– Ничего! Скоро научишься изменять свой объем, форму и станешь юркой. Хотя на это могут уйти целые годы.

– Го…ды? – я стала заикаться.

Чучело не просто засмеялось, оно заржало! Видно, юмор у него тоже свой. Потусторонний.

– Главное, чтобы пассажиров не подобрал по дороге, а то придется снова тачку ловить, – пояснил он.

«Тачку ловить», – приятные слова. Такие родные!

По дороге мы встретили одного оборванца, который хотел что-то бросить под машину. Заметив нас, он поклонился. Я вопросительно посмотрела на Мотю.

– Да, наш! Нам не нравится пользоваться общественным транспортом. Там всегда много народу. Могут задавить. Больно! Просто ты нас раньше не видела!

– И что, все бросают камни? – спросила я.

– Как придется! Когда камень. Когда гвоздь. А если времени побольше, то и в мотор залезть можно. Например, на заправке у дорожного мотеля. Воздействовать на живое нельзя! А на неживое… Сколько хочешь!

И тут я вспомнила, как однажды на заправке нам проткнули колесо. Хотя никого не было вокруг. Я медленно повернула голову к чучелу, а он также медленно отвернулся к окну. Гад! Вот гад! Еще улыбается!

Подъезжая к городу, я заметила много нового и необычного. Среди старых, уже знакомых мне зданий были построены новые. Низкие, почти одноразовые домики. Сказать «дома» язык не поворачивается! Сооружения, которые архитектурными изысками не выделялись. И к тому же через них то и дело шныряли люди. Да-да! Настоящие люди. Они эти дома не видят и ничего о них не знают. Домики стоят в укромных местах, чтобы настоящие люди их не тревожили. Но на земле мало мест, где не ступала нога человека, тем более в городе. Жалкое зрелище! На моих глазах машина въехала на тротуар через газон, помяв клумбу с цветами. Пересекла площадь, оставив от маленького домишки одни воспоминания. Не все умеют читать полезные надписи. И жаль, что на заборах и гаражах надписи читаются чаще, чем в парках и музеях.

– Нам нельзя в домах находиться днем. Да и ночью тоже опасно! – ответил Мотя на вопрос, который я не задавала.

– А если машиной задавит?

– Будь осторожней! Сейчас нельзя. Больно будет! Позднее все объясню!

– Ты хочешь сказать, что я здесь навсегда? – Слезы собирались брызнуть из глаз.

Чучело нежно и по-доброму строго взглянул на меня.

– Всему свое время! Наберись терпения!

Его учительский тон не успокаивал. Скорее наоборот! Хлюпая носом, я тащилась за ним в этой машине, как бычок, которого ведут на заклание. Ведь у животного, как и у меня, нет никакой альтернативы. Все решено давно и без нас! Кстати, таких, как мы с Мотей, немного, и им явно живется нелегко. Узнать их можно по одежде и манере передвигаться. Модельер один на всех и работой не загружен. Если вы увидите черные лохмотья, панически отскакивающие от движущихся людей, машин, зверей и т. д. и т. п., знайте – вы попали в мой мир! Если вы увидите черные плащи, лакающие воду из луж, крадущиеся вдоль стен и бросающие камни в движущийся транспорт, знайте – это мой мир! Если с вами будут здороваться только люди в черных одеждах, остановитесь и задумайтесь! С вами явно что-то случилось! Это не смерть! Это жизнь! Другая жизнь. И она мне не нравится.

– Ко всему привыкаешь, – тихо сказал Матвей.

Он читал мои мысли. Этого еще не хватало! Я попыталась напрячь свои мозги. Хочется верить, что они у меня остались. Но увы! Кроме шума в ушах – ничего! Либо на обучение нужны годы. Либо здесь, как и в прошлой жизни, неравенство и несправедливость! Только я хотела выдвинуть некоторые революционные лозунги в защиту моих прав на неприкосновенность мыслей, как мы подъехали к центральной площади города.

– Нам выходить, – скомандовал Мотя.

– Интересно как? – удивилась я.

Ответ не заставил себя долго ждать. Представьте следующее: у курящего водителя случайно выскакивает сигарета и случайно падает за воротник. Он тормозит. Затем бьет себя по груди, чтобы потушить пожар. Собираясь выбросить извлеченную из воротника сигарету в форточку, он снова ее теряет! И, как вы понимаете, не случайно! Только на этот раз она попадает в штаны! Бедный мужик выскакивает из машины и начинает танцевать «русскую»! Танец сопровождается паленым запахом и матом. А также аплодисментами людей. Как ваших, так и наших, собравшихся вокруг машины поглазеть и посочувствовать. Помните поговорку «ни вашим, ни нашим»? Я только сейчас поняла ее смысл! Вообще, зевак собралось немало! Не каждый день на центральной площади утром увидишь трезвого мужика в приподнятом настроении. Позабавив всех и повеселив себя, мы вышли из машины и двинулись дальше. «Наших» не так много, но вид каждого я запомнила навсегда! О людях, с которыми я жизни и общалась в той жизни, так не скажешь. Часто смотришь человеку в глаза, улыбаешься ему, и он радуется встрече, а после часа душевного разговора уже голова раскалывается, что не можешь вспомнить, кто этот засранец, так хорошо знающий мою жизнь? А я даже и не помню, как его зовут! Здесь все наперечет! Ни дать ни взять – клуб для избранных! Один вид чего стоит! У людей все просто: одна голова, две руки, две ноги, перечислять не буду. И так помните, что, чего и сколько. А здесь каждая единица – шедевр современного авангардизма! Рост от 40 см до 4 м. Тело принимает самые различные формы, начиная от простого шара, заканчивая воронками и спиралями. Все они передвигаются, разговаривают и моргают. Есть вполне доступные моему разуму образцы. Если не обращать внимания на червей и пиявок, грызущих и сосущих их тела, то могут сойти за театральные костюмы. И все бы ничего и даже забавно, но каждый норовит прикоснуться и потрогать. Кто за что успеет! Мне, конечно, льстит такое внимание. Все-таки новенькая! Но не все сразу! Не так много и не так часто! В голове всплыла знакомая и до боли подходящая фраза: «В очередь, сукины дети! В очередь!»

Я плелась за Мотей, наступая на пятки и цепляясь за плащ. Таких длинных вещей я давно не носила. А босиком себя даже в детстве не помню. В оправдание сего гламура скажу, что одежда – теплая, а ноги – на удивление чистые. Земная грязь к нам не пристает. Ну вот! Произнесла слово «нам»! Пусть мысленно, но все-таки! Нет. Гнать надо такие слова от себя! Далеко-далеко! За водокачку. Матвей резко отошел в сторону, и я уткнулась носом в лестницу.

– Куда ты меня завел, Сусанин? – спросила я, пытаясь пошутить.

Шутка не получалась. От страха дрожала губа, и синела рука от силы, с которой я сжимала руку проводника. Мы пришли в центр главной площади. Вокруг бурлила жизнь, и мы еле успевали уворачиваться от нее. И вдруг – темнота! Вакуум! Под ногами – бездна. И только красивая, почти воздушная лестница в небо. В никуда! Шиша тихо заскулила. Матвей стал вырывать руку из моих клещей.

– Ну уж фигушки! Я одна не пойду!

Глупая! Я еще пыталась с ним торговаться!

Вдруг наверху открылась дверь. Матвей вытянулся, отчего стал выше, и надел капюшон. Воспользовавшись моим временным оцепенением, он забрал Шишку