Шрифт:
Я ставлю на стол сахар, сливки и всякую мелочь вроде нарезанных помидоров и хлеба. Раскладываю вилки и ножи.
— Заканчивай с архивом и мы обсудим размер твоей зарплаты. — Дальский удерживает мою ладонь. — Тебе нечего делать в «Рейве», а спорить ты можешь и со мной.
Голос завораживает, взгляд обещает что-то, чего я явно ещё не пробовала, а сам Дальский ненавязчиво притягивает меня ближе. Вот так и пускай тигрище в овечье стадо! И ведь не то чтобы я не могу сопротивляться, скорее, не очень и хочу, вспомнив Зару и её «ты прикалываешься или правда не видишь?».
Теперь вижу, но спать с начальником, пусть даже бывшим, как-то совсем не комильфо. Правда, эта мысль ускользает, когда его ладонь ложится на талию.
— Яйца…
— Сгорят, я помню, — с тихим смешком отзывается Дальский и вместо того, чтобы его остановить, я одним движением перевожу регулятор газа на 0.
Чтобы не сгорели.
Глава 13
— Чёрт! — вполголоса ругаюсь я, прыгая по прихожей в одной босоножке. — Чтоб тебя! — Наклонившись за второй, я роняю ключи. — Долбанная пятница!
С силой захлопывая дверь квартиры, я чувствую чужой взгляд и оборачиваюсь, натыкаясь на осуждение Анны Николаевны. Она специально встала пораньше, чтобы меня добить?!
— Доброе утро! — бурчу я себе под нос и в её гробовом молчании сбегаю по ступенькам.
Зря, ой зря я вчера села в машину Дальского!
— Оля! — И весь этот недоужин тоже был очень зря. — Оль, да остановись же ты!
— Игорь?! — Я останавливаюсь, схваченная им за руку, и растерянно поднимаю глаза.
— Оль, у тебя всё нормально? — задаёт он вопрос, в ответ на который я могу только скривиться. — Хм. А помочь-то тебе ещё надо?
— Помочь? — Зара. Крамель. Пропуск. — Помочь! — я хлопаю себя по лбу. — Игорь, прости, я совсем забыла! Помочь надо, — впервые за последние двенадцать часов я улыбаюсь, — без помощи мы никак!
— А я уж думал это у меня в мозгу перемкнуло, — весело хмыкает он. — Идём, домчу с ветерком.
— Может как-нибудь без этого? — Тяжёлый вздох не мешает мне следовать за Игорем. — Как я поеду с тобой в этом?
Он окидывает взглядом меня в лёгком платье и безмятежно улыбается.
— Завидую я тем, кто поедет за нами.
— Игорь! — Тычок в бок не срабатывает.
— Оль, да вот тебе не плевать! Похвастаешься ногами, а через пятнадцать минут будешь на работе.
— Через двадцать, — предупреждаю я, беря шлем из его рук.
— Какие двадцать, через десять будем! — воодушевляется Игорь.
— Через тридцать, — отсекаю я его восторги, — иначе я поеду на маршрутке.
— А-а, ты в этом смысле, — расстраивается он. — Тридцать, так тридцать. Вздохнув, Игорь перекидывает ногу через железного монстра.
— Оль, ну где ты ходишь?! — Зара находит нас у стойки ресепшн. — Там такое…
— Что такое? — с подозрением хмурюсь я.
— Как бы тебе сказать… О, а вы Игорь?
— Игорь, — в его взгляде один вежливый интерес, не больше. Ещё бы, ведь у него где-то там собственная фея.
— Зара, очень приятно.
— Взаимно, — он аккуратно пожимает протянутую ладонь.
— Меня, конечно, радует, что вы все такие вежливые, — начинаю раздражаться я, — но архив меня волнует гораздо больше! Что опять случилось?
— Ты чего так нервничаешь? — Зара с подозрением меня изучает. — Это на тебя так…
— Что. С. Архивом. — Направляясь к лифтам, я на мгновение оборачиваюсь. — Игорь, нам сюда.
— Да всё с ним нормально, — она замолкает. — Даже чересчур нормально.
Сцепив зубы, я нажимаю седьмой этаж и это поездка оказывается самой долгой за всю мою жизнь.
— А просто сказать нельзя? — нервно постукивая пальцами по поручню, спрашиваю я у Зары.
— Оль, лучше самой один раз увидеть, — усмехается она.
— Крамель сделал на месте архива бильярдную? — Зара одаривает меня долгим многозначительным взглядом.
— Он, временами, конечно, идиот, но не самоубийца. За эту неделю только глухой и слепой не понял, что за свои семьсот метров ты будешь убивать.
— И начну прямо сейчас, если мне, наконец, не скажут что такого страшного там произошло! — чеканя шаг, я выхожу из лифта.
В коридоре подозрительно много народа — человек пять, против обычно пустых коридоров, и это напрягает даже больше любопытных взглядов. А ещё напрягает открытая нараспашку дверь архива.