Бигз подлетал все ближе к обломкам и, изо всех сил напрягая слезившиеся больные глаза, все смотрел и смотрел, и искал взглядом мигающий фонарь. Может быть, еще кому-то удалось уцелеть. Пользоваться рациями, конечно, нельзя – запрещено согласно режиму затемнения, чтобы не навлечь на себя огонь риксов, но фонарь-то на гермошлеме включить можно, это же не радио. У Бигза горел фонарик на запястье. Он провел его лучом по обломкам металла. Никого и ничего. Даже при том, что по кровеносным сосудам Бигза все еще разгуливал допинг, сердце у него ушло в пятки. Он остался совсем один.

Трупов, правда, не было.

Бигз истратил немного горючего на торможение и спланировал на одну из тех самых плит, которые они с ребятами из инженерной бригады вырезали из обшивки генератора сингулярности. Магниты, вмонтированные в скафандр, сработали, и при столкновении массивная плита завертелась не слишком сильно.

Бигз уставился на обломок носовой части «Рыси», который парил всего в нескольких десятках метров от него, и попытался представить себе, как же теперь выглядит грузовой отсек. К счастью, члены инженерной бригады пристегнулись к переборке. Если бы они держались за плиты, как вначале, все бы теперь были здесь. Но вышло так, что большинство из них остались на борту. Бигзу не повезло, что его крепежное кольцо вылетело из переборки. Да, его друзья остались живы – если, конечно, переборка тоже не вылетела в космос вместе с ними.

Нет, это вряд ли. Если бы такое случилось, обломки фрегата были бы разбросаны повсюду, и вокруг Телмора Бигза сейчас бы летали груды кусков «Рыси», заледеневшей окиси азота, а также – другие члены экипажа. По всей видимости, за бортом оказался только он один.

Итак, он был один-одинешенек. Он стал повелителем этого маленького мирка.

И вдруг Бигз услышал сообщение. Голос, минуя его оглохшие уши, прозвучал в области вторичного слуха.

«Срочное сообщение!» – прозвучал ясный, чистый голос.

«Черт побери! – подумал Бигз. – Это кто же, будь он трижды проклят, воспользовался рацией? Ведь риксы мгновенно засекут источник!»

«Не включайтехолодные реактивные двигатели. Корабль не выдержит. Никакого ускорения. Докладывала Хоббс. Конец связи».

Старший помощник? Неужели она не понимала, что обрекает корабль на гибель?

Бигз снял с ремня портативную рацию, с помощью которой можно было определить, откуда поступил сигнал. Прибор показал приблизительное направление, и Бигз сощурил глаза и стал вглядываться в тьму, пытаясь разглядеть «Рысь».

Но глаза все еще видели плохо. Фрегата нигде не было.

Бигз распластался на медленно вращавшейся пластине. Он надеялся на то, что риксы не услышали сообщения, и решил ждать, считать и отмечать минуты до тех пор, пока он и все остальные не окажутся вне опасности.

– Вражеский импульсный обстрел прекратился, – сообщил офицер, следивший за показателями датчиков.

Капитан Лаурент Зай облизнул пересохшие губы. Риксский лазер стрелял с высокой частотой, разыскивая обледеневший след «Рыси». А теперь риксы прекратили поиски.

Враги услышали сообщение Хоббс.

– Наверное, заряжают, сэр.

– Похоже на то.

Скорострельность риксского дальнобойного лазерного орудия менялась. При низкой мощности луча орудие могло выдавать по несколько импульсов в минуту, а при более высокой стреляло реже. Если риксы отказались от пульсирующей стрельбы, значит, поняли, где находится «Рысь». Теперь они готовились к выстрелу сверхвысокой мощности – такому, с помощью которого можно было бы четко осветить имперский фрегат и потом уже не выпускать из вида.

А как только луч лазера найдет и подпалит фрегат, за дело возьмутся риксские гравитационные орудия.

До того, как риксы подготовятся к первому выстрелу, – как минимум десять секунд.

Зай совладал с собой.

Мигнул большой дисплей, и помещение командного отсека осветило с такой силой, словно в него угодила шаровая молния.

– Промах, сэр. Недолет – сто метров.

Зай кивнул. Риксы отстали на десять метров в секунду в квадрате – вот и все, чего «Рыси» удалось добиться за счет запуска дрона-буя. Рывок был настолько силен, что капитана Зая выбросило из кресла. Вероятно, еще несколько драгоценных метров в секунду добавила потеря носового грузового отсека.

– Нам нужно развернуться, сэр! – прокричал первый пилот. – Мы повернуты к противнику боком!

– Держим эту позицию, пилот, – скомандовал Зай.

Если бы «Рысь» смогла развернуться к противнику носом, она бы стала менее обширной целью. Но Кэтри Хоббс сказала, что еще один разворот грозит «Рыси» полным разрушением. Зай вынужден был ей поверить. Хоббс не стала бы рисковать своей должностью и карьерой, не будь абсолютно уверена в том, что говорит.

В итоге Заю оставалось надеяться только на удачу – то есть на то, что риксы промахнутся еще несколько раз. Ведь еще немного – и «Рысь» окажется вне зоны обстрела.