Беда была лишь в том, что я-то здесь один, и взять числом не получится. А какие пути есть у меня еще? Звать на помощь?

Увернувшись от очередного выпада и отоварив врага своим, я подобрался, набрал в грудь воздуха и заорал, вспоминая, как звучал по всем окрестностям зов Этих:

— Вставай, враги, беги, враги!

Аску даже повалился назад от неожиданности.

Я, конечно же, приободрился и начал кричать еще громче, даже не утруждаясь словами, просто классическим зловредным кошачьим ором, который невыразимо бесит не только в четыре утра, но и всегда, когда случается.

Похоже, Аску этот вой раздражал даже больше, чем бесхвостных. Он отодвигался все дальше от меня, шаркая белыми лапами, и это навело меня на мысль. Продолжая орать, как ненормальный, я вспрыгнул на груду разнородного мусора и начал яростно скрести лапами во все стороны. Гулкое эхо разносило все это во сто крат громче и настойчивей: ор, скрежет, скрежет и ор, и даже бесхвостный, видимо, замороченный и одурманенный тварью, заворочался сильнее, словно пытаясь пробудиться.

Давай, мысленно подбодрил его я. Давай же, дурак неумный. Сон разума рождает чудовищ, и я был практически уверен, что это чудовище пришло на запах грез именно этого неосмотрительного существа. Поэтому стоило ему проснуться, как Аску, скорее всего, окончательно потеряет силу.

— Вставай, вставай, вставай, проснись! — орал я, отгоняя Аску, пока тот не заколебался в воздухе. Тогда я довершил дело, бросившись вперед, разметывая своим весом и природной мощью ошметки тающего сна. Закончив, я обернулся, чтобы убедиться, что бесхвостный в самом деле открыл глаза и бездумно пялится в стенку.

Я мог гордиться собой, и гордился.

— Кажется, — нервно хихикнул бесхвостный. — Я не закрыл входную дверь.

— Так позвони соседке. Пусть подергает за ручку, — не удержался от совета я.

— Хорошая идея, — пробормотал он, и я подтолкнул телефон поближе к его руке. К счастью, он нащупал устройство и сообразил, и даже посмотрел на экран телефона.

— Вот так выглядит смерть, — уныло прокомментировал он. — Двадцать пропущенных от мамы.

Что ж, смерть не смерть, но это уже явно относилось не к моей юрисдикции. Общий порядок я навел, а дальше уже пусть сам, чай, это хвоста у них, дурацких, нет, а лапки имеются.

Где я там оставил своего неживого, но очаровательного спутника из лучшей котовьей шерсти? Вернувшись на первый этаж из подвала, и оставив там своего спасенного громко выражать эмоции своей матери по телефону, я нашел оставленного проводника достаточно легко, и он без дальнейших проволочек повел меня дальше.

Признаться, я шел уже так долго, что начал уже забывать, зачем, собственно, иду. Германия какая-то. Зачем мне Германия?.. Но, к счастью, мое чувство ответственности куда более велико и могуче, чем любые сомнения, поэтому путь я, все-таки, продолжил.

Но нет, не повезло. И на телефон Дэш все еще не отзывался, что было вообще вопиющей наглостью, за которую некоторому непарнокопытному предстояло ответить по всей строгости. Размышления о будущей мести, может, и не были плодотворными, но дорогу скрашивали, в то время, как мысли о хранящихся в кармане пластинках-ключах только добавляли тревоги и нежелания куда-то двигаться. Когда это состояние достигло пика, Илья ловко сломал систему, проехав несколько остановок на троллейбусе, и к дальнейшей пешей экскурсии приступил с новыми силами.

Как ни странно, Пони нашелся именно в том месте, которое усиленно рекламировал (или изображал, что рекламирует): еще на подходе, с другой стороны улицы, Илья увидел за стеклянными окнами в пол знакомую небесно-голубую куртку с цветным хохолком. А стоило перейти Обручева, как Дэш еще и рукой замахал, то ли неведомым запасным чувством почуяв Илью, то ли просто разглядев.

— Агаа, привет, привет, брат, заходи! — радостно приветствовал его Пони, стоило только войти в двери, и тут же попросил повара. — Шаурмы еще сделай, брат, для брата, да? Две! Одну с мясом, вторую с этим вашим фалафелем. Цени вот, брат, — Дэш снова обратил свое внимание на Илью. — Только тут такое делают, чтоб шаурма, но вроде не шаурма. Чтоб в пост всякий жрать, такая шаурма, ты вот вроде как пост соблюдаешь, брат?

— Как будто бы вроде и нет, — отозвался Илья, пристраиваясь к хромированному столу-стойке.

— А, не важно, — отмахнулся Пони. — Главное, что вкусно.

— Ты чего телефон не берешь?

— Так не работает, да, — беспечно отозвался Дэш. — Поломалася.

— Кто поломалася? “Телефона”? — передразнил его Илья.

— Симка, — с оттенком высокой скорби сообщил Дэш. — Вся поломалася.

— А в салоне сменить?

— Да я другую вставил, вот как, — пожал плечами Пони. — Запасную. Там твоя шаурма, иди, забери вон.

Илья, окинув его подозрительным взглядом, отошел к прилавку, заплатил за свою еду и забрал два “волшебных свертка”, щедро заказанные ему Дэшем. На удивление, Пони даже никуда не сбежал, и даже вроде бы ничего не натворил, просто ждал, пожевывая, судя по валяющимся рядом с ним на столе оберткам, не то пятую, не то шестую порцию.

— Так что с симкой?

— Да не на меня она закуплена, брат, — сморщил нос Дэш. — Поменять не могу, вроде как, без паспорта-то. Так что запасная, э, мой выбор. Вот, давай номер запишу, — он оторвал клочок от скомканной обертки от шаурмы, валяющейся на столе, и карандашом из Икеи, извлеченным откуда-то из недр карманов, начирикал номер. Илья открыл было рот, чтобы съехидничать про угон дармовых карандашей, но вовремя вспомнил, что сам такой — если порыться, у него в запасах наверняка найдется не один и даже не три таких же. — И я в общем-то решил, что ты уже выросший мальчик, вроде как вот, и сам разберешься, что в один вагон со Штормом лучше не входить и все такое. Э, что за рожа? — моментально заметил он изменение выражения лица Ильи.