Он механически набрал номер коммутатора, думая, как было бы прекрасно, если бы никто не испортил ему этот вечер.

– Говорит доктор Александер, - сказал он ответившей ему девушке.
– Мне никто не звонил? Хотелось бы надеяться, что.нет.

– Звонили, доктор, - сказала телефонистка.
– Некая миссис Стивенсон. Сказала, что она очень больна и чем-то обеспокоена. Мне показалось, ей и впрямь очень плохо.

– Больше никто не звонил?

– Нет, доктор, только миссис Стивенсон.

– Хорошо, - сказал он, - я ей сейчас позвоню.

Вытащив из кармана небольшой блокнот в красивом переплете, доктор Александер нашел в нем номер телефона Леоны. Он набрал его не сразу, подумав о том, что разговор может быть весьма нудный. Миссис Стивенсон была склонна подолгу говорить о своем самочувствии, а у него сейчас не было никакого желания выслушивать эти бесконечные подробности.

Она явно перепугала телефонистку, хотя вряд ли там может быть что-то серьезное.

Он все же набрал номер.

Леона ответила в то же мгновение. И с ходу обрушила на него поток своих проблем:

– Я очень, очень напугана, доктор. Я чувствую себя так, будто сердце у меня в тисках. Сердцебиение такое болезненное, что просто... трудно переносить. Легкие, я чувствую, лопнут, если я сделаю глубокий вдох. И я все время дрожу! Мне даже трудно держать телефонную трубку, вот до чего дошло!

– Ну-ну, миссис Стивенсон, - сказал он утешающе.
– Я уверен, что все не так уж плохо. Где ваша прислуга? Она может посидеть с вами? Я уверен, что, если бы кто-нибудь с вами побыл, вам бы стало легче.

– В доме никого нет!
– закричала Леона.
– Никого! И мне стало хуже, я знаю, что хуже! Я хочу, чтобы вы приехали ко мне. Вы мой врач, и вы мне нужны сегодня, прямо сейчас!

– Гм, боюсь, что я не смогу приехать, - мягко возразил он все еще с профессиональной ровностью в голосе.
– Я бы приехал, если бы полагал, что это действительно необходимо. Но я знаю, что это не так. У вас просто немного не в порядке нервы, вот и все. Заставьте себя расслабиться и посидеть спокойно в течение нескольких минут, и вы увидите, как вам сразу станет лучше. Если хотите, примите пару таблеток снотворного, это поможет успокоить нервы.

– Но вы же знаете, что я тяжело больна!
– истерически кричала Леона. Зачем я ходила к вам все эти месяцы! Как вы можете отказаться приехать ко мне сейчас, когда я нуждаюсь в вашей помощи! Что вы за врач, в конце концов!

Его лицо сделалось жестким. Это уже было слишком даже для богатой миссис Стивенсон.

– Послушайте, миссис Стивенсон, - быстро ответил он, - вы не считаете, что вам пора честно взглянуть в лицо фактам и начать действовать вместе со мной и с вашим мужем?

– Действовать вместе?
– спросила она.
– О чем это вы? Ее вопрос озадачил его.

– О чем я? Да вы знаете не хуже меня. Я все объяснил вашему мужу еще неделю назад.

– Моему мужу? Вы, должно быть, хотите, как и все остальные, чтобы мое состояние стало еще хуже. Заверяю вас, что мой муж ни слова мне не сказал.

Доктор Александер начинал понимать все меньше и меньше.

– Но ведь ваш муж, наверное... Я ведь рассказал ему все... Он обещал... И он не сказал вам об этом?

– О чем "об этом"?
– спросила Леона.
– Что это за таинственность?

Доктор Александер помолчал.

– Гм, все это очень, очень странно, миссис Стивенсон. Я обсуждал с ним ваше состояние детально дней десять назад. Он приходил ко мне.

– И что же вы ему сказали, доктор?

– Послушайте, дорогая леди, сейчас неподходящее время для того, чтобы вдаваться во все это снова. Если вы постараетесь успокоиться, поспите немного, то, может быть, мы поговорим об этом завтра.

– Не завтра, а сегодня! Вы скажете мне все сегодня, скажете! Слышите? По-вашему, я смогу пережить эту ночь, не зная... и мучаясь в догадках над тем, что со мной будет?

Доктор Александер пожал плечами, брови его поползли вверх, придавая лицу циничное выражение.

– Хорошо, миссис Стивенсон. Будьте любезны, подождите минутку.

Он положил трубку на стол и вышел из кабинета. В дверях он остановился. Банкомет уже бросил карты, и все ждали только его.

– Прошу прощения, - сказал он.
– Мне придется задержаться еще на несколько минут.

– Еще одна победа, Филипп?
– спросила его одна из дам голосом, в котором было, пожалуй, многовато кокетства и веселости.