«Я видел одного бедного старика с простреленной шеей, — писал Конан Дойл в дневнике. — У этих людей есть на холмах наблюдатель, но я не представляю, что можно сделать, чтобы предотвратить набеги на эти прибрежные места. Если бы я был генералом дервишей, я бы с легкостью захватил экскурсионную группу с куковского парохода».

И эту точку зрения разделяли в гарнизоне Вади-Хальфы, «маленькой грозной ловушке», состоявшей из двадцати пяти сотен египетских и нубийских войск и примерно двадцати британских офицеров. За этой границей находился уже Египетский Судан.

Десять с лишним лет до этого в Судане британский солдат в последний раз носил красный мундир, теперь форма была цвета хаки. В 1885 году правительство Гладстона вывело все войска из этого района Судана. Мрачный, простирающийся среди желтых песков и черных скал, он находился под правлением черного флага халифа. Ликующие после своего недавнего налета дервиши показывали нос и говорили, что им понадобилось всего пять часов, чтобы обратить в бегство египетский верблюжий корпус. Это не оказывало умиротворяющего воздействия на британских офицеров в Вади-Хальфе..

«Мы как псы на цепи, — жаловался капитан Лэйн в то время, как нубийский духовой оркестр с варварскими визгами и грохотом играл «Викария из Брея». — Мы не можем защитить от этих налетов всю границу. У нас, конечно, разбросано несколько постов как донная приманка для дервишей».

«Да, я слышал, — сухо соглашался писатель. — Скажите, вы не хотели бы, чтобы была похищена бесполезная группа экскурсантов? В качестве предлога для действий?»

Капитан Лэйн был шокирован. «Ну нет, я бы так не сказал. Но в то же время, — он усмехнулся, — не следовало бы бояться выскочить и устроить им драку, о нет!»

Спустя два месяца, когда гражданские жители вернулись в Каир, у капитана Лэйна появилась возможность осуществить свое желание полностью. Генерал-майор Китченер получил приказ перейти через границу в Акашу и вновь захватить Египетский Судан.

Конан Дойл пропустил первый звук горна, потому что находился в Ливийской пустыне и вместе с полковником Льюисом посещал монастырь Коптик. Но новость не была неожиданной. По берегам верхнего Нила ходили слухи о том, что египетское правительство готовится предпринять какой-то шаг, на самом деле это было британское правительство, поскольку Египет был «завуалированным протекторатом». Еще с семнадцатилетнего возраста, когда во время визита к тете Джейн сержант-вербовщик едва не уговорил его вступить в армию, ему не терпелось с близкого расстояния увидеть военные действия. Теперь такая возможность предоставилась.

Но он не мог отсутствовать слишком долго. Туи должна была уехать из Египта до конца апреля, когда наступает сильная жара. Он направил телеграмму в «Вестминстер газетт» с просьбой разрешить ему представлять ее в качестве временного неоплачиваемого корреспондента. Он купил большой итальянский револьвер. Потом на поезде, пароходе, верблюде вновь проделал путь вверх по Нилу. Артур глубоко не доверял рептильной голове и глазам верблюда, и не без оснований. Но если привыкнуть к движениям этого животного, путешествие становится сносным. В Асуане ему и другим военным корреспондентам было приказано присоединиться к полку египетской кавалерии, который отправлялся на фронт. Это было слишком неинтересно, подумал он; всем другим корреспондентам также не хотелось задыхаться в кавалерийской пыли. Ночью они ускользнули на своих верблюдах и одни направились в Вади-Хальфу.

Остается лишь удивляться, как этих лунатиков не переловили дервиши. В сливовой аллее им попался какой-то дикий одинокий ездок, который поначалу напугал их. Но потом, когда Конан Дойл добрался до фронта, он не обнаружил ничего особенного, кроме суеты людей в форме хаки, которые снаряжали верблюдов. До этого не было произведено ни одного выстрела. Знакомый ему генерал-майор Китченер, который приглашал его на обед, сказал, что может еще пройти месяц или два (как на самом деле и вышло), прежде чем сможет случиться какое-либо нападение. И он на пароходе отправился в Мену.

В мае 1896 года он с семьей вернулся в Англию. Там его ждало еще одно разочарование. Строительство нового дома в Хиндхеде, на удаленных и заброшенных, покрытых хвоей холмах, еще только едва-едва начиналось. Строители его уверяли, что возведение такого особняка — это большая работа, надо потерпеть. Пока же он снял меблированный дом неподалеку в Хейзелмире. В Грейвуд-Бичез, как называлось это место, к радости семилетней Мэри и трехлетнего Кингсли, были лошадь, свиньи, кролики, совы, собаки и кошки.

Его репутация поднялась еще выше после того, как Ньюнесом были опубликованы «Подвиги бригадира Жерара». «Приятно, что многим нравится бригадир, потому что он нравится и мне самому». Но следующая работа его беспокоила.

«Сейчас упорно тружусь над этой несчастной наполеоновской книжкой», — писал он в июле. Этой книгой была «Дядюшка Бернак», которую он начал писать в Египте, но никак не мог одолеть двух глав. «Она стоила мне уже больше, чем любая большая книга. Кажется, я ее не одолею, но надо же как-то справиться».