Прям загробный футбол представила. Вратарь уже имеется.

...а я ещё на свою фантазию жаловалась. Нормальная у меня фантазия.

– Ник! Ниик!!!
– завопил Ай.

– Ополоумел?
– ошарашенно моргнула, залепив хорошего подзатыльника оборотню.
– На кой он нам здесь? Тебе не кажется, что нам троим здесь уже тесновато, не?

– Не выпущу.

– В смысле?
– оживилась я.
– Меня? Или Айриса?

– Двоих.
– уверенно заявил лич.
– Твоё место здесь. А он слишком многое знает.

Вот уж бы не сказала ничего такого, об Айрисе. Он, вон, даже, кто такой лич не знал. Много, много…

– Вообще-то, я сюда не жить припёрлась.
– глубокомысленно протянула я, усмехнувшись и шагнув навстречу "вратарю".
– Айрис, кстати,тоже. Ничего такого сверх он не знает. Его выпусти, а мы, так и быть, поболтаем.

– Не положено. Он знает, где место силы.

Какое место? Силы? Что за вздор? А ничего, что там ещё двое снаружи, кто, получается, тоже знает, где это самое место силы?

...хотя, пожалуй, я буду об этом помалкивать. Главное, чтобы оборотень опять вопить не начал.

Обменявшись красноречивыми взглядами с Айрисом, я попробовала воззвать к спящему внутри меня актёрскому таланту:

– Ну послушай, тебе разве нужны проблемы? Как подняла, так и упокою, уважаемый. Оно тебе надо? Неужели кости размять не хотелось?
– вздохнула, поморщившись от острой боли в районе груди, и продолжила: - Подстава какая-то выходит. Нехорошо.
– погрозила личу пальцем.
– Позвал сюда, а сам уйти не даёшь. Знаешь, что я с тобой за такое сделаю? Если ты некромант, хоть и нежить, то прекрасно знаешь! Немедленно пропустил Айриса!

Глазам не верю, сработало. Немного отгремев костями, костяной верзила сместился к стене, проговорив:

– Или сейчас, или никогда.

– Никогда!
– рявкнул Ай, выпятив грудь колесом.

– А по жопе?
– шёпотом спросила я, дёрнув его за руку.
– Иди. Всё хорошо будет. Я серьёзно. Я вернусь.

– Кем я буду, если уйду?
– зашипел оборотень, щедро расплевавшись слюной направо и налево.

– Хорошим другом. Иди, я сказала. Давай же!
– с нажимом произнесла я, сжав его руку до хруста.
– Ой, прости…

...а нечего было плеваться!

– Я устал ждать… - вздохнул лич.

– Он уходит!
– поспешила заверить его я.
– Давай же, Ай! Дай мне полчаса хотя бы и тогда идите на штурм, раз уж так кулаки чешутся и рожа, об которую давно другие кулаки не чесали. Давай же.
– лихорадочно зашептала я, поглядывая на большую нежить.

– Полчаса.
– шепнул Айрис.

Я разжала руку, отпустив оборотня, и позволила ему уйти. Слава богу, беспрепятственно.

– Рассказывай.
– потребовала я, убедившись, что Ай скрылся из виду. Шаги смолкли, стали тише. Полагаю, оборотень перекинулся волком, чтобы пролезть в трещину, служившую входом.
– Зачем звал?

– Не думаю, что ты сгодишься. Буду ждать других претендентов.
– изрёк лич, загремев костями в сторону своего "жилища".

Ох и позёр… Это все некроманты такие? Сюда, главное, как-то переместился бесшумно и магически, а назад — на двух костях.

Зануда.

А как же его: "Я вас не выпущу"?

– Ну ты мне возьми и расскажи в чём дело?
– окрикнула разочарованную нежить.
– Может, и сгожусь. А на что претенденты? Если это что-то важное, имей в виду, с претендентами нынче напряжёнка. Вакансия, понимаешь ли, гиблая.

– На силу. И службу. Устали ждать.

Мне прям всё понятно стало!

– Чего?

– Идём.

Я что? Я ничего. Пошла.

Как я могла пропустить такое представление?

Лич закопался в гору костей, разбрасывая их в разные стороны, как ненужные вещи разбрасывают, в попытке отыскать что-то сверхважное.

Уже заскучала, наблюдая, как кости перебирают кости. Я прислонилась к стене и сползла вниз, сев и вытянув ноги.

"Не дай боже, я такой стану." - отчего-то подумалось мне. Даже как-то моя сероватая кожа милее стала.

– Держи!
– лич опять повысил голос, отчего сверху посыпался сор.

– Тише.
– зашипела я, безбоязненно приняв из его рук... э-эм-м... руку.

Рука и рука. Только цельная, почему-то. В том смысле, что на месте и предплечье, и кисть и даже пальцы, сжатые отчего-то. Разумеется, одни кости, но ведь целые же.

Стоило только обхватить её двумя руками, - сугубо для удобства и дальнейшего рассмотрения, - как пальцы разжались, а из ладони мне в лицо ударил насыщенный и слепящий красный свет.