение территории само по себе заключает опасность. Целость Турции нимало не угрожает моим интересам. Есть другая сторона вопроса. В Турции есть несколько миллионов христиан. Есть чувства и обязанности, которых никогда нельзя терять из виду: Россия получила свет христианской веры с Востока и это налагает на нее известный долг. Я уже сказал вам: Турция больной человек. Лучше нам предупредить ее падение, нежели ждать катастрофы. Вот пункт, по которому я желал бы иметь содействие вашего правительства.

–  Но, ваше величество, мне настолько известны намерения моего правительства, что я могу наперед поручиться в одном: Англия, во всяком случае, не станет предупреждать событий и ввиду одной возможности падения Турции не решится располагать судьбою своего старинного друга и союзника.

–  Это хорошее правило, - возразил император.
– Но все же важно, чтобы мы поняли друг друга: иначе события захватят нас врасплох. Теперь снова скажу вам с полной откровенностью: если Англия думает утвердиться в Константинополе, я этого не допущу. Я со своей стороны обещаю не трогать Константинополя. Я говорю, конечно, о захвате. Не могу ручаться, чтобы обстоятельства не вынудили меня временно занять его...

Сэр Сеймур с минуту помолчал, ясно сознавая громадную важность последних слов государя. Наконец он сказал:

–  Быть может, ваше величество точнее нас осведомлены о положении Турции. Из переписки с лордом Росселем я не вывел заключения о скорой гибели Оттоманской империи.

–  Я повторяю вам, - сказал государь с оттенком нетерпения, - что больной человек умирает. Здесь является множество вопросов, которые надо решить заранее. Придунайские княжества и теперь состоят под моим покровительством. Пусть так останется. Сербия сможет устроиться таким же образом, также и Болгария. Что касается Египта, я понимаю все значение этой территории для Англии...

–  Что касается Египта, - перебил Сеймур, - смею ответить, ваше величество, что Англия всегда заботилась лишь об обеспечении торгового пути в Индию...

–  Хорошо, - сказал государь.
– Пусть ваше правительство подумает обо всем этом. Я доверяю английскому правительству. Я не требую от ваших министров никаких письменных обязательств. Я желал бы свободного обмена мыслей и в случае надобности слова джентльмена. Этого между нами достаточно.

Сказав последние слова, государь встал, на этот раз решительно раскланялся с Сеймуром и возвратился в залу, где его ожидали с нетерпением и даже с некоторым беспокойством.