— Что смешного?

— Да так, извини, он реально козий.

— Супер. Знаете, странно, вы совсем не похожи на свою маму.

— Разве? — перестает наконец смеяться и отпивает залпом вино. Вновь наполняет бокал. — Она была красавицей, папа тоже. И я сочетаю в себе их общую красоту. Бывает же такое.

— Я имела в виду не внешность, и вы это знаете. Вы сказали была, она что… умерла?

— Да, через полгода примерно, после того случая.

— Извините, я не знала. Мы через пару месяцев переехали, с ней тогда все было хорошо.

— Сейчас хорошо, через минуту плохо. Это жизнь, Женя, — Зорин отпивает вино. Вот сейчас мне стыдно за то, что затронула его маму. — А ты?

— Что я?

— Похожа на свою маму?

— Я — копия моей матери. Вы же это хотите услышать?

— Как она? — игнорирует мой вопрос.

— Цветет и пахнет.

— А если серьезно?

— Я вполне серьезно. Про нее, — тут же уточняю я. — Счастливо замужем уже много лет. А вообще вы мне никто, чтобы я вам что-то рассказывала о себе и своей матери.

— А сестра? У тебя же она была. Ты за нее как-то особо переживала.

— Она у меня и есть, — весьма грубо произношу я.

— И ты по-прежнему с ней общаешься? Любишь ее?

— Конечно, что за вопрос?

— Обыкновенный вопрос. Не все сестры дружат.

— А я дружу.

— Это хорошо. Утоли мое любопытство. Представь, что твоя сестра заболевает. Серьезно. И денег ни у тебя, ни у государства нет. У вторых, конечно, есть, но они только о себе думают, стало быть, тебе не дадут. Тебе дадут кредит, ну его хватит разве что на четверть суммы на операцию. И вот тебе предлагают стать девушкой по вызову. Ну скажем, на месяц и вся сумма будет у тебя. Ты пойдешь на это ради сестры?

— Нет, — не задумываясь, отвечаю я. Понимаю, что это очередная провокация с его стороны и надо было ответить «да», чтобы он от меня отстал, но почему-то не могу.

— То есть ты дашь своей сестре умереть?

— Значит, да. Я спасу ее, но убью себя. Как-то странно выходит. Получается, я та еще эгоистка.

— Убьешь себя? Почему?

— А как я смогу жить нормально после того, как закончу проституточный месяц? Ни уважения к себе, ни выхода из сего ремесла. Так и останусь проституткой и закончится это так же плохо, как и у большинства. В какой-нибудь канаве или притоне с перерезанным горлом. Так что, нет, я выберу себя и свою жизнь.

— Какой интересный ответ, — задумчиво произносит Зорин. — Неожиданно. То есть ты ничего не предпримешь для спасения своей сестры?

— Предприму, конечно. Просто буду искать другие пути.

— Например, один клиент, а не толпа?

— Ну хотя бы.

— А в чем отличие?

— Проститутка — это когда со многими, — не задумываясь, бросаю я.

— Что, серьезно? Давай почитаем.

— Что вы мне пытаетесь доказать?! Что я продажная? Да, пожалуйста. Вам просто так проще думать и ни в чем переубеждать я вас не буду.

— Я не говорил, что ты продажная. Просто у каждого из нас есть цена. Вот и все. Это неплохо и нехорошо. Так есть.

— Нет.

— Что нет?

— Просто нет. Вам так удобно думать. Думайте.

— Знаешь, ты молодец. Без шуток. Не знаю, как тебе удалось продержаться и сохранить свои принципы, но все же, вынужден признать, что в тебе нет той жилки, которая поможет тебе стать успешной в будущем. Вероятнее всего, закончив институт, ты пойдешь работать в поликлинику, будешь сидеть тихо на месте, без каких-либо перспектив. Потом, возможно, ты, конечно, выйдешь замуж за какого-нибудь пациента, родишь ему детей, и вы будете выплачивать ипотеку до семидесяти лет. Дальше умрете, и ваши дети будут делить квартиру умерших родителей.

— Спасибо за перспективу. Вам бы романы писать, Алексей Викторович.

— Это удел неудовлетворенных женщин.

— А вы неудовлетворенный мужчина. Не вижу разницы, — на мой комментарий Зорин отрыто ухмыльнулся и откинулся на спинку стула, прихватив бокал с вином.

— Почему ты так решила?

— Ну а с чего молодому привлекательному мужчине, у которого имеется достаток проводить все свое время на работе, а в редких перерывах обращать внимание на какую-то беспородную девку, которую вы хрен знает кем считаете? Вам скучно, вы меня провоцируете, играете со мной. И вас это определенно забавляет.

— М-да…, — задумчиво протягивает он. — Этим ты мне и нравишься. Не хватает еще влюбиться в тебя. Ужас, — вновь ухмыляется, демонстративно прикладывая руку к груди. — Я не знаю чего от тебя ожидать, это и вправду вносит в мою жизнь толику краски. Хотя, конечно, кое-что все равно знаю.

— Что?

— Что у всех есть цена, Женя, о чем я уже сказал. И у меня, и у тебя, чтобы ты тут мне ни говорила.

— Я не собираюсь вас ни в чем переубеждать, — спокойно отвечаю я, потрепав за холку появившегося на кухне Гришу.