Успокоившаяся было троица снова развеселилась. Кристиан утешительно похлопал Чиро по колену.

— Ну, о'кей, — смущенно сказал тот. — По правде говоря, у меня никогда еще не было женщины старше тридцати.

— Да ты просто невинное дитя, — мягко сказала Алиса.

— Был невинным дитя, — весело поправил Кристиан. — Но ты его совратила. Взрослая коварная женщина. Заманила в сети и лишила невинности.

— Да, — серьезно сказал Рафаэль. — Теперь, как честная женщина, ты должна на нем жениться.

Алиса поморщилась:

— Слишком высокая плата за одну ночь удовольствия. И даже за две.

— Так это что же, — сурово нахмурился Рафаэль. — Ты использовала парня, обесчестила его, можно сказать, и не собираешься нести ответственность?

— Вообще-то, — задумчиво сказала Алиса, — я еще не использовала его на сто процентов. Он может больше.

— А-а-а, — завопил Чиро, падая со стула на пол. — О, диос мио![4] Я встретил женщину своей мечты! Она хочет больше!

— Я же говорил, не хватило, — заметил Кристиан. — Постеснялся на помощь позвать, вот и ходи теперь в синяках.

— Я имею в виду не количество, а качество, — пояснила Алиса.

— А что, качество было так себе? — сочувственно спросил Кристиан. — Надо было тебе все-таки на мне остановить свой выбор.

— Качество превосходное. Но все же он может больше.

— Я понял, рыбка, — пиная под столом Кристиана, заявил Чиро. — Я готов. Сегодня заедем в секс-шоп и ночью я буду делать все, что ты хочешь.

— Твои мысли текут в правильном направлении, — стараясь снова не покраснеть, спокойно сказала Алиса. — Впрочем, мне пора. Увидимся вечером, после концерта.

Она вышла в коридор, чуть не запнувшись о чемодан и груду вываленных из него вещей и аккуратно закрыла дверь… Чиро не спохватился, что она не оставила ему номер телефона.

Алиса проспала до трех часов дня. С трудом заставив себя вылезти из мягкой теплой постели, побрела на кухню варить кофе.

Воспоминания о прошедшей ночи отзывались в теле сладкой ноющей истомой и приливом нового свежего желания. Может зря все-таки она не оставила свой номер? Вторая ночь обещала быть еще интересней. Правда, Чиро знает, где она живет, они вчера заходили к ней на минуту, чтобы Алиса могла оставить в квартире тяжелую сумку с вещами, но скорее всего поленится ехать за ней. Зачем, если возле гостиницы дежурит не один десяток юных прекрасных тел, сходящих с ума по поп-звезде?

Алиса попробовала на минутку представить себе такую жизнь. Вот она возвращается уставшая после концерта, с охапками цветов в руках выходит из автомобиля, а у входа в отель ее встречает толпа молодых парней, жаждущих ее внимания. Вот она с ослепительной улыбкой раздает им автографы и, выбрав самого симпатичного, легким кивком зовет его за собой. В номере он открывает для нее шампанское, дальше она просит сделать ей массаж…. Очень мило. Алиса засмеялась. Так, а как утром они избавляются от своих поклонниц? Обещают перезвонить, написать, не забывать? А потом новый город, новый концерт и все сначала… Лица случайных любовников сливаются в один большой неопределенный ком… Как быстро бы ей это надоело? А может, и не надоело бы. Только вот как при такой жизни парень умудрился сохранить какие-то постоянные отношения и даже обзавестись невестой? Или она очень наивная, или слепоглухонемая, или чрезвычайно толерантная, а может быть все это вместе. Но, вообще, какой-то странный выбор мужа. Мужа, которого нет дома по девять месяцев в году. Вокруг которого постоянно крутится огромное количество красивых женщин. А ты все время одна, или одна с вашим общим ребенком, одна на семейных праздниках, одна в компаниях, одна в театре и на кинопремьере, всегда в тревоге и сомнениях по поводу верности супруга. Да на кой черт нужна такая жизнь? Ради статуса, ради возможности называться женой такого-то? Ну может, конечно, это большая любовь, только вот долго ли она выдержит? «А впрочем, все это не мое дело. Это не моя жизнь, я случайно коснулась ее и больше она не имеет ко мне никакого отношения», — сказала себе Алиса и вдруг поняла, что впервые за последний месяц, проснувшись, она думает о чем-то другом, кроме обрушившихся на нее неприятностей.

Обычно утренняя чашка кофе сопровождалась тяжким сражением с собственной психикой: не вспоминать свои первые часы в больнице, подавить паническую атаку. Не вспоминать день, когда она оказалась одна, без денег и документов в чужой стране. Не вспоминать, как ругалась с равнодушными и кичливыми работниками посольства. Не вспоминать щемящее чувство покинутости и собственной ненужности, сопровождавшие ее первые дни после выписки. Не реветь. Смотреть только вперед. Думать о том как она вернется домой, обнимет сына… На этом месте Алиса как раз-таки начинала реветь.

А сегодня — надо же, совсем не хочется — ни жалеть себя, ни вспоминать коронавирусный кошмар. А чего хочется? С удивлением Алиса поняла, что ей хочется фотографировать — впервые после… Ай да молодец, горячий кастильский мальчик, перепрограммировал ей нервную систему за одну ночь. И неважно, что нет хорошей камеры, для начала сгодится и та, что на телефоне. Вчера, гуляя по городу, Алиса машинально отмечала в голове места, где можно было бы сделать хорошие кадры, такая у нее была привычка. Если не заморачиваться сейчас с укладкой и макияжем, то она пожалуй, успеет до концерта сделать несколько снимков. Потом, в Красноярске, все поправит, отредактирует.

Сладкие испанские голоса умолкли, инструменты оркестрантов отправились в мягкие футляры, а Алиса отправилась домой. Она неторопливо шагала по еще многолюдным, освещенным фонарями и неоновыми вывесками улицам столицы. После двухчасового сидения в концертном зале хотелось размять ноги, и она не стала брать такси. В голове поочередно звучала то одна, то другая мелодия из репертуара «Фрамбуэссы», хотелось пританцовывать и петь и, попадая на пустынные участки своего маршрута, Алиса так и делала. Иногда останавливалась, фотографировала. Может кто-то и видел ее из окон домов, но какая, в самом деле, разница?