Был и третий вариант, при котором еврейским девушкам честно объяснялось, для чего они нужны в Аргентине. И желающие, как это ни грустно признать, находились. В основном, по принципу "хуже, чем здесь не будет". Но было, безусловно, хуже. Кошмар для набранных девушек, большинство из которых было в возрасте 13–17 лет, начинался еще на пароходе. В течение всего времени плавания их избивали и насиловали, чтобы полностью сломить их волю и превратить в "коров" — запуганных, готовых выполнить любую волю хозяев животных. Вербовщики не боялись ничего — по обе стороны океана все представители таможенных служб были куплены ими с потрохами и смотрели сквозь пальцы на все, что они творят.

Проблема была еще в том, что помимо молодых евреек, зухеры не брезговали и славянками. Множество молодых полячек, украинок и белорусок вербовалось ими якобы на сезонные работы в Европу. Ну поля там прополоть, на молочной ферме навоз грести, за свиньями ухаживать. Наивные дурочки всегда находились и велись на посулы. А дальше с ними происходило то же самое, что и с еврейками.

Сейчас однако зухерам-руфианос стало работать намного трудней. После того погрома, что устроил дядя Алексей в западных губерниях, многие из них угодили туда, куда Макаров телят не гонял, а оставшимися занялся Отдел социальных технологий из "конторы" Зубатова. Этих ребят предупредили сразу: вербовочная деятельность у нас не запрещена, но вербовать людей нужно туда, где требуются они государству. В частности — на Дальний Восток и Крайний Север. Создавайте легальные вербовочные конторы, набирайте не только шлюх, но и рабочую силу. Слова вам никто не скажет. Не обязательно вербовать одних женщин. Мужчины там тоже нужны ибо работа там предстоит хоть и тяжкая, зато несложная и денежная — лесорубом, землекопом, батраком в колхозе…

Что удивительно, ради того, чтобы навсегда порвать с "чертой оседлости" немало евреев согласилось на эти условия! Худо-бедно, а три десятка тысяч молодых парней рвануло в окрестности будущего Биробиджана как нахлыстанные. На что они рассчитывали, я не знаю. Для меня важней было другое. Решив, что "жиды без выгоды не пошевелятся, но раз они поехали, значит там хорошо", в гораздо больших количествах в том направлении рвануло славян. По сути дела, каждый завербованный еврей, тянул за собой на восточные земли десять-пятнадцать славян.

А мне стоило подумать о наследнике. Тем более, что моральный террор со стороны родных и близких по поводу развода и вступления в новый брак, не ослабевал. Меня вполне устраивал в качестве наследника брат Георгий. Но у Георгий был ещё не женат. А пора бы уже! Но дело в том, что предлагаемые в качестве невест принцессы, не нравились ему и не устраивали меня. Чтобы покончить с этим вопросом раз и навсегда, я хорошенько подготовился и собрал ближайшую родню на семейный совет.

— Как известно, королеву Викторию зовут "бабушкой всей Европы". И вы знаете, почему это так. Но у этого родства есть изъян — её величество является носителем опасной болезни, которая передается через женщин мужскому потомству.

— Николя! Говорить о женских болезнях публично, это дурной тон! — вспылила моя maman, — тем более, репутация её величества находится на должной высоте и ни о каких порочащих её связей нам не известно.

— Вообще то maman, я веду речь не о позоре, а о несчастье. Мне недавно стали известны некоторые подробности личной жизни покойного Сергея Александровича. Я был поражен тому несчастью, что выпало на его долю. Впрочем, в этих бумагах о его трагедии сказано все.

Я выложил на всеобщее обозрение папку с сфабрикованными по моему заказу документами. Бояться тщательной экспертизы сейчас не стоило. Над письмами и прочими бумагами трудились лучшие "липачи" России, которых только сумели найти пошедшие навстречу моей просьбе "Неизвестные отцы". Из этих бумаг следовало, что вскоре после женитьбы, дядя Серёжа получил письмо от одного из английских врачей, который наблюдал за состоянием здоровья молодой Елизаветы Фёдоровны, когда она жила и воспитывалась у своей бабушки, королевы Виктории в Осборн-хаусе. Врач этот писал о том, что молодая супруга великого князя является носителем и переносчиком опасной для мужского потомства болезни — гемофилии. Искать этого врача и о чём-то его расспрашивать сейчас было бы проблематично. Буквально восемнадцать дней назад этот почтенный человек скончался от брюшного тифа. Необычная причина смерти для мирного времени. Но чего только в жизни не бывает?

А дальше, из черновика письма покойного Сергея Александровича, к своему живому еще царственному брату, потрясённая родня узнала о том, что дядя скрыл эти сведения не только от нас, но и от своей супруги. Он принял решение воздержаться от близости со своей супругой, подыскав для этого наиболее уважительную причину. Изменять жене с другими женщинами он посчитал низостью. А потому стал избегать женского общества.

— Но мне твой отец ничего про это не говорил! — удивленно произнесла Мария Фёдоровна.

— Maman! Отец, как благородный человек не мог делиться такими тайнами даже с близкими ему людьми. Не стал бы этого делать и я, если бы меня не принудили к этому важные обстоятельства.

— Ники, но ведь она моя родная сестра! — воскликнула ошеломлённая такой новостью Аликс, — и получается, что могла и я…

— Нет Аликс! Нет! — не моргнув глазом соврал ей я, — тот врач о тебе не писал ничего.

— Значит поэтому наш бедный Серж… — начал было дядя Владимир, но его резко прервала maman.

— Про ЭТО не стоит даже рассуждать. Нужно думать о том, чтобы Жорж не попал в такую же историю.

— Это легко сделать, если вспомнить о том, по каким обычаям первые Романовы вступали в брак, — я начал гнуть свою линию.

Историю рода Романовых здесь знали все. Поэтому объяснять присутствующим, что не всегда цари женились на принцессах, было излишне. Тем не менее, мысль о том, чтобы наследник престола женился на ком попало, не укладывалась в головах присутствующих. Маменька естественно была против такого гнусного вольнодумства. Дядя Алексей тоже был против возврата к истокам: