Светских разговоров за обедом не было. Стальной продолжал просматривать информацию, а я ела и в качестве бесплатного развлечения незаметно поглядывала на него. Все же Тавель действительно был самым «эльфийским» из данов, самым необычным из них. И то, как он умел драться, лишь подчеркивало это — люди так не могут. Или… или все-таки могут? По большому счету он ведь тоже человек. А действительно, можно ли такому научиться? И научить? Вот бы попросить хоть несколько уроков… Я улыбнулась про себя, представив его реакцию на подобное предложение. Лицо будет, пожалуй, похлеще, чем после той плюхи на берегу ручья.

В памяти всплыла фраза: «…она не данааэ…, это против традиций…». Н-да…

Определенно он задел что-то во мне, пробудил какие-то чувства. Не любовь, конечно, но восхищение — несомненно. Он был крут! Крут просто охренительно! И кто знает, во что это могло вылиться? «А ведь он свободен, — подумалось вдруг. — Подвеску эту их брачно-ритуальную не носит».

— Что там? Что-то важное? — не выдержала я наконец.

— Мы нашли архив сида.

— Ого! — это действительно было важно, — так ты его читаешь?

— Да. — Тем не менее он отложил доску в сторону, демонстрируя готовность к общению. Взамен в руках у него, словно ниоткуда, материализовался кинжал, и он не спеша начал подравнивать ногти.

— Что-то прояснилось уже? — любопытство у меня было отнюдь не наигранным.

— Многое. Но главное — там есть карты. Мы выяснили координаты базы. В этом мире, конечно, но он действительно не слишком отличается от нашего, география здесь та же.

— Ясно. Значит… — я не договорила, боясь спугнуть догадку, но Тавель и так все понял.

— Да, мы высчитали место, из которого можно будет делать переход.

— Далеко?

— Нет, почти рядом. База была выстроена для тех, кто работал там с силой.

— Работал? — я обратила внимание на прошедшее время, — Так сейчас там что, тоже никого нет?

— Никого. — Кивок подчеркнул сказанное.

— Почему?

— Пока не знаем. Мы только начали разбирать кристаллы.

Я вдруг почувствовала, что не зря стальной так разговорился — стена, которой он себя отгораживал, немного поддалась, и сейчас Тавель был готов отвечать на вопросы. Раздумья над причинами этого можно было отложить на потом, а пока следовало ловить момент:

— Знаешь, я видела, как ты дрался. — Разговор был тут же развернут на волнующую меня тему. — Впечатляет, да. Скажи, этому у вас учат или таким надо родиться?

— Учат, конечно, — мягкий тембр его голоса стал заметнее, — но и способности нужны.

Я затаила дыхание, боясь пошевелиться и спугнуть его откровенное настроение. Нет уж, пусть говорит подольше, слишком редкое это удовольствие — послушать Тавеля. И он, к моему несказанному удивлению, разговорился не на шутку:

— У нас есть школа хисстэ — прямо на Стальном острове, а не там, где живут все. Он очень суров, а детей туда привозят иногда совсем маленькими, и это помогает закалить характер. Так сложилось: рано или поздно в нее попадают все даны и проводят там какое-то время — разное. Зависит от целей. И от способностей, конечно. А потом лучшие возвращаются обратно, уже в качестве учителей.

— Не там, где живут все? — я все-таки решилась его прервать.

— Да, после Войны Кланов по-настоящему обитаем только остров лесных.

— Война Кланов? — я опять прервала, его, но очень уж хотелось кое-что уточнить. — Это всеми кланами против оркэ?

— Нет. — Пауза у него получилась маленькая, но значительная. — Это другое. Длинная история.

Вот тут-то и выяснилось, что было у катастрофы на Хрустальном еще одно последствие. Возможно, самое страшное. Сразу после взрыва, когда не упал еще остаточный барьер, и никто не подозревал, что за ним начинает зарождаться, вспыхнула война между самими данааэ. За тридцать лет, что длилась эта бойня, у них из каждых десяти погибли восемь. С неописуемой жестокостью вырезались целые семьи, включая младенцев, уничтожались записи, которые могли бы напомнить о них, сжигались дома и разрушались башни. Некоторые кланы в самом буквальном смысле оказались поставлены на грань уничтожения. И остановить бойню было некому — в катастрофе погибла вся их верхушка, равновесие власти оказалось нарушено, и именно за ее передел, по большому счету, и велась вся эта резня.

Переживших войну оказалось настолько мало, что острова обезлюдели. Один за другим обескровленные кланы покидали исконные земли и просили убежища у лесных, озабоченные уже не победой, а тем, чтобы элементарно выжить. И получали его, потому что и сами лесные не избежали потерь. Вот так, постепенно, и собрались остатки данов под рукой лесной владычицы, а вспыхнувшая вражда, наконец, угасла, не выдержав известий о народившейся в недрах погибшего острова орочьей угрозе.

Я молча кивнула — поняла, мол, и Тавель вернулся к школе.

Ее проходили абсолютно все даны по достижении пятнадцати лет. Как мальчики, так и девочки. Иногда, при наличии яркого дара, привозили и раньше, это только приветствовалось. Пять лет первого круга должны были отзаниматься все. За это время их успевали научить прилично владеть оружием и выживать в лесу, даже получая от этого удовольствие. В качестве практики их для начала оставляли на пару недель показательно повыживать на каком-нибудь из заброшенных островов, а под конец уже возили на Хрустальный, принимать участие в «мероприятиях по контролю за поголовьем».