Щека дернулась от вида этого сжавшегося комка с потерянным лицом.

Нет, хватит. Он достаточно для нее сделал. Уоррингтон на поводке, цепь короткая, ошейник прочный. Не сорвется. Дальше — без него.

Ступил на лестницу, поднимаясь наверх. То и дело цепляя взглядом фигуру на полу у камина.

Ужинала чаем? Пустая кружка на краю стола.

"А не похуй?"

Похуй.

У него на этот вечер другие планы. Важнее, чем слоняться по пустым коридорам в поисках любителей потрахаться.

Он хотел написать отцу. Узнать, когда сможет навестить мать. От этого будет зависеть дальнейшее построение плана. И Фоукс ему…

Посмотрел сверху вниз.

Плед на спинке кресла, подушки на том же месте, еще примяты. Метнулся к двери.

Стояла, сжимая и разжимая кулаки. Глубоко дышала — видно, как поднимаются плечи. Потянулась к ручке, снова сжала пальцы. Все же обхватила металл и соскользнула.

Сделала шаг ближе к двери, запрокинула голову, явно собираясь с духом.

"Да ебаный ты блять Уоррингтон!

Фоукс! Нахуя ты мне на голову свалилась? И почему я просто не забью болт, а иду вниз, как кретин, пока она не скатилась в истерику?"

Вопросы разрывали черепную коробку, рвали грудную клетку, пока он спускался и шел к Фоукс. Она уже успела постучаться лбом о дверь.

— Надеешься, откроют? — не пытался скрыть раздражения.

Он весь соткан из него. Оно вместо плоти, а вместо крови — злость.

На нее. На себя. На мать-его Уоррингтона.

На стремление помочь ей, даже когда разум объективно сопротивляется.

Что это, Фоукс? Что это?

"Почему я стою рядом с тобой, а не в своей комнате? Откуда это во мне?"

Она развернулась с подобием улыбки на лице.

— Хорошая шутка.

Ее хвост растрепался, тонкие пряди попадали на лоб, расчерчивая глаза.

Он хотел видеть их полностью. Цельными. Рука дернулась убрать их, заправить. Остановил себя со слабым укол разочарования от своего же решения.

— Собери волосы.

Просит.

Он просит ее. И они оба в замешательстве от этого.

Щека дернулась. Он чуть сдвинулся, надавливая на ручку, намекая Фоукс отойти.

Она шагнула в сторону, пропуская его, и стягивая резинку с волос.

Взгляд застыл на спадающих на плечи карамельных волосах. Пальцы закололо от желания зарыться в них, потянуть, открывая шею для поцелуев.

Яркое пятно в компании более мелких от его вчерашней несдержанности бросилось в глаза. Она не прикрыла их.

Стояла в тонкой кофте, без шарфа.

— Что? — Фоукс не поняла его изучающего взгляда.

— Так пойдешь? — кивнул на нее, намекая на одежду.

Она открыла рот, закрыла. Как рыбка. И глаза так же таращила.

— Куда?

Мать твою, Фоукс!

— Не хочу убивать тебя в гостиной, мне еще здесь жить.

Брови подлетели в скептическом удивлении.

— У тебя хорошее настроение?

Как бы помягче выразиться…

— Охуительное, — и тон голоса тому подтверждение. — Одевайся.

Фоукс сделала шаг назад.

— Зачем? Я не хочу с тобой никуда идти.

А он-то умирает от желания вечерней прогулки. Романтика Дартмура, блять.

— Я не спрашиваю, — качнул головой. — Одевайся.

Хотелось громко рассмеяться. Он почти уговаривал ее.

Он. Ее.

"Этот мир окончательно ебнулся. И я вместе с ним."

— Я никуда с тобой не пойду, пока ты не объяснишь.

Наклонил голову влево, наблюдая за упрямой… Теперь же даже шлюхой не назвать.

— Фоукс, тебя сегодня слишком много, а у меня слишком ограниченный объем терпения.

Он не знал, отражение чего в его глазах побудило ее натянуть свитер с высоким горлом, и выйти из гостиной вслед за ним.

Они шли по темным коридорам, слушая шаги друг друга. Те отскакивали от стен и уносились в разные стороны, вглубь замка.

Он вел ее к башне синих. Если бы она знала, не пошла бы добровольно, а нести на руках… Мог бы, конечно. Не чувствовал по отношению к этому неприязни. Но лучше ей дойти самой. Своими ногами.