Посол открыл рот, чтобы спросить о положении при дворе самого Мамона, но тот опередил Яна:

– Моё дело маленькое… У нас с государем особые доверительные отношения… Ко мне он обращается тогда, когда могут встать любые дела, которые не дано сдвинуть с места ни Патрикееву, ни Курицыну…

Ян с тревогой посмотрел на Мамона, и спросил глухим обиженным голосом:

– Значит, Патрикеев и Курицын могут не сдвинуть дело с союзническим договором нашего короля и вашего государя?..

Тот сухо ответил:

– Важен не только договор короля и государя, важно отдалить хана Менгли-Гирея от короля… Раз это выгодно всем, и вашему королю, и нашему государю, то общими усилиями, моими, Патрикеева, Курицына мы сдвинем богоугодное дело с мертвой точки. – И шепнул в ухо послу. – …Только мне лично надобно соблюсти мой купеческий интерес – ясно?..

Как ни странно, последнее замечание пришлось по нутру послу.

– Теперь мне многое ясно: сначала политика, мирный союзнический договор, потом торговля… Хотя торговать можно и без союзнического договора, но с последним проще и гораздо безопаснее… В любом случае, я тебе, Григорий Андреевич, союзник и в торговле, и в политике…

Посол был представлен в Думе ее главе Ивану Патрикееву. Договору между русским государем и венгерским королем был дан самый быстрый ход. Это случилось настолько стремительно, что посол Ян не мог поверить своим глазам. Он уже накоротке познакомился с государевым дьяком Курицыным, но, когда попросил того сообщить ему имя посланника к королю, то получил какой-то двусмысленный ответ, мол, узнаешь из уст самого государя имя его посланника. Только к государю посла не подпускали, а время текло и текло.

Наконец, не выдержав, Ян обратился напрямую к Мамону: пора отъезжать назад к королю, для утверждения им московского договора, а ясности никакой. Не дают на руки договора, подписанного государем, имя посланника неизвестно. К Патрикееву не пробьешься, Курицын хвостом виляет. Вот и схватил Ян за локоть во дворце Мамона – выручай, столкни дело с мертвой точки.

– Понял, посол, кто тебе помогает здесь, без помощи которого ты здесь не обойдешься… – хмыкнул в бороду Мамон и многозначительно показал глазами на приближающегося к ним во дворце невысокого средних лет черноволосого мужчину с живыми умными, проницательными глазами. – И Курицын скажет тебе только тогда, когда всё будет оговорено мной и государем в интересах его государства, не исключая моих личных прямых купеческих интересов…

– Ежели все ваши дипломаты хотя немного похожи на первого русского купца, не чурающегося высокой политики, блюдущего интересы своего государства, то я высокого мнения о всех вас… С такими можно иметь дело против нашего общего врага короля Казимира… Только нужны доказательства уверенности и силы твоих слов…

Мамон его прервал:

– У нас говорят: не говори гоп, пока не перепрыгнешь… Вот и спроси, посол, при мне об имени русского посланника, которому поручено замутить воду против Казимира в нашем союзническом договоре…

Посол с легким поклоном решительным жестом остановил государева дьяка Курицына, предлагая тому вступить с ним в доверительную беседу на правах знакомца, которому покровительствует сам Мамон.

– Государь уже определился со временем своего посольства к королю Матфею? – вежливо и велеречиво спросил Ян и также аккуратно уколол Мамона некоторым недоверием к осведомленности высокопоставленного собеседника. – И мне уже можно сообщить королю имя московского посланника?

– Имя посланника уже прозвучало… – таким же ледяным голосом пробурчал Мамон. – Могу повторить вторично – Федор Васильевич Курицын… – И, уже переходя на более доверительные интонации, как бы растопив лёд в своём голосе, тихо спросил. – Как король Матфей отнесётся к установлению семейных уз между господарем Молдавии Стефаном и государем Иваном, если… – И оборвал себя на полуслове.

– Если устроится династический брак между любимой дочерью короля Стефана Еленой и сыном государя Ивана, великим князем Иваном Младым – не так ли? – неожиданно живо откликнулся Ян.

– Именно так… – хмуро заметил Мамон и кивнул головой Курицыну.

– Король Матфей сам бы с удовольствием породнился бы с государем Московским.

– Так в чём же дело?.. – хитро улыбнулся Мамон.

– Очень много неопределенностей… – нехотя процедил сквозь зубы Ян. – Взять того же крымского хана Менгли-Гирея, то он с Москвой, то он с Казимиром… – Но неожиданно спохватился, словно уцепился за спасительную соломинку в бурных политических потоках европейских интриг и союзов. – …У короля Матфея, к сожалению, нет дочек на выданье для блестящего московского жениха, великого князя, вряд ли тот согласится на брак с королевской племянницей… Иное дело господарь молдавский Стефан… Есть у него и невеста на выданье – Елена по прозванию Волошанка…

Мамон посмотрел выразительно на Курицына и Яна; покачал недовольно головой, наконец, поморщившись, вымолвил:

– Всё спутал Менгли-Гирей, ускорил все события. Господарь Стефан через моих личных иудейских посредников уже неоднократно закидывал удочки насчёт скорого породнения своего с государем. Царевна Елена и великий князь Иван Младой – чем не блестящая династическая пара? Только Стефан вправе опасаться не только турецкого султана, но и короля Казимира. А переход на сторону Казимира Менгли-Гирея, бывшего союзника государя Ивана, только напугал господаря и расстроил его планы…