Несчастный без сил повалился на подвернувшийся стул, а все присутствующие в оцепенении замерли, но через секунду, словно проснувшись, бросились к нему.

Неизвестно откуда появились бинты, чистая простыня, тазик с водой, и женщины не слишком умело, но быстро и старательно обмыли и перевязали раненого. Заведующая в это время пыталась дозвониться в милицию и вызвать "скорую помощь", но связь отсутствовала. Или связисты тоже протестовали, или связь нарушили какие-то таинственные враги, или телефон был уже взят под контроль.

Как бы то ни было, раненый оказался раненым не смертельно, и, в конце концов, хоть и довольно сумбурно, но смог рассказать присутствующим, что с ним произошло.

Оказалось, что он попал в передрягу совсем недалеко. Банда бритоголовых, от которой Андрей смог так удачно увернуться, всё-таки догнала панков и принялась их избивать. Несколько прохожих пытались прекратить побоище, но им тоже досталось, а потом появились солдаты, и, чтобы навести хоть какой-то порядок, стали метелить всех подряд. Наш герой направлялся в магазин за хлебом, и вот, оказался в парикмахерской только потому, что проходил мимо заварушки. От себя добавлю: и правильно оказался. Сидел бы дома и грыз сухари, зубы целее были бы.

Андрей с сочувствием посмотрел на него – на его месте мог оказаться он сам. Да и панков, честно говоря, ему тоже было жаль. Хоть он и не питал к ним нежных чувств, но они по крайней мере не размахивали цепями и металлическими прутьями, что с превеликим мастерством делали бритоголовые и что Андрей мог наблюдать все чаще и чаще.

К концу рассказа пострадавшего где-то разбилось стекло, и все дружно предположили, что это уже бьют витрины. Подошли к окну, чтобы убедиться в своей проницательности, но прямо напротив окна, почти вплотную к нему кто-то поставил армейский грузовик, и, разглядеть, что творится на улице, уже не было никакой возможности. Некоторых – особо любопытных, такое обстоятельство только раздосадовало, а заведующую и остальных – не слишком любознательных, наоборот – обрадовало – теперь витрина будет цела, и никакие экстремисты их не заметят…

Примерно через час шум на улице стал стихать, и Андрей еще с одним добровольцем – мужчиною довольно солидной комплекции, несмотря на запрет заведующей открывать двери, решили отправиться на разведку.

Осторожно открыв дверь и с еще большей осторожностью выглянув на улицу, они увидели, что улица абсолютно пуста. На асфальте там и сям валялись какие-то сломанные транспаранты, клочья непонятных матерчатых штуковин, пустые бутылки, мятые газеты и прочий мусор неизвестного происхождения и непонятно почему оставшийся после сплошь сознательных граждан. А кое-где виднелись небольшие красные пятна краски – как сначала подумал Андрей, но тут же понял, что это кровь, и такое открытие не добавило ему оптимизма.

Выйдя за дверь и пройдя метров десять, разведчики свернули за угол и увидели шеренгу солдат, стоявших спиной к ним. За этой шеренгой виднелась вдали ещё одна шеренга, за которой Андрей с попутчиком увидали толпу народа, по всей видимости, совсем не думающего расходиться. Тогда Андрей с компаньоном благоразумно решили вернуться в парикмахерскую.

Не привлекая внимания стоявших к ним спиной солдат, они свернули к своему убежищу и увидели новую толпу демонстрантов, направлявшихся в их сторону, а значит, и в тыл стоявших солдат. Никем не замеченные, разведчики юркнули в дверь, после чего её спешно заперли…

"…В интервью газете “Брокерская правда”, представитель экологического движения "Природа – мать ваша!" г. Закваскин заявил, что их движение будет бороться не только против производителей мехов, считая, что убийство животных из-за меха – безнравственно и преступно, но и против производителей кожаной одежды и обуви, а также против мясокомбинатов, справедливо полагая, что убийство животных из-за кож и мяса также преступно, как и убийство из-за меха. Производство синтетический материи тоже наносит вред природе, и, поэтому, их движение, заявил дальше г. Закваскин, будет бороться только за растительную пищу и домотканную одежду…".

(Из сообщений агентства ИАНВ).

Иосиф Ильич шагал в кругу своих единомышленников с таким вдохновением, какого он уже давно не испытывал. В руках он нёс портрет любимого вождями. И хотя портрет был не слишком легок, Иосиф Ильич усталости совсем не ощущал. Вот так бы все время шагать и шагать бок-о-бок со своими соратниками по борьбе за светлые идеалы.

Несмотря на то, что Иосиф Ильич с товарищами видели на подходе к центру множество солдат, их это совсем не пугало, а только прибавляло сил. Они верили, что одурманенные буржуазной пропагандой солдаты проснутся, видя, как их отцы и деды борются за светлое будущее этих самых солдат. А затем, солдаты наверняка перейдут на сторону трудового народа. И тогда уж буржуазии крышка, факт. Тогда буржуазия побежит туда, где она спрятала свои наворованные капиталы, туда – под крылышко империалистов. Но это её не спасет.

Иосиф Ильич свято (если здесь уместно это слово) верил, что это не спасёт буржуазию. Он верил, что угнетенный народ просыпается. И сегодня же весь, как один, встанет под знамёна его Партии. А вместе с народом встанет под эти знамена и армия, чтобы снова стать Советской. А потом народ начнет разбираться с теми, кто наворовал у него, с теми, кто развалил Социалистическое Отечество. Братья из братских республик только ждут сигнала к выступлению. И сегодня же они его получат, когда увидят, что власть в России снова в руках у трудового народа. И Советский Союз вновь восстановится, чтобы не распасться уже никогда. Конечно, с прибалтами будет немного сложнее – они меньше всех жили при социализме и не до конца смогли прочувствовать все его прелести, преимущества и достижения, но когда они увидят насколько лучше стали жить простые люди в Новом Советском Союзе, то сразу же вернутся в братскую семью народов. А там, и друзья по бывшему соцлагерю добровольно вернутся в лагерь. Особенно важно, чтобы в соцлагерь вернулась объединённая Германия. Здесь предстоит особо упорная борьба.