Только это и достойно называться жизнью.

Он вновь бесшумно несся, низко стелясь над землей. Еще теплая кровь на губах пьянила. Он чувствовал себя невероятно сильным и могучим. Хозяином этого леса.

Внезапно в стороне мелькнула чужая светлая тень. Круто свернул, выходя на след пересекшего границы его владений. Хищник всегда должен быть готов к охране своих охотничьих угодий, тем более от себе подобных. Теперь Итернир уже видел врага. Тот выглядел также почти как он, только чуть мельче и моложе. Белый окрас противника раздражал. Итернир смутно почувствовал, что где-то уже его видел, но память упорно отказывалась помочь, выталкивая лишь на поверхность чувства враждебности и раздражения.

Чужак выскочил на узкую прогалину, развернулся и взвыл, вызывая на поединок.

Звериная свирепая ярость захлестнула Итернира, он бросился в бой. Представляя себе только, как вцепится зубами, в это белое горло, рванет нежную кожу и напьется крови врага.

Два человека, не вставая с четверенек, рыча и разбрасывая вокруг пену ярости, вцепились друг в друга, позабыв об оружии, висящем на их поясах. Все смешалось в один ревущий клубок.

– Стойте! Остановитесь!
– с криком появился Ригг на краю прогалины, - что же это вы, как же ж так можно!

Он и следовавший за ним по-прежнему сонный, но обеспокоенный Крын, бросились разнимать дерущихся. Те же, в самом деле, не были похожи на людей. Местами из расцарапанных или прокушенных ран сочилась кровь, размазываясь по грязной коже. Одежда потеряла всякий вид.

С большим трудом растащили. Но принц, извернувшись, хватанул зубами Крына, держащего его, тот от неожиданности ослабил хватку, и принц вывернулся. Вновь дерущиеся покатились по земле.

– Давай-ка, держи его!
– вновь ухватил Ригг Итернира, пытаясь выдернуть его из схватки.

Кан-Тун по-прежнему кусался и царапался, от чего доставалось и охотнику.

Когда Крын снова обхватил принца в необъятных своих руках, Ригг сдернул с пояса веревку, и попытался спеленать Итернира.

– Подержи-ка его, подержи, - приговаривал он Крыну.

Даже когда оба оказались туго связанны, они продолжали бешено рычать и метаться. Принц пробовал перегрызть веревку.

– Да что же это с вами сделалось?
– пробормотал Ригг, присев перед Итерниром, и сказал, - это же я, Ригг. Как же ты меня не помнишь?

Тот на мгновение прекратил безумствовать, поглядел на него, взгляд стал сколько-то осмысленным.

– Я, это, я, - мягко приговаривал Ригг, - охотник. Мы же с тобой шли вместе.

Взгляд Итернира задержался, какие-то смутные тени воспоминаний вертелись в его голове.

– Ну, вспомни, мы вместе с великанами сражались, там, внизу.

При упоминании великанов, Итернир вновь бросил взгляд на принца, бешенство исказило его лицо, он зарычал, на губах выступила пена.

– Ну, хорошо, - сказал Ригг поднимаясь Крыну, - бери этого, а я понесу принца, надо бы нам к стоянке возвернуться. Как же ж ты не углядел за ними?

– Дак я ж того... спал же я, - потупился Крын, оправдываясь.

Когда вернулись к месту стоянки, Итернир с принцем поутихли. Их прислонили к стволам деревьев под сень густых еловых лап в противоположных сторонах, но так, чтобы они не видели друг друга. Ригг споро развел костер.

– Поедим, пожалуй, - сказал он Крыну усаживаясь, и развязывая мешок.

– А-а... эти как же - кивнул Крын на связанных.

– Эти-то, видать, - ответил Ригг, потянув носом воздух с их стороны, - дичиной подхарчевались.

– Так... эта, - продолжил разговор Крын, не забывая меж тем наполнять желудок, - чего это с ними-то такое?

– С ними-то? А кто его разберет?
– пожал плечами Ригг, посидим, покумекаем, может чего и удумаем... Время-то у нас есть. Мало, но есть. Дикие-то до темноты след наш вести будут. К вечеру только сюда и придут...

– Как же ты это?
– допытывал Ригг Итернира, - даже и имени своего не помнишь?

Тот не поднимал головы. Осел, остановившимся взглядом уткнувшись в землю.

– Без имени же никак, совсем никак, нельзя, - настойчиво продолжал Ригг, - Итернир ты. Итернир. Ты человек.

При звуке своего имени Итернир поднял голову, взгляд вновь стал чуть осмысленный.

– Не дикий ты зверь совсем, ты человек. Человек ты. А зверя ты гони от себя, за человека держись, а зверя гони. Так только и жить. Ну, давай же. Вспоминай! Итернир ты! Человек! Человек волею своей славен, разумом! Гони прочь своего зверя! Не верь ему, - говорил Ригг встряхивая Итернира.

Тот схватил руками голову. Но не это по-настоящему порадовало Ригга, а то, что пальцы его уже распрямились, не были скрюченными, готовыми рвать и царапать.