«Если бы только у меня был мобильный», — стала размышлять Элеонора. «Полицейские всё у меня отобрали. С одной стороны хорошо, что они маму в это приплетут. Потому что мне и в самом деле нужен хороший адвокат. А с другой…Я вовлекла её на неприятности. Снова»

На душе заскребли кошки. Элеонора перевела дыхание и, стряхнув со скамейки грязь, уселась на поверхность. Стая мыслей кружилось в голове и молниеносно пролетала то одна, то другая. Они все бились друг об друга и разбивались в дребезги, создавая всё новые и новые терзающиеся мысли. Элеонора схватилась за голову и опустила к коленям. Невыносимая боль откликалась так, как бы счищали череп, словно корку апельсина.

— Не стоит так убиваться, — отозвался знакомый баритон.

— Оффендер? — у Элеоноры замерло дыхание. Она вскинула голову и подбежав, схватилась за прутья. — Ты что здесь делаешь? — прошептала она. — Немедленно уходи, — последние слова вышли чуть громче прежних.

— Я уйду только вместе с тобой, — правонарушитель стал оглядывать камеру для взлома.

— Если я сбегу, то это ничем хорошим не закончится, — от волнения голос стал прежним. — Уходи. — взмолилась Элеонора.

— Я же сказал, что уйду только с тобой.

— Раньше меня надо было спасать!

В их сторону послышались шаги.

— А почему здесь дверь открыта? — пробормотал один из охранников.

— Мы выберемся отсюда вместе.

Элеонора готова была вскрикнуть наподобие: «Ты придурок или что?!», но неизвестный в полицейской форме сумел поймать с поличным самого опасного и разыскиваемого преступника. Оффендер и Элеонора глядели на защитника правопорядка, а тот глядел на неудачливых разбойников.

— А ну руки вверх! — мужчина вскинул дуло пистолета на Олега. Элеонора лишь совершила фейспалм и была готова разогнуть решётки как халк, но такой силы, увы, она не имела.

«Что ж…Поиграем немного», — улыбнувшись, Олег поднял руки. Полицейский в страхе подошёл и был готов затолкать маньяка в камеру, как тот произнёс: «Тише. Я сам». И Олег послушно закрылся. А полицейский убежал, чтобы доложить обо всём начальству.

— Мы в жопе, — коротко и ясно подытожила Элеонора, не убирая ладони с лица.

— Будешь? — Оффендер мирно предложил коричневый фантик.

— Что это? — Элеонора потянулась за предложенным и прищурилась.

— Шоколадный батончик.

— И много у тебя таких?

— Все карманы набиты, — на безликой физиономии расплылась чеширская улыбка.

— Я поражаюсь! — заключённая плеснула руками. — Маньяк-насильник, который издевается и убивает людей — носит собой шоколадки! Я…Я поражаюсь, — она обессилено поплелась к страшной скамеечке и уселась. Став поедать сладкое подношение, Элеонора призадумалась. — Кстати, а если я тебе разонравлюсь? Выходит наше условие контракта будет недействительным?

— Если ты меня надумала разозлить, то знай, что это ничем хорошим не закончится.

— Я просто не понимаю, — Элеонора доела батончик. Захныкав, она схватилась за голову.

— Да, давай ещё расплачься здесь, — Оффендер развёл руки в боки. — Погоди-ка… — тут до него пришла идея.

— Хотя…Я и не смогу тебя понимать. Это же логично. Мы ведь с тобой из разных миров. Где ты, а где я.

— Верно, — согласился Оффендер. — Ты снизу, я сверху.

— Что? — Элеонора чуть успокоилась и в недоумении покосилась на маньяка.

— Что?

— Ты можешь хоть когда-нибудь не сравнивать всё к сексу? — на щеках стал возникать румянец.

— Не могу.

— Ну, и как нам отсюда выбраться? — Элеонора спрыгнула со скамьи и решительно озарилась вокруг. — Если мы что-то не придумаем, то меня, если повезёт, просто в психушку упекут, а тебя посадят на пожизненное.

— У меня есть одна идея, — с особой осторожностью стал говорить Оффендер. — Но я не думаю, что она тебе особо понравится.

— Какая? — Соловьева глянула на маньяка. По довольной пираньей «физиономии» всё было ясно, как день. — О нет, — простонала она. — Нет, нет, нет. И ещё раз «нет»! Я не собираюсь прямо здесь и сейчас под тебя ложится. Я сказала «нет» и точка.

Оффендеру стало душно от гигантского нахлынувшего количества «нет», что он даже припустил галстук.

— Если не так, то что ты предлагаешь? — спокойно поинтересовался маньяк.

— Даже если мы отсюда сбежим, то за нами будут погони и розыски. И я…Не смогу быть со своими родными. Они во мне разочаруются, откажутся, как от дочери, и весь мой мир скатится в кромешный Ад.